Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Друг, ну не надо разевать пасть, когда я еще не закончил, — шепот Алгира вернул ученого в реальность. Он указал на деревянный резной стул — аналог асгардских скамеек. — Садись давай за стол, я тебя покормлю той немногочисленной съедобной едой, которая есть у смертных, — он открыл холодильник и критически осмотрел полупустые полки. — Сыр будешь? Филе будешь? Картофель-фри будешь? Вино будешь?
— Все буду, — сдался Раиду на милость хозяина. Любая еда смертных ему интересна. А еще интереснее будет изучить её и разложить на составляющие…
— Вот так-то лучше, — Алгир выгреб продукты на стол и принялся нарезать сыр мелкими ломтиками. Даже ножи смертных отличались от асгардских — были гораздо тоньше и с деревянными ручками. — А теперь рассказывай, что привело тебя ко
— Я не страшусь этих приборов, — Раиду пока говорил спокойно, но чувствовал, что еще немного — и сорвется, а брата, который, чуть что, останавливал его буйную натуру, не было поблизости. — Я много читал. В чайнике надо нажать на верхнюю кнопку — откроется крышка. Открыть кран с холодной водой — синий кран. Наполнить до максимума. Поставить обратно на подставку. Нажать кнопку пониже. Выключится сам. Напрасно ты меня сдерживаешь, — он самодовольно посмотрел на зарвавшегося логиста.
— Делай. Ты еще не совсем пропащий, за тебя еще можно бороться. Я то думал, что ты совсем пень, как я был. Все будущие логисты приезжают — пни пнями! Ничего не читают, будто не знают, что едут в высокотехнологичный Мидгард. Ядрена мать. Я говорю нашему мастеру: «Балда ты, надо готовить мальчишек прежде, чем посылать сюда». А он кивает, мол: «Да, да, сделаем». И ни в какую. Найди в холодильнике филе. Прозрачная упаковка, красное содержимое. Давай сюда. Да сядь ты уже наконец.
Этот логист по своим повадкам напоминал несносного мага, но он обладал теми знаниями, за которые естественник готов был стерпеть любое отношение. Раиду сел за стол и принялся уплетать сыр, не дожидаясь остальных кушаний. Он был странным на вкус — не то пресноватым, не то вязким, не то сладковатым.
— Я прибыл сюда изучить технологии Земли для внедрения их в мир богов, — решил он начать интересующий его разговор.
— Ивар наконец-то решил хоть что-то перенести в Асгард! Вот дурак дураком, а хоть с четвертого раза понимает! Мы ему давно говорили, а он ни в какую, — Алгир повернул белую ручку — круглая подставка начала раскаляться. Плита! Раиду дернулся было посмотреть поближе, но поймал на себе такой свирепый взгляд Алгира, что, раздосадованный, вернулся на место. Логист был полукровкой — полуасом, полуваном. Презираемый обеими нациями, он не хотел иметь дела ни с Асгардом, ни с Ванахеймом, поэтому, попав в поселение, сделал все, чтобы как можно быстрее обучиться на логиста. Он бежал по мирам, не находя ни в одном из них нового дома. Побыл логистом сперва Нифельхейма, потом Юсальвхейма, а потом и Мидгарда. Последний мир пленил его настолько, что он остался в нем на несколько столетий и до сих пор не хотел менять не то, что мир жительства, а даже город. Вдали от обидчиков юности и беспощадного контроля Хеймдаля он нашел место, жизнь в котором не была ему в тягость. Очарованный Мидгардом, он жаждал влюбить в него прочих асов, поэтому с энтузиазмом помогал новоприбывшим обустроиться, рассказывал о мире, учил и разочаровывался в новичках. Он, полукровка, приспособился к особенностям смертных, а истинные асы бежали от трудностей и старались уйти из негостеприимного мира как можно быстрее — зим через тридцать, когда все равно приходилось «умирать». Раиду собирался расспросить Алгира о жизни в Германии, но начал все же с науки.
— Расскажи мне, как устроены все эти приборы? Как они работают?
— Да не знаю я, — отмахнулся Алгир. Будущий обед шипел и бурлил так громко, что слова едва удалось расслышать. — В Википедии найдется все, что потерял гугл.
— Что? — не понял Раиду. Таких слов он от логистов раньше не слышал.
— Ешь давай! — Алгир поставил перед ним тарелку, положил вилку, нож, даже ложку — у людей было слишком много приборов. Раиду только сейчас понял, что ведь логист приготовил кусок мяса на маленькой подставке, питающейся огненной энергией небольшого белого сундука… Да плиты будут переворотом в мире асгардской кухни!
