Литературоведческий журнал №40 / 2017

Первым здесь было чувство обреченности человека на страдания, бренности его жизни и ничем не оправданной скоротечности, что уже отмечалось при разговоре о ранних дружеских посланиях Карамзина.

В отличие от Державина, которого, по наблюдению В.Г. Белинского, охватывал «ужас при мысли о смерти», а его послание «К Степану Васильевичу Перфильеву на смерть князя Александра Ивановича Мещерского» (1779) представляло «вопль подавленной ужасом души» 8 :

Глагол времен! металла звон! Твой страшный глас меня смущает, Зовет меня, зовет твой стон, Зовет, – к гробу приближает. Едва увидел я сей свет, Уже зубами смерть скрежещет, Как молнией, косою блещет, И дни мои, как злак, сечет. …………………… О горе нам, рожденным в свет! –

8

Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. Т. VI. – М., 1955. – С. 622, 629.

скоротечность жизни и неминуемость смерти Карамзин воспринимает философски, без страха и ужаса, умиротворенно, как неизбежность, с которой надо смириться:

Ты здесь странник, не хозяин: Всё оставить должен ты. ……………………… Всё исчезнет, что ни видишь, Всё погибнет на земле; Самый мир сей истребится, Пеплом будет в некий день.1787.

Вопрос о соотношении жизни и смерти и в дальнейшем не оставляет поэта:

Жизнь! ты море и волненье! Смерть! ты пристань и покой!«Берег» (1802). Блажен, кто жизнь свою кончая, Еще надеждою живет И мир, покойно оставляя, Без страха в темный путь идет!«На смерть князя Г.А. Хованского» (1796).

Примечательно стихотворение Карамзина, которое он, как и в свое время Державин, пишет, пораженный скоротечной смертью знакомого ему человека. Но если у Державина смерть князя вызывает ужас и воскликнув: «Куда, Мещерский! ты сокрылся?» – он рисует затем страшный образ Смерти, что

Глядит на всех, – и на царей, Кому в державу тесны миры; Глядит на пышных богачей, Что в злате и сребре кумиры; Глядит на прелесть и красы. Глядит на разум возвышенный, Глядит на силы дерзновенны, И точит лезвие косы, –

и обращается к адресату своего послания с таким заключением:

Сей день, иль завтра умереть, Перфильев! должно нам конечно: Почто терзаться и скорбеть, Что смертный друг твой жил не вечно? Жизнь есть небес мгновенный дар; Устрой ее себе к покою, И с чистою твоей душою Благослови судеб удар.

То Карамзин, также воскликнув: «Но он навек от нас сокрылся!» – выражает сожаление, что скоропостижно скончавшийся, «исчез! С детьми, с друзьями не простился», – и затем рисует образ усопшего, который «был весел для других умом, любезностью своею», и наконец вместе с умершей раньше супругой «отдохнет от жизни, в коей счастья нет»:

Теперь супруги неразлучны; В могиле участь их одна: Покоятся в жилище сна Или уже благополучны Чистейшим новым бытием!..

И заключает:

А мы, во странствии своем Еще томимые сомненьем, Печалью, страхом и мученьем, Свой путь с терпением свершим! Надежда смертных утешает, Что мир другой нас ожидает… ……………………… И с теми, коих здесь оставим, Мы разлучимся лишь на час. Земля гостиница для нас!«Стихи на скоропостижную смерть Петра Афанасьевича Пельского» (1803).

Однако основой эмоциональной составляющей поэзии Карамзина были любовь и дружба, дружба – как одно из важнейших проявлений любви. «Мы живём в печальном мире, – говорит он в 1794 г. в посвящении к “Аглае”, – но кто имеет друга, тот пади на колена и благодари вездесущего!

Мы живем в печальном мире, где часто страдает невинность, где часто гибнет добродетель; но человек имеет утешение – любить!

Сладкое утешение!.. любить друга, любить добродетель!.. любить и чувствовать, что мы любим!»

Любовь и дружба – вот чем можно Себя под солнцем утешать! Искать блаженства нам не должно, Но должно – менее страдать; И кто любил, кто был любимым, Был другом нежным, другом чтимым, Тот в мире сем недаром жил, Недаром землю бременил.«Послание к Дмитриеву» (1794).

Карамзин отдает дань любви. Она – «есть прелесть, жизнь чувствительных сердец» («Протей», 1798). Поет ей дифирамб:

Мы желали – и свершилось!.. Лиза! Небо любит нас. Постоянство наградилось: Ты моя! – Блаженный час! Быть счастливейшим супругом, Быть любимым и любить, Быть любовником и другом… Ах! я рад на свете жить!«Две песни» (1794).

Клянется

Любить святую добродетель, Чтоб рай в том мире заслужить, Где всё прошедшее забудем, Где только милых помнить будем; А рай мой… там с тобою жить!«Надежда» (1796).

И т.д.

Выше всего Карамзин все-таки ценит дружбу – «святой дар небес», тяжело переживая расставание с друзьями или уход их из жизни:

Настал разлуки горький час!.. Прости, мой друг! В последний раз Тебя я к сердцу прижимаю; Хочу сказать: не плачь! – и слезы проливаю!«На разлуку с Петровым» (1791). Ах! я вспомнил незабвенных, В недрах хладныя земли Хищной смертью заключенных; Их могилы заросли Все высокою травою. Я остался сиротою… Я остался в горе жить, Тосковать и слезы лить!.. С кем теперь мне наслаждаться Нежной песнею твоей? С кем Природой утешаться? Всё печально без друзей! С ними дух наш умирает, Радость жизни отлетает; Сердцу скучно одному – Свет пустыня, мрак ему.«К соловью» (1793).

Печаль и грусть вызывает у Карамзина осень:

Веют осенние ветры В мрачной дубраве; С шумом на землю валятся Желтые листья. Поле и сад опустели; Сетуют холмы; Пение в рощах умолкло – Скрылися птички. ………………… Вьются седые туманы В тихой долине; С дымом в деревне мешаясь, К небу восходят. Странник, стоящий на холме, Взором унылым Смотрит на бледную осень. Томно вздыхая.«Осень» (1799).