Лисица и черный волк

Киара притихла. Слова мужа не уняли ее боль, но разбудили закрывшийся разум.

Аника подошла к Таннари и спросила.

– Послушай, а что с тело Тасмин? Мы что его с собой будем два дня везти? Оно ж...

– Не беспокойся.
– Перебил он ее.
– Она не будет разлагаться, потому что ее тело пропитано магией с рождения. Ее можно только сжечь. Поэтому мы доставим ее в родовые земли и сожжем на погребальном костре.

– А, тогда понятно, - понимающе кивнула Аника.

...

Они ехали почти всю ночь, не спеша, но почти не останавливаясь. Разводить огонь не решались и отдыхали в темноте и холоде. Холодные зимние ночи удлинялись с каждым днем. Хотя была только середина зимы, но сильных холодов, как на севере, не было, но и теплом не баловало. Днем было намного теплее, а вот ночью властвовал холод, иногда в низинах доходило до заморозков.

Аника все куталась в плащ, прячась от холодного ветра, поднявшегося по дороге. Небо нахмурилось, грозя дождем.

– А этот человек, - спросила по дороге Аника Таннари, - хоть примет нас?

– Я точно не знаю, - ответил он.
– Но будем надеяться, что примет. До этого отношения с ним самые теплые, практически родственные. Живет он отшельником, так что лишних глаз вокруг не будет.

Иногда они останавливались, чтобы спрятать свои следы, путая их и заметая. Опасность погони оставалась до самых земель соседнего клана.

...

На третий день пути они увидели на краю леса небольшой двухэтажный дом. Он притаился у подножья холма, среди редких деревьев. Первый его этаж был каменным, а второй из дерева. Крыша похожа на камышовую или соломенную. И из трубы шел дымок.

– Кажется, Шаушенги дома, - с надеждой проговорил Таннари, рассматривая дом с холма.

– Надеюсь, он не очень расстроиться нашим внезапным визитом, - отозвался Данвар и направил коня вперед.

Они поскакали к дому, спускаясь с холма. На подъезде к дому, они заметили, что там кто-то ходит. Подъехав, они спешились, а им навстречу вышел пожилой мужчина. Высокий, с сединой в темных волосах, крепкой фигурой, широкими плечами, но с животиком. У него было круглое лицо и седая борода, а глаза светло-карие. На нем была простая одежда черно-коричневых цветов, но не крестьянская. На вид Анике он показался добродушным человеком.

– Кто пожаловал в мои владения?
– басисто проговорил Шаушенги, встречая гостей.

– Это я - Данвар, - ответил ему глава клана Дар Амун, снимая капюшон.

– Данвар?
– удивился Шаушенги.
– Какие ветры тебя сюда занесли?

– Ветер беды, - с печалью в голосе ответил Данвар.
– И надеюсь, что ты нас не откажешь в помощи по старой дружбе.

Он вкратце рассказал ему, что произошло.

– Данвар, мой дом - твой дом, - сказал по окончанию рассказа Шаушенги с сочувствием.
– Ты и твоя семья можете оставаться в нем столько, сколько потребуется. Живу я здесь один, а дом большой, так что места хватит всем.

Он пригласил рукой прибывших гостей пройти к дому.

– Это твои сыновья?
– поинтересовался Шаушенги, когда остальные прошли мимо них.

– Сын у меня один, - ответил Данвар, - дочь погибла.

– А кто тот парнишка?

– Это не парнишка, - Данвар покосился на родственника.
– Это наша невестка.

Шаушенги извинился, что не разглядел девушка под плащом и шапкой, и пригласил Данвар следовать за ним.

...

В доме оказалось довольно просторно, на первом этаже располагалась столовая и подсобные помещения, а наверху четыре комнаты. В одной расположились Таннари и Аника, в другой Данвар с Киарой. Шаушенги рассказал им что, где, и сказал, что все в их распоряжении.

Таннари с Данваром отправились собирать погребальный костер для Тасмин, Шаушенги пошел с ними. Аника осталась с Киарой, чтобы подготовить тело девушки для обряда. Киара глотала слезы, но подготовила свою дочь в последний путь. Аника восхищалась ее силой воли. Пережить такое, и самой готовить дочь к похоронам было не легко.

Когда стемнело, они вынесли тело Тасмин и уложили на костер. Аника разрыдалась, когда они подожги его, и уткнулась в грудь Таннари. Он же стоял, без малейших эмоций на лице, а зеленый огонь пожиравший тело сестры, которое будто таяло, отражался в его голубых глазах. Его холодный взгляд сверкал от жажды возмездия. А огонь костра, словно обжигал их души, заставляя безмолвно кричать от боли.

– Они заплатят всеми своими жизнями за ее, - сказал Таннари, не отводя глаз от костра.

Аника посмотрела на него и увидела, что он изменился. Раньше в его глазах читалось мальчишеское озорство, беззаботность и легкомыслие. Теперь в них отражалась печать вины и желание мстить. Он в раз повзрослел. Душевная боль мрачной тенью отпечаталась на его лице.

...

На следующий день Аника помогла Киаре вымыться, и помылась сама. Киара приняла свой прежний облик, только без роскошных одежд. Шаушенги весьма удивился, увидев Анику без шляпы. Рыжих волос он никогда не видел, поэтому даже попросил потрогать их.

– Это ж где такие экземпляры водятся?
– усмехнувшись, спросил он Таннари.

– Далеко отсюда, - ответил тот, - на севере. Но таких там больше нет.

– Тогда тебе очень повезло, - подмигнул ему Шаушенги.

– Ага, сам удивляюсь, - хмыкнул Таннари.

Он сам все больше убеждался, что его встреча с ней была подарком богов. Что в тот, вроде бы, обычный день, он заметил ее руку и схватил, словно небесного духа, который взамен подарил ему счастье. А теперь оно было омрачено последними событиями, заставивших страдать всех.

...

Понадобилось какое-то время, чтобы все они пришли в себя после пережитого и смогли трезво мыслить. Разбирая цепь события, они искали причины произошедшего. Стараясь поддерживать друг другу, никто из них не оставался наедине, чтобы не мучиться от душевной боли. Дальнейшие их планы были направлены только на осуществления возмездия.

Таннари поздно вечером вернулся в комнату, где Аника уже легла спать. Он был мрачнее обычного, и просто молча разделся и лег на кровать.