Лик огня

–  Согласен. Я забочусь о тебе, Майя.

Она положила голову ему на плечо. К этому человеку так и хотелось прижаться.

–  Знаю. После твоего приезда мне стало намного легче. Вы с Рипли сняли с меня огромную тяжесть.

–  Мне нравится Сэм.

Майя подняла голову.

–  Послушай, я не вмешиваюсь… О'кей, вмешиваюсь,- с улыбкой поправился он, - но только с практическими и научными целями.

–  Чушь, - смеясь, ответила она.

–  Ладно, главным образом с этими целями. Если я не буду знать, как складываются ваши отношения, то не смогу проверить свои теории и гипотезы. Не смогу высчитать, что нам нужно будет делать.

–  Раз так, скажу, что мы большей частью ладим друг с другом. Наша связь удобна, но не слишком серьезна. Что касается меня, то я предпочла бы, чтобы она такой и осталась.

–  Ясно.

–  Тебе это не нравится?

–  Дело не во мне. Выбор за тобой.

–  Вот именно. Всепожирающая и маниакальная любовь уничтожила последнюю сестру. Она не захотела жить без этой любви. А я не хочу жить с такой любовью.

–  Если бы этого было достаточно, все уже кончилось бы.

–  Скоро кончится, - пообещала она.

–  Послушай, Майя… Когда-то я верил, что все будет просто.

–  А теперь не веришь?

–  Теперь не верю, - кивнул он.
– Сегодня утром я был у тебя. Ты сказала, что после солнцестояния я смогу снять показания.

–  И?

–  Я взял с собой Малдера, чтобы он прогулялся. И для примера начал снимать показания прямо на краю твоего переднего газона. Выступы положительной и отрицательной энергии. Вот так… - Для наглядности он сложил основания ладоней.
– Один утыкается в другой. Те же показания были вокруг поляны и на тропе, ведущей к скалам по ту сторону маяка и уходящей в лес.

–  Я не пренебрегла защитой.

–  Я знаю, и это прекрасно. Но когда мы углубились в лес, мои приборы словно взбесились. И Малдер тоже. Он чуть не сорвался с поводка. Там была одна отрицательная энергия. Я прошел по тропе до самого конца. Получилось кольцо. Так хищник окружает свою жертву.

–  Мак, я знаю, что оно там было. Я слежу за ним.

–  Майя, оно набирает силу. На тропе встречались места, где все было мертвым. Кусты, деревья, птицы. Щенок перестал рваться с поводка, съежился и заскулил. Пришлось нести его на руках, но он дрожал всем телом, пока мы не сошли с тропы. Она закончилась на северном конце твоих скал.

–  Пусть Рипли очистит тебя и щенка. Если она забыла ритуал…

–  Майя!
– Он крепко сжал ее руку.
– Ты что, не поняла? Оно окружило тебя.

14

–  И что она на это ответила?
– спросил Сэм, расхаживая по кабинету.

Мак поднял руку.

–  Что оно окружало ее всю жизнь, но сейчас просто обнаглело.

–  Да. Представляю себе ее тон. Пару раз мы обсуждали с ней эту тему. Еще до моего отъезда с острова. Тогда она читала об этом больше, чем я. Возможно, так обстоит дело и теперь. Женщина может проглотить книгу целиком, пока большинство мужчин добирается до второй главы. Она была уверена во всем. Добро побеждает зло до тех пор, пока оно сильно и уверено в себе.

–  У нее есть и то и другое. Правда, я не сказал ей, что мои приборы зарегистрировали… скажем так, чье-то присутствие в ее внутреннем мире. Догадываюсь, что это был ты.

–  Если она не хочет моей помощи, это еще не значит, что я не должен ее оказывать.
– Что бы ты ни делал, продолжай. Сэм подошел к окну и посмотрел на новую террасу. Майя убрала столы, которые выставляла на уик-энд, и теперь строители покрывали пол плиткой.

–  Как она сегодня выглядела?

–  Замечательно.

–  Видел бы ты ее, когда она использует силу… - Тут он посмотрел на Мака.
– Подозреваю, что ты это уже видел.

–  Этой зимой. Когда они вызывали четыре стихии. Потом полдня приходил в себя. Думаю, она использует на каждый день что-то вроде викканского эквивалента ближнего и дальнего света.

–  Нет. Просто сила прорывается наружу. Как будто недостаточно одной красоты. Такая красота ослепляет мужчину, мутит разум. Я думаю, именно это меня к ней и влекло.

–  Я не могу ответить на этот вопрос.

–  Зато я могу. Я любил ее всю свою жизнь. Еще до того, как узнал, что это любовь. Тогда я пытался называть это по-другому. И именно поэтому для меня стало жестоким ударом то, что она не любит меня. И не полюбит.

Он повернулся и присел на край стола.

–  Ладно. Говоря научно, академически, теоретически или как там… мое пребывание здесь… нет, моя любовь к ней… подвергает ее большему риску?

–  Твои чувства тут ни при чем.
– Сказав это, Мак поморщился.
– Извини, я не хотел…

–  Я понял. Чашу весов перевесят ее чувства. В одну сторону или в другую. Если так, то попытка вновь разжечь ее чувства или хотя бы смягчить их Майе не повредит. Если ты думаешь по-другому, я приму окончательное решение после сентября.

–  Я не могу давать тебе советы.

–  Тогда я буду действовать так, как мне подсказывает интуиция. Мне остается только одно: когда дойдет до дела, держаться как можно ближе к ней. Даже кругу может понадобиться цепная собака.

Вечером он позвонил Майе домой, когда она сидела на диване с книгой и бокалом вина.

–  Я не вовремя?

–  В самый раз.
– Майя подняла бокал, изучая игру света на дне.
– Спасибо за чудесные цветы.

–  Рад, что они тебе понравились. Извини за вчерашнее. Просто у меня было плохое настроение.

–  Извиняю.

–  Вот и хорошо. Раз так, пообедай со мной. Мы можем назвать это деловой встречей по обсуждению деталей приезда Кэролайн. Завтрашний вечер тебя устроит?

«Как любезно, - подумала она.
– Как вежливо. Придется следить за ним в оба глаза».

–  Пожалуй, да.

–  Тогда я заеду за тобой в половине восьмого.

–  В этом нет необходимости. Я просто перейду через дорогу.

–  Майя, я знаю, что по вторникам ты после обеда обычно не работаешь. Зачем менять привычный распорядок? Я заеду за тобой. Форма одежды неофициальная.

Она чуть не спросила почему, но решила, что именно это ему и надо.

–  Хорошо. Тогда до завтра.

Майя положила трубку, взяла книгу, но обнаружила, что не может сосредоточиться.

«Вчера мы копались в прошлом со всеми его ранами и горечью, - подумала она.
– Неужели я была так слепо влюблена и так уверена в своих и его чувствах, что заманила его в ловушку? Неужели ему хватило бездушия и эгоизма, чтобы бросить меня, не поделившись тем, что было у него на уме и на душе, и не дав мне возможности понять это? Какими же глупыми и близорукими мы тогда были…»