Локи все-таки будет судить асгардский суд?

====== Глава 110 ======

Локи легко поддержал падающую Отал и аккуратно, даже нежно, уложил на пол.

— Будьте вы хоть трижды лучшими боевыми магами, до реакции опытного война вам все равно будет, как до Муспельхейма пешком, — объяснил он свой поступок оторопевшим софелаговцам. — Больше мне никто не помешает. Отправляемся на кладбище. Иллюзию я на тебя наложу, — бросил он сестре.

— Ваше высочество, мы сопровождаем вас? — спросил Ивар, словно не заметив печальной участи, постигшей Чернобурую. Беркана постаралась слиться со стеной — она точно не собиралась ехать на кладбище в компании ледяной великанши, будь та хоть трижды родственницей царевича и подругой Ивара в одном лице. Однако сливаться не пришлось: Локи зубодробительно вежливо отклонил щедрое предложение. Глаза его горели решимостью, а движения стали истерично резкими.

— Если попробуете последовать за мной или приведете в чувство магичку, я вас убью.

Беркана сразу же поверила очередной нежной улыбке. Точно убьет. И глазом не моргнет. Чудовище полукровное!

— Усыпите ее, — Локи подошел к сундуку и извлек из него склянку с зеленоватой жидкостью. — Никому ни слова. Я скоро вернусь. Идем, царевна.

И он поспешно вышел, сунув безвольному Ивару бутылочку и скрыв сестру иллюзорным пологом.

— Надо срочно предупредить Вождя! — воскликнула Беркана, как только уверилась, что Локи не услышит. — Он его остановит!

— Но мы не знаем, где он, — Ивар, несмотря на ужас, царящий вокруг, спокойно влил в горло Отал разведенное сонное зелье. И как она не проснулась и не закашлялась от столь грубого обращения? А ведь если бы не попыталась запретить поездку, Локи бы десять раз подумал, прежде чем согласиться, а так действовал из чистого упрямства.

— Дорогая Дочь Одина, мне кажется, что нам не стоит сильно переживать из-за Локи. Я бы больше переживал из-за нее, — Ивар кивнул на спящую магичку. Уж кто-кто, а она в гневе была способна на то, что не снилось даже опальному царевичу. Не сговариваясь, бывшие софелаговцы поспешно покинули царские покои.

— Wir durfen Loki im Stich nicht lassen{?}[Мы не можем оставить Локи в беде Надо сказать не Хагалару, так магам и тингу, — упорствовала Дочь Одина, отойдя на достаточное расстояние от страшного дома.

— Мне кажется, что нам надо немного подождать. Локи скоро вернется, — покачал головой Ивар и достал карты.

Беркана немного отвлеклась на фокусы и, слегка успокоившись, решила не отходить далеко от бывшего друга. На главной площади стояли водяные часы. Как только пройдет два часа, она попытается повлиять на Ивара. Или сама пойдет к тингу. Если не испугается.

Наконец-то настал момент истины, которого Локи с упоением ждал с того дня, как ледяной великан схватил его за руку, обнажив страшную правду, а чуть позже каскет засиял в его руках, несмотря на опасность, исходящую от Разрушителя. Была ли это изощренная попытка самоубийства? Возможно. В тот день он был готов пожертвовать жизнью ради развенчания многосотлетней лжи. Как и сейчас. Передвигаться по Асгарду без достойного сопровождения очень опасно. Встречаться с не упокоенной душой или отвлекать ее от пира в Вальгалле — чистое самоубийство. Но Хагалар вроде бы утверждал, что слухи о силе духов преувеличены? На что способен обычный драуг из Хельхейма? Он не материален, это субстанция, душа без тела. Духи бессильны, а слухи об их могуществе — не более, чем сказки, навеянные материальными болезнями, которые легко подцепить при раскапывании несвежих покойников. Одно неловкое движение — и вполне живой ас уже страдает от заражения крови и горячечного бреда, ведущего к смерти. Микробы, грибы и водоросли повинны в страхе перед духами, а вовсе не духи, бестелесные и беспомощные.

Так рассуждал Локи, поспешно покидая поселение. Они с сестрой шли пешком, поскольку ни одна лошадь не выдержала бы вес ледяной великанши. По-настоящему превращаться царевна не умела, а Локи мог обратить только себя. Да и рисковать здоровьем ванахеймской лошади Локи не желал: животные ненавидели сильное колдовство и старались держаться от него подальше — вызов духа мог смертельно напугать коня. А еще лошадь была типичным жертвенным животным, и кто знает, что придет в голову взбалмошной царевне.

Ласковое солнышко то скрывалось за тучами, то светило во всю мощь, прогревая холодный воздух. Иногда набегали свинцовые тучи, но не извергали ни единой капли дождя. На лошади хватило бы часа, чтобы добраться до кладбища, пешком потребуется не меньше двух. Молчать всю дорогу не годилось, но разговаривать с сестрой у Локи не было желания хотя бы потому, что он не желал признавать ее сестрой. Великанша шла немного впереди, и ему приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за ее размашистыми шагами. Час спустя путники достигли опасного места — долины гейзеров. Царские лошади интуитивно чувствовали, силу и настроение гейзеров и спокойно маневрировали, но ни асы, ни етуны такими способностями не обладали. Хорошо протоптанная тропа вела вокруг долины, закладывая крюк, и сколь бы Локи не хотелось попасть на кладбище побыстрее, пришлось обходить.

— В конце пути нас ждет звезда, — пробормотала царевна, ни к кому конкретно не обращаясь. Локи скривился.

— Ты не умеешь или не хочешь говорить нормальным языком? — зло спросил он.

— Я могу говорить просто, — откликнулась царевна, и вдруг резко свернула в сторону гейзеров, обнаружив незаметную тропку, пересекающую долину насквозь. Ею пользовались местные жители, навещавшие предков, но ни на одной карте она не значилась. Дорожка была рассчитана на аса, и громадной етунше приходилось ступать очень осторожно. Она снизила темп ходьбы, что позволило Локи немного выровнять дыхание.

— Моя речь тебе будет понятна на нашем родном наречии. Локи проглотил готовые сорваться с языка колкости. Родное наречие — только его не хватало! Не то, чтобы Локи не знал язык Етунхейма. Знал, конечно. Он знал наречия каждого клана Железного Леса, даже тех, которые Один вырезал несколько столетий назад. Изучение языков враждебного народа всегда было бессмысленной пыткой, лишь теперь обретшей смысл. При изучении прочих языков ему прощали грубые ошибки, но отец выходил из себя при малейшей неточности в языке етунов. Множество раз он холодно объяснял, что язык заклятых врагов — суровая необходимость для будущих правителей, причем не один язык, а сразу все его многочисленные разновидности. Существовал некий общий язык етунов, на котором разрозненные кланы объяснялись меж собой, но даже он распадался на десяток вежливых форм. Язык старшего к младшему сильно отличался от языка младшего к старшему, язык женщины к мужчине имел мало общего с языком мужчины к женщине, а обращение к старшей женщине было иным, чем к младшей. Формы глаголов, вежливые приставки и суффиксы, междометия, окрашивающие предложение в разные оттенки — в детстве Локи казалось, что гнев отца по поводу языков Етунхейма обрушивается на него гораздо чаще, чем на Тора, и только две зимы назад стала понятна причина той давнишней несправедливости. Ко всем прочим неудачам относились если не благосклонно, то с пониманием. Физически Локи был слабее Тора, поэтому ему нанимали особых учителей, которые тренировали его по своей программе, используя немногочисленные преимущества и ретушируя недостатки. При изучении политических и экономических премудростей, стратегии и тактики ведения боя к царевичам относились с большим вниманием и старались доходчиво объяснить сложный материал. Но только не в языке Етунхейма, будь он неладен! Причем Локи точно знал, что сам отец не идеально на нем говорит. В старшем возрасте он ловил отца на ошибках и даже смел негодовать, но Один спокойно объяснял, что скоро отношения с Етунхеймом наладятся, поэтому молодому поколению язык нужно знать лучше, чем старикам. Ох, если бы Локи представлял себе тогда все планы отца! Язык он в конце концов выучил, но идеально знал только мужские формы речи, которые ему было, с кем тренировать, с женскими дела обстояли гораздо хуже. Но сейчас перед ним женщина. Ивар спокойно и изящно щебетал на языке, подходящем для старшей женщины, но в свое время Локи у него учиться не стал.

— Я попробую, но не уверен, что не оскорблю тебя каким-нибудь префиксом, — нарочито медленно произнес он, с большим трудом вспоминая слова и правильные окончания, уместные для старшего родича женского пола. Он мог бы говорить и дальше на языке асов, милостиво разрешив сестре перейти на родное наречие, но вбитые с детства правила приличия не позволили.

— У тебя прекрасно получается, младший брат, — речь царевны тут же потеряла всю свою вычурность. — Я рада, что ты так хорошо владеешь родным языком.

— Мой родной язык — асгардский, — огрызнулся Локи, точно забыв вежливую частицу в конце. — Я был младенцем, когда меня украли, и говорить не умел. Кстати, ты знаешь мою настоящую дату рождения?

— Знаю. 4582 год общего исчисления, четвертый день кукушачьего месяца.

— Невероятно точное совпадение по дням, — присвистнул Локи. — Отец объявил о моем рождении в восьмой день того же месяца, но другого года. Я старше самого себя лишь на четырнадцать лет. Небольшая разница.

— Ты счастлив в Асгарде? — начала етунша с обмена любезностями: еще одна неотъемлемая часть светского ритуала.