— Соус будешь? Масло будешь? Достань из холодильника. А, сиди, я сам достану. Возьми с полки кагор. Не тот. Где «1957» написано — подарок жены на день рождения. И рядом вон, другой. Тоже
возьми. Вон там бокалы. Врубаешься, я смотрю. Ты способный. Только не разбей. Это у вас в Асгарде полторы сотни зим — не срок, а для меня первые земные бокалы дороги — они пережили почти прямое попадание бомбы. Давай я сам достану. Сядь. Ну, за встречу, за здоровье мастеров науки!Раиду проглотил мутную кислую жидкость — выпивка в Асгарде самая лучшая, в этом вопросе Мидгард никогда не перегонит мир богов.
— Лживые языки говорят, что ты живешь на Земле почти двести зим, — Раиду решил взять разговор в свои руки, не забывая поедать хорошо прожаренное мясо. И это за полчаса на маленькой кухне на маленькой сковородке!
— Сто восемьдесят, если быть точным. Я прибыл сюда в 1834 году. Именно сюда, именно в Штутгарт. Остальные так долго на Земле не живут, — Алгир с гордостью посмотрел на стену, увешанную черно-белыми и цветными рисунками старого города.
— И что изменилось в смертной науке за столь ничтожный срок?
— Ну, друг, какие ты вопросы задаешь! Давай обсуждать. В Пруссии, которая теперь Германия, а была еще Федеративной Республикой Германии… Да ты кушай, кушай, чего пасть раззявил. Не нравится филе? Вон тот кусок твой. Кушай давай, а я тебя буду развлекать. В общем, когда я сюда прибыл, тут был, считай, Асгард. Маленькие домики, мостовые в камнях, лошади, грязь, смрад — врубаешься? Я застал начало промышленного переворота и внедрение первых машин — на них тогда все сбегались поглазеть.
— Что за машины? — Раиду дернулся так резко, что едва не разлил кагор, который предусмотрительный Алгир успел не только налить, но даже чокнуться «За здоровье Одина Всеотца!».
— Раиду, мать твою, хватит перебивать, — рявкнул логист. — Сиди и ешь! Паровые. Гидравлическую реактивную турбину тогда же, кажется, изобрели. Воздухонагревательная установка для литой стали — да много там чего было. Я тебе что, Википедия? Я тебе так рассказываю, для развлечения. Имей в виду, история стран Мидгарда прыгает почти каждый год. За ней угнаться невозможно. Таможенный союз был, когда я только появился. Пролетариат, то есть рабочие, все время и много восставали, иногда даже свергали власть и ненадолго свою собственную организовывали. Так, не думай, я темы не теряю. Штутгарт. Когда в него провели железную дорогу… А железная дорога — это…
— Напрасно не трать слова. Я знаю о дороге.
— Ну Раиду, я считаю, что ты пень, а ты врубаешься, я смотрю. Железная дорога, из-за нее логистика, торговля и промышленность колоссально развились. Столько отребья на улицах города раньше никогда не было. Неподалеку есть страна Австрия, тоже по-немецки говорит. Все время они с Пруссией то объединяются, то разъединяются, я уже запутаться успел. Вот последние шестьдесят зим они вроде как разные страны, но без таможни, с едиными деньгами и прочими мелочами. У них даже революция в одно время началась. Я темы не теряю. Развитие промышленности. У Франции море земель оттяпали с морем ресурсов. Даже Германская империя из-за этого образовалась. Мы тогда себе колонии организовали в Африке, с Англией и Францией бодались. Кстати, именно в Штутгарте стали производиться первые машины на двигателях внутреннего сгорания — их потомки сейчас все улицы заполонили. Точно помню Бисмарка — правую руку местного царя, что-то вроде нашей легендарной Тени, только его все видели, море портретов сохранилось. Добротный был мужик, рукастый. Еще прошло несколько мелких войн и переворотов, а потом эпоха затишья. Но это для людей эпоха, для нас то что такое десять-двадцать зим. А потом новая война. На новом оружии. Вот ты читал про танки?
— Читал.
— Ты не совсем пропащий! Они были очень смешными — на современные утюги и холодильники походили. Длинная была война, и Германия её проиграла. Ну дальше кавардак: голод, холод, смена властей по десять в год, все стоит, все недовольны, жрать нечего. Только власть устаканилась, только продукты появились, как еще одна война, похлеще всех предыдущих. 53 налета англо-американских самолетов только на мой родной Штутгарт. Пожгли все, от города камня на камне не осталось. Мы потом долго восстанавливали. И стали вотчиной Америки.