Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Но зависть и злые наветы старшей сестры заставили Арболя пойти на сделку со своей совестью и вызвать брата на поединок, в котором честности было столько же, сколько звезд в полдень.
Рассказчик начал аккуратно опускать лук в воду. Его руки коснулись прохладной воды и застыли, ожидая подношения в виде очередной монетки.
— Адоро принял вызов, надеясь на честную битву, но старший брат обманул его и низверг к своим стопам.
Лук опустился в воду с тихим всплеском. Стайка маленьких белесых рыбок тут же бросилась к нему, в надежде, что это что-то съедобное.
— Арболь не желал смерти брату, а только лишь публичного унижения, но сестра подговорила его, и он пронзил сердце Адоро отравленной стрелой!
Алькериец одним резким движением перевернул в воде лук, распугав всех рыбок.
— Адоро вознесся на верхушку самого высокого ясеня нашего мира и стал
Локи усмехнулся. Он раньше слышал обрывки легенды, и всегда дивился ее сути: с каких это пор в религии есть только одно божество, помогающее своим подданным, и два злокозненных? Представление у пруда сильно напоминало разыгрываемое чуть ранее на помосте, с той лишь разницей, что это должно было быть короче и гораздо менее нудным.
— Однажды люди, вынужденные сражаться с войсками Арболя, воззвали к Адоро, и он поделился с ними своей силой.
Локи размахнулся и с силой запустил плоскую серебряную монету. Она прыгнула то ли пять, то ли шесть раз, прежде чем опуститься на дно.
— С тех пор люди почитают Адоро; он приходил к избранным во снах и открыл им искусство обращения с луком, и не было для Арболя и Биенто большей напасти, чем последователи культа Адоро.
Рассказчик чуть приподнял лук, так что он оказался на грани воды и воздуха.
— После смерти Биенто и Арболь не оставили в покое мир живых, и вечно они пытаются отклонить стрелы последователей Адоро: коли появляется неожиданное препятствие на пути стрелы твоей — знай, это месть Арболя, а коли сильнейший ветер сносит стрелы, то проказы Беинто.
Локи бросил последнюю монетку в пруд. Рассказчик поднялся с колен, открыл глаза и повернулся к нему, вновь держа лук на вытянутых руках.
— Поэтому, прежде чем сделать выстрел, призови на помощь дух Адоро, добрый лучник, но сделай это так тихо, чтобы коварные Арболь и Биенто не услышали, — он замолк, а Локи принял из чужих рук мокрый лук. Рассказ и сама церемония не слишком то и поразили его. Он думал, что она будет гораздо красочнее.
— Войди в храм и взгляни на того, кто отныне будет покровительствовать каждому выстрелу, тобою совершенному.
Локи кивнул, осторожно прижал лук к груди, опасаясь, что каким-нибудь неверным движением может обидеть алькерийца. Пока он находится на территории воинственного народа, лук могут в любой момент отобрать.
Храм изнутри был очень темным. Несколько узких окон едва ли давали свет. Локи подошел к центральной фигуре идола, столь уродливой, что преклонять перед ней колени совершенно не хотелось. Он, бог, должен опуститься на колени перед светлым духом? Да, должен. Он предполагал, что за ним следят, а значит, надо соблюдать все правила. Отойдя на два шага от идола, Локи преклонился, положив лук перед собой.
— Адоро, я верю, что ты будешь моим спутником в каждой битве.
Голос звучал фальшиво, но на то была веская причина: ведь на самом деле этот лук не выпустит ни одной стрелы. Его повесят на стену к коврам, шкурам и рогам, и он будет висеть, напоминая о годах ученичества. Локи склонил голову, не зная, как еще следует умасливать идола. Он осмотрелся: стены храма украшало множество ковров, на которых красными и золотыми нитями были вытканы сценки из жизни братьев и сестры. На одном ковре юноши стреляли из луков, на втором женщина восседала на троне, на третьем шла война. Однако ни одно полотно не иллюстрировало самого главного: гибели Адоро от рук брата. Локи обратил внимание на то, что только Адоро изображен на всех коврах одинаково. Это был юноша, немногим старше самого Локи, очень светлый: со светлой кожей, светлыми волосами, голубыми глазами. Опять эти голубые глаза! А вот облик брата и сестры менялся от ковра к ковру. То их изображали брюнетами, то шатенами, то блондинами. Возможно, цвет волос был как-то связан с мифами. А мифов у народа алькеро было множество. Почти все они были посвящены пакостям Арболя с Биенто, от которых страдали благородные ваны. В отчаянии они взывали к Адоро, и покойник приходил на помощь живым. Целиком мифологию народа алькеро не знал никто. Они очень неохотно говорили о своей религии, и даже наставник, с которым Локи виделся почти каждый день, мало рассказывал о знаменитых братьях и сестре.
Царевич поднялся с колен, обошел идола и оказался у длинной лавки, на которой лежали стрелы с самыми разными наконечниками. Они не понадобятся луку, который проведет остаток дней на стене, но не взять ни одной нельзя — у воинов могут возникнуть подозрения. Локи схватил несколько
первых попавшихся и уже хотел уйти, как вдруг заметил, что рядом со стрелами лежат маленькие книжки в переплете из телячьей кожи. Заинтригованный, он открыл книжицу на первой попавшейся странице, и увидел знакомую картинку: в луже крови лежал юноша, над которым склонился другой юноша, вытаскивающий из его сердца стрелу. Локи полистал книжку. Она была написана не на языке асов, но, быть может, прочесть её все же удастся. Локи коварно улыбнулся. Красть книгу из священного места он не собирался, ведь за нее можно заплатить. Царевич покопался в складках одежды и сумел-таки закрепить книгу так, чтобы её никто не заметил. Достал кошелек, вынул пару кусочков серебра и положил идолу туда, где, по его расчетам, должен был находиться рот. Обвинить его в воровстве уже будет невозможно, ведь Адоро получил свое. Причем, в отличие от платы за лук, эти деньги он получил лично в руки, точнее, в зубы. Успокоив себя таким образом, Локи направился к выходу.У пруда все еще сидел его провожатый.
— Ты получил благословение Адоро? — спросил он.
— Думаю, да. — Локи понятия не имел, каким образом должен был получить благословение, но не расстраивать же бравого воина.
— Тогда закрой глаза.
И снова его осторожно ведут под руки. Когда он открыл глаза, провожатого уже не было рядом.
Вечерело. Улицы пустели, приближалось время ужина. Локи повернул было к дому, но потом передумал и свернул в темный проулок. Было еще одно место, куда он хотел заглянуть — лавка по продаже конфектов: ценнейшей сладости, производившейся только в Ванахейме и Мидгарде. В прошедший день царевич был настолько выведен из равновесия, что забыл о своей маленькой слабости, но ничего, момент еще не упущен — серебро все еще позвякивает в мешочке!
В детстве конфекты были желанной наградой. Отец всегда привозил одинаковые красные шарики с орехами внутри, и много лет наследники были уверены в том, что других не существует. Даже если царь брал их с собой на ярмарку, то никогда не водил в лавку сладостей. Когда же место отца заняла троица воинов и Сиф, то покупать сласти стало несолидно. Несколько раз Локи с Тором находили ту самую лавку, но зайти в нее не решались.
Где она располагалась, молодой царевич помнил смутно, но, в отличие от любой другой лавки, эту легко можно определить по запаху. Ни с чем не спутаешь волшебный аромат, источаемый сладостями, разложенными на полках! Локи запомнил его на всю жизнь и узнал сразу, как только оказался рядом с шоколадной фабрикой на Земле. Этот запах прогонял из головы все дурные мысли, а нежный вкус молочного чоколатля приносил незабываемое наслаждение.
Однажды они с Тором долго стояли на улице перед лавкой, не решаясь войти под дружный хохот друзей. Хозяин вышел к ним сам и принялся рассказывать про плод какао, в котором вырастало всего пять рядов светлых зерен бобов. Одно дерево давало в год только четыре плитки дивной сладости, поэтому она и была такой дорогой. Какао-бобы долгое время играли в Ванахейме роль денег, и до сих пор некоторые сделки проходили только с участием если не какао-бобов, то напитка настоящих мужчин — чоколатля — «пенной воды». Мужской напиток готовили десятком способов, смешивали в разных пропорциях какао, сахар, ваниль, перец, корицу, гвоздику — получали самые невероятные вкусы.
У ванов ходило поверье, что если станцевать на шелухе от перемолотых зерен какао, то потерянные жизненные силы вернутся. Также считалось, что темный шоколад способен продлить жизнь почти на четверть, и что едят его только целеустремленные и напористые существа, которые всегда добиваются поставленной цели. Однако царевичи Асгарда темный шоколад не любили, по крайней мере, в тот единственный раз, когда отец привез не красные шарики, а белые, съесть их дети так и не смогли.
Чудесный запах молотого какао витал около искомой лавки. Он ничуть не изменился с тех пор, как Локи бывал здесь в последний раз. Перед царевичем открылись врата Вальгаллы! Разноцветные коробки, стоившие дороже наполнения, покоились на полках, притягивая к себе жадные взгляды. Локи сразу бросился в глаза миниатюрный дворец Асгарда. Сколько же в него могло поместиться конфектов! Должно быть, несколько сотен. А драже, чайных печений, плиток чоколатля, засахаренных орехов!.. Глаза разбегались от великолепия разноцветных оберток, от ярких этикетов с самыми невероятными картинками. Мешочек с серебром приятно позвякивал на поясе, давая волю фантазии. Вокруг столько всего неимоверно вкусного, наполненного самыми разными начинками! Когда-то все началось с тертого миндаля — пралине, теперь же начинкой могло быть все, что угодно, даже алкоголь.