Ловчий

— Ты это специально делаешь… — зашипела Рада и ткнула меня кулаком. — Немедленно перестань. Тьфу, какая мерзость…

— Тише, етить вас… — немедленно отреагировал Данко. — Не зови лихо, оно само придет…

Пришлось заткнуться. К тому же течение уже почти вплотную подтащило нас к скалам на которых стоял замок.

— Тама… — шепнул охотник. — Меж каменюк. Как скажу, ногами болтайте в ту сторону, надыть из струи выйти, а то унесет мимо…

Он не договорил, потому что рядом по воде что-то плеснуло. И почти сразу же в одну из веток с резким стуком вонзилась стрела с костяным наконечником.

От замка донесся чей-то хохот, стрелы стали попадать в островок и падать рядом с завидной регулярностью. Видимо часовые от безделья устроили соревнование по стрельбе.

К счастью, нас скоро занесло под скалу и обстрел прекратился.

— Давай, — скомандовал охотник.

Мы дружно стали подгребать ногами и руками — наш островок медленно, словно нехотя, пошел к берегу и причалил к торчащим из воды скалам.

— Где-то тутай… — озираясь пробормотал Данко. — Етить… вода поднялась… Сейчас… — он отпустил камень, и загребая одной рукой поплыл вдоль берега.

Проход нашелся в десяти саженях правее. Он оказался почти забит, и чтобы протиснуться, пришлось долго разбирать мусор.

Едва справились, как из замка стали доносится равномерные гулкие удары, а на воде отразились всполохи множества вспыхнувших на стенах костров.

— Старшие властительницы… — с отчаянием воскликнул Данко. — За что…

И тут же полез в дыру. Мы с псицей переглянулись и последовали за ним.

Проход, а точнее дренажная труба оказалась наполовину заполнена водой, но продвигаться по ней было можно. Охотник мазнул по нам невидящим взглядом и принялся лихорадочно копаться в своих вещах.

— Что случилось?

— Началось… — Данко достал из просмоленного мешка факелы и принялся ожесточенно чиркать кресалом.

— Что началось?

— Резать будут! Так завсегда грохочут, когда жертвуют Хельге! — раздувая огонь охотник помахал факелом, поджег от него остальные, сунул их нам в руки и побежал по трубе.

Спешить сломя голову за охотником я не стал, сначала попробовал саблю, понял, что работать ей будет не сподручно, спрятал обратно в ножны и достал самострел. Рада тоже накинула на свой лук тетиву.

Кода мы двинулись вперед, Данко уже не было видно.

Неожиданно, впереди раздался его слабый вскрик, громкий всплеск, а потом все стихло.

— Не спеши… — псица придержала меня за плечо, сунула факел в воду и достала из сумы маленький флакончик. — Глотни пару небольших глотков. И туши свой…

Содержимое оказалось жутко отвратительным на вкус, но я вспомнил, что такое же снадобье мне давала Купава в Дромадарских топях и проглотил жидкость.

Темнота почти мгновенно рассеялась, все вокруг окрасилось в зеленовато-серые тона. Пламя факела стало слепить, и я быстро потушил его.

— Теперь идем… — шепнула Рада. — Медленно и тихо…

Через пару десятков шагов впереди открылась небольшая пещерка. А в ней…

Я сразу опознал существо увлеченно терзающее тело охотника — преподобный Эдельберт довольно подробно его описывал в своем бестиарии.

Длинное как у гусеницы, покрытое сегментной броней тело, с разлапистым рачьим хвостом на своