Локки 8. Потомок бога

— Хеймдалль! — радостно крикнул я, сразу узнав асгардца.

Тот резко повернулся, и на его измождённое лицо попал луч солнца. Я увидел, как на нём вспыхнуло жуткое удивление… и стыд. Глубокий, всепожирающий стыд.

— Локки?! — выдохнул бог и сбивчиво затараторил, давясь воздухом: — Но как же?.. Ты же… Прости… Я думал, что ты… что ты… Да ещё Мых сказал мне, что ты уже не выживешь. Балласт. Обуза. А вокруг этот коридор… Мы посчитали, что ты непременно умрёшь, потому и…

— Можешь не продолжать! — хрипло выпалил я, почувствовав, как холодный комок обиды подкатил к горлу. — Это была всего лишь забава Древнего. Иллюзия, дым, постановка, где мы со стариком были ненастоящими.

— Не понимаю, — потряс головой бог, глядя на меня круглыми глазами. — Я встретил вас с Мыхом в странном коридоре, но ты практически сразу лишился сознания, однако успел сказать то, что мог знать лишь ты настоящий.

— Уверен, что Древний и не на такое способен. Меня он тоже поначалу обдурил.

— Выходит, ты был в похожем коридоре? Древний и для тебя создал такое место с аналогичным сюжетом? И тебе пришлось выбирать? Что же ты выбрал?

— Да какая разница, — усмехнулся я, чувствуя горький привкус пепла во рту. Пепла сгоревшей тонкой ниточки, что соединяла меня с Хеймдаллем. Ниточки доверия и начала некой дружбы.

— Нет, скажи.

— Ну а ты как думаешь? — картинно насмешливо спросил я.

Бог облизал губы и произнёс с тщательно скрываемой надеждой, горящей на дне глаз:

— Ты оставил меня, да? Да?

— Конечно, — легко сказал я, решив пощадить чувства Хеймдалля.

А может, я просто побоялся, что он высмеет меня за поступок, который по меркам девяносто девяти процентов богов был глупым.

На лице асгардца вспыхнуло великое облегчение, после чего он поспешно проговорил:

— Значит, мы поступили одинаково?

— Что-то вроде того. На нашем месте любой бог сделал бы так.

— Точно, — улыбнулся асгардец и следом тихо спросил: — А что же хотел от нас Древний? Он пытался наказать нас за то, что мы нарушили его приказ? Или это была какая-то проверка?

— Не знаю. И даже не думай спрашивать меня, прошли мы эту проверку или нет. Я могу сказать лишь одно: он не соврал, когда пообещал, что явится к нам. Так оно и произошло.

— Верно, — мрачно кивнул Хеймдалль.

— Слушай, а что было после того, как вы с псевдо-Мыхом оставили меня? Просто хочу сравнить, действительно ли у нас были одинаковые сюжеты.

Бог искоса посмотрел на меня, почему-то нахмурился и проговорил, не спуская пристального взгляда с моего лица:

— Мы добрались до зала с бронзовыми дверями, и встретили там братьев Мыха. Они уже нашли скрытый в стене портал. Я прошёл сквозь него и оказался тут. А буквально спустя несколько секунд появился и ты. А у тебя как было?

— Чуть по-другому, — помедлив, ответил я и заметил очередное облегчение, мелькнувшее на лице Хеймдалля.

Хм, возомнил себя хитрее меня? Непростительный грех!

Асгардец явно солгал, чтобы проверить мою честность. И я это понял. Какая-то деталь в его коротком рассказе была неправдой. Видимо, он допускал мысль, что в тот напряжённый момент, когда Мых уговаривал меня бросить Хеймдалля, я мог поступить иначе, из-за чего дальнейшие события должны были пойти по другому пути, что, собственно, и произошло. И если бы я согласился со словами Хеймдалля, он бы смекнул, что я солгал, сказав, что тоже бросил его в коридоре.

— Так, наверное, скоро объявятся и старики-изгои, — перевёл я тему. — А если Древний не отпустит их, то я постараюсь отомстить ему.

Хеймдалль вздрогнул и с опаской посмотрел во тьму, клубящуюся за мной, а потом энергично пошёл к дверям.

— Локки, давай подождём твоих слуг около выхода.

— Мы ему не слуги! — вылетел из мрака позади меня недовольный голос Прищура.

Я обернулся и увидел три силуэта, вырисовавшихся во мраке. Они сделали ещё несколько шагов и попали в луч света, проникающий между дверьми.

Старики были изрядно помяты: кое-где покрыты кровью, ссадинами и синяками. У Молчуна отсутствовала половина бороды, а у Прищура через весь лоб тянулась глубокая царапина.

Мых же выглядел лучше всех, если не считать Тахрир. Она вышагивала чуть впереди изгоев совершенно обнажённая и с недовольной миной на прекрасном лице.

— Рад вас видеть живыми. Где вы были? — приподнято спросил я, украдкой покосившись на Хеймдалля.

Тот пристально рассматривал чернокожую стражницу, бесстыже выпятившую соблазнительную грудь.

— Ну… — принялся за всех отвечать Мых, почесав лысину, обрамлённую остатками волос. — Мы как в дыру ту бахнулись, так сразу и перенеслись куда-то… в какой-то зал. А там эта дамочка чернокожая. Хорошо хоть я сообразил, что она как бы от тебя, а то ведь мы уж хотели броситься на неё. Но, слава богам, с помощью ужимок и пальцев мы сумели объясниться. Я же не мог в толк взять, на каком она языке говорит. Но потом я даже сумел понять, что вот этот камушек — это её вместилище. Дом как бы.

Старик показал мне артефакт.

— Офигеть, какой ты сообразительный, — похвалил я его и тут же обратился к Тахрир, использовав её родной язык: — Молодец. Благодарю, что привела их сюда.

— Да уж не за что… Хотя нет, есть за что, — сварливо проронила она. — Мы за весь путь не встретили никого, кому можно было бы вскрыть глотку и напиться крови.

— В следующий раз ты точно плотно и вкусно поешь, — пообещал я. — А как вы всё-таки сумели добраться именно сюда? Почему не заблудились?

— А чего сюда добираться? — фыркнула Тахрир. — Шли просто прямо. Коридор, зал, коридор, зал… Вот и дошли.

— Ясно… — протянул я, задумчиво почесав подбородок.

Похоже, Древний по каким-то своим причинам не стал ни убивать стариков, ни издеваться над ними, ни даже проверять, а создал прямой путь к выходу. Может, он и не такая уж мразь?

— На, — протянул мне камень-артефакт старик Мых.

Я взял его и многозначительно посмотрел на Тахрир. Та тут же понятливо втянулась в артефакт, вызвав живой интерес у Хеймдалля.

— Ладно, пойдёмте на свежий воздух. Нам здесь больше делать нечего, — проговорил я и толкнул левую створку.

Она со скрипом поддалась, выпуская нас из Башни.

Яркий солнечный свет едва не ослепил меня, а в уши ворвался уже привычный шум преображающегося города: стук молотков и топоров, визг пил и скрип телег.

Запахи свежих досок, клея и краски вступили в жестокую борьбу с местной вонью, но последняя пока побеждала.

— Как из склепа выбрались, — проворчал Прищур, сунув за пояс топорик.