Лихой гимназист

Когда компания оказалась во дворе, я уже ждал их, держа наготове пистолет.

— Не с места, — приказал я, направив ствол на франта в клетчатых брюках. — Кто такие и что надо?

Глава 13

Интерлюдия 3. Мария Акимова

Когда собрание закончилось, Маша подошла к Фёдору Аркадьевичу и сказала, что есть важный разговор. Оставив гостей, они прошли в кабинет.

— Прошу садитесь, — предложил Фёдор Аркадьевич. — Налить вам воды?

— Благодарю, но не надо, — Маша скромно села на край кресла.

Фёдор Аркадьевич расположился за столом и, сцепив пальцы в замок, уставился на Машу, всем своим видом показывая, что слушает очень внимательно. Маша, как обычно, стушевалась от такого пристального взгляда.

Это был мужчина средних лет с небольшой ухоженной бородкой и зачёсанными назад каштановыми волосами. Он вёл себя учтиво, и в то же время — холодно и отстранённо, чем и привлекал, и отталкивал. Поначалу, когда Маша только попала в кружок, она даже влюбилась в Фёдора Аркадьевича — разумеется, втайне. Однако Фёдор Аркадьевич столько раз повторял, что общее дело должно быть выше личных чувств, что Маша, понимая это, стала всячески приглушать эмоции.

А в последнее время её мыслями и сердцем завладел другой — гимназист Алексея, что спас её от пьяного офицера, а теперь встречал утром и провожал до типографии. Он был высок и статен, хоть и довольно молод, говорил негромким голосом, в котором, тем не менее, чувствовались твёрдость и сила, он происходил из старой дворянской семьи, но в его характере полностью отсутствовали надменность и напыщенность, так свойственная многим родовитым аристократам. Маше нравилось проводить время в его компании, с ним было приятно болтать обо всём подряд, а что самое главное, Алексей разделял её взгляды.

Теперь Маше казалось, что она влюбилась в Алексея. Конечно, он был моложе неё года на два или три, но этого совершенно не чувствовалось. Выглядел и рассуждал он совсем по-взрослому и даже жил один, сбежав из-под родительской опеки.

Маша не знала, что делать. Ей хотелось, чтобы Алексей вместе с ней посещал кружок Трубецкого, послушал, о чём тут говорят, и может быть, даже примкнул к тому великому делу, которым занимается Фёдор Аркадьевич.

— В нашем доме живёт один гимназист, — произнесла Мария. — Он дворянин и заклинатель. Мы случайно познакомились, он… мне помог в одном деле и… — Маша запнулась. Она знала, что хотела сказать, но слова путались, никак не желая складываться во фразы. — В общем, мы побеседовали… говорили о забастовке на заводе Орловых, он сказал, что поддерживает рабочих. И я хотела… В общем, я подумала, что было бы неплохо…

— Пригласить его к нам? — закончил фразу Трубецкой.

— Да, Фёдор Ефимович, именно об этом я и подумала. Вы сами говорили, что мы должны привлекать близких по духу и взглядам людей. Мне показалось, он очень близок нам по духу и взглядам.

— И как же зовут этого молодого человека?

— Алексей. Алексей Державин. Он заклинатель, владеет тёмной стихией.

— Любопытно. Знаете, Мария Степановна, я не против, но мне бы для начала с ним пообщаться хотелось бы. Только не здесь, не на квартире. Можно встретиться на набережной или в кафе… Вы представите мне его?

— Да, конечно! — с готовностью ответила Мария. — А когда?

Фёдор Аркадьевич задумался.

— Когда… — он побарабанил пальцами по столу. — А знаете, можно в следующую субботу. Если погода будет хорошая, встретимся на набережной, возле памятника Николаю II. Вы передадите моё приглашение?

— Конечно, я обязательно ему передам.

— Кстати, как продвигается работа?

— Листовки скоро будут готовы, — произнесла Мария. — Возникла заминка. Проверки были. Но на следующей неделе я смогу забрать их. Вам передать в воскресенье?

— В следующее воскресенье не получится. Встречи не будет. Я обещал присутствовать на ужине. Я пришлю человека. Спасибо вам большое, Мария Степановна. Для наших товарищей с завода это большая услуга.

— Вам спасибо, что выслушали, — Маша поднялась с кресла, Фёдор Аркадьевич — тоже. Пора было возвращаться к гостям.

Посетители расходились, и Маша тоже собралась домой. Она попрощалась с Таней и Варварой Александровной, с которыми пила чай в уголке, потом — со всеми остальными.

Когда она вышла на улицу, увидела возле подворотни знакомую фигуру, облачённую в длинный бежевый сюртук и чёрный цилиндр. Это опять был Всеволжский. Он не раз порывался проводить Машу до дома и каким-то образом постоянно оказывался рядом, когда она покидала собрание. Но каждый раз Маша отказывала. Человек этот был ей неприятен, а своими преследованиями он только пугал её.

Бледное, худощавое лицо Всеволжского было лишено красок и имело болезненный, трагический вид, словно грустная маска, а взгляд казался застывшим и пустым. Всеволжский имел дворянские корни, но занимался не государственной или военной службой, а мелким предпринимательством. Он уже давно посещал кружок Трубецкого, но обычно держался особняком, а на собраниях говорил редко — в основном слушал.

Маша обрадовалась, когда в этот раз не встретила его ни в передней, ни у выхода. Но радость оказалась преждевременной.

— Мария Степановна, — окликнул её Всеволжский. — Опять одни? Время позднее, а вы одни ходите. Неужели не боитесь? Позвольте, провожу. Вам же спокойнее будет.

Маша испуганно посмотрел на мужчину:

— Спасибо, конечно, Илья Константинович, но не утруждайте себя. Сейчас извозчика поймаю и доберусь прямо до самого дома.

— Ну какой тут труд, — Всеволжский печально улыбнулся. — Вовсе это и не трудно.

На счастье Маши мимо как раз проезжала пустая бричка.

— Ой, простите, бежать надо. Спокойной ночи, Илья Константинович, — не дожидаясь ответа, Маша побежала к повозке, досадуя на то, что платье не даёт передвигаться быстрее, и крикнула ямщика. Тот дёрнул вожжи, Маша, заскочив на сиденье, назвала адрес. Она чувствовала взгляд Всеволжского, который никак не отпускал её, но вскоре бричка свернула за угол, и Маша вздохнула с облегчением.

Все её мысли тут же унеслись в завтрашний день. Маша представляла, как встретится утром с Алексеем, как они вместе пойдут до типографии, разговаривая о чём-нибудь — неважно о чём. Жаль только время пролетало слишком быстро, и в восемь приходилось расставаться. Но теперь Машу беспокоило ещё кое-что: как Алексей отнесётся к знакомству с Трубецким? Вдруг они не сойдутся во взглядах, вдруг он не захочет посещать кружок, а может, и вовсе не пожелает с ней больше общаться после такого?

Ведь помимо всего прочего, была ещё одна причина, почему Машу так тянуло к Алексею — магия тёмной стихии.

Когда-то давно, лет пять назад Маша обнаружила в себе талант. О таланте этом не знал никто на всём белом свете, даже родной отец. Маша сама боялась собственных способностей. Ходили слухи, будто детей, у которых обнаруживается талант, забирают в специальные гимназии и училища, откуда нет пути обратно. Ребёнка навсегда разлучают с семьёй, и всю его дальнейшую жизнь определяют особые инстанции. Некоторые люди недворянского происхождения, влекомые возможностью устроиться на государственную службу, сами пытались попасть в такие учреждения или пропихнуть туда своих детей, другие же, наоборот, боялись раскрыть обнаруженный дар и всю жизнь держали его втайне.