Локки 8. Потомок бога

Девушка слабо улыбнулась и согласно кивнула, потревожив отросшие тёмные волосы.

— Если для Беловой балы, то что для меня?

— Для тебя? — задумчиво повторил я и скользнул по её точёной фигурке внимательным взглядом.

Баронесса рефлекторно выпрямилась, расправив плечи, и сарафан на её груди натянулся, обрисовав ореолы сосков.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Ты всё время стремилась, чтобы тобой гордился отец. И вот он гордится тобой. А что дальше? Какие у тебя цели? Я не знаю. А ты?

Огнева задумалась, сделала глоток и ещё раз посмотрела на меня, после чего её губ внезапно коснулась задорная улыбка.

— Поживём — увидим. А пока моя цель — прикончить вот эту бутылку и как следует выспаться. А то, знаешь ли, в последние дни у меня совсем не складываются отношения со сном: зверолюды под окном рычат, крысы пищат…

— Да, понимаю тебя. Даже наши с тобой отношения, наверное, лучше, чем твои со сном.

Девушка хохотнула, мы чокнулись бутылками и ещё отпили.

Она встряхнула волосами и прямо, безотрывно посмотрела на меня омутами карих глаз, в которых невозможно было не утонуть. Они затягивали и манили. У меня аж в горле всё пересохло, а сердце забарабанило в груди.

Я даже сам не заметил, как потянулся к ней губами, а она не отпрянула. Ответила.

Наш поцелуй не продлился долго, а закончился моей ироничной шуткой, произнесённой хриплым шёпотом:

— Вот я и нашёл себе закуску.

Баронесса исторгла лёгкий смешок и запустила ладонь в мои волосы на затылке. Поцеловала снова — жарко, страстно, словно прямо сейчас сбросила с себя оковы и шелуху цивилизации. Будто все барьеры, что прежде её сдерживали, растаяли в пылу этих дней, прожитых в городе зверолюдов. Казалось, что она стала немного дикаркой, выпустив наружу звериные инстинкты.

А я, прямо скажем, никогда не страдал излишней стеснительностью, потому цапнул ещё пару бутылок, подхватил лёгкую, как дым от пепелища, девушку на руки и отнёс в соседнюю комнату на довольно большую кровать.

В следующие полчаса кровать познала весь жар нашей страсти и несколько капель вина, пролитых на неё Огневой, постоянно прикладывающейся к бутылке.

И уже после того, как мы оба — потные, горячие и довольные — достигли финала, она положила голову мне на грудь и, еле ворочая языком, пробормотала:

— Пусть ты бог… а я всего лишь смертная… но я буду любить тебя вечно. Пусть даже… для тебя жизнь человека — это всего лишь миг… однако… я посвящу этот миг тебе…

Окончание её фразы я уже додумывал сам, поскольку она на полуслове смежила веки и тихо засопела.

— Миг можно растянуть, — пробормотал я, вспомнив императора, вкусившего молодильное яблочко.

Я провёл рукой по волосам спящей баронессе и глянул за окно. Там солнце уже перевалило через зенит, и вроде бы жара спала.

Хаоситы же без устали продолжали развозить ящики — со скрипом телег, грохотом колёс и громкими переругиваниями.

— Локки, — неожиданно раздался мужской голос от дверного проёма.

— Боги… — вздрогнул я, едва не разбудив баронессу. Хотя, если подумать, она так набралась, что её бы не разбудил и взрыв ядерной бомбы. — Хеймдалль? Какого хрена ты припёрся сюда? Иди к Хель, не видишь — я занят.

— Я уже был у неё. Она сочла моё присутствие неуместным, — серьёзно проговорил асгардец и уселся в грубое подобие кресла, покрытого грязной шкурой.

— Так чего ты припёрся именно сейчас, к тому же в броне и с топором? Не мог прийти в другой раз? Или ты ради тройничка в стиле Вальхаллы? Нет, сластолюбец, я её делить ни с кем не буду, — указал я пальцем на мулатку. — Разве что с Мареной, но это уже моя фантазия. И в ней нет места ни тебе, ни топорам, ни броне.

Лицо бога оставалось серьёзным. Брови были сведены над переносицей, а взгляд оказался тяжёлым, как у человека, принявшего сложное решение и готового заплатить за него высокую цену.

— Я долго думал, — проговорил асгардец, закидывая ногу на ногу. — Нам нужно идти в Башню. Только там мы найдём информацию о Древних.

— Хем, ты чего это… яйца отрастил, раз решил нарушить приказ Древнего? — удивлённо вскинул я брови и смерил бога оценивающим взглядом. — И судя по тому, как около тебя искривляется пространство, ты отрастил не просто яйца, а супер массивные яйца. Такие, рядом с которыми чёрные дыры кажутся бубликами.

— Локки, сейчас не время для иронии, — проронил бог, плотно стиснув зубы. Настолько плотно, что под кожей на его лице вспухли желваки. — Дело серьёзное. На кону может стоять нечто большее, чем просто наши жизни и души.

— Да, возможно, ты прав, — посерьёзнев пробормотал я и добавил: — Наверное, нам действительно следует сходить в Башню.

Авось мне помогут знания Иврима, уложившиеся в моей голове. Ведь благодаря им я уже нашёл зал с Древними, чьи тела и сила питали Башню. Весьма вероятно, что мне удастся найти и какое-то подобие библиотек, содержащих сведения о Древних.

Пока же я осторожно убрал со своей груди голову баронессы и сдвинул ногу, которую она по-хозяйски закинула на меня.

Поднявшись с кровати, я быстро оделся, нисколько не смущаясь присутствием Хеймдалля.

— На вот, посмотри, — протянул я ему тот самый артефакт-кубик с огромным количеством граней, который утром превратил моё родное тело в живую статую. — Ты видел что-то подобное прежде?

Бог взял артефакт двумя пальцами и поднёс к глазам. Несколько секунд изучал, едва не облизал, а потом удивлённо проговорил, дёрнув головой:

— Нет, за все века своей жизни я не встречал ничего подобного. Однако я чувствую отголоски божественной энергии Хаоса, что прежде обитала в этом артефакте. Его явно заряжал бог Хаоса.

Хеймдалль вопросительно посмотрел на меня, изогнув бровь, словно спрашивал, где я взял эту штуку.

— Потом как-нибудь расскажу, — отмахнулся я, забирая у него артефакт. — А ты не можешь конкретно сказать, что за бог мог напитать его энергией?

— Ты слишком много от меня хочешь, — скривился он. — Уже само по себе большое чудо — что я сумел почувствовать отпечаток силы. На это, знаешь ли, способен далеко не каждый бог. Даже опытный.

— Благодарю, — бросил я асгардцу и вернул артефакт в карман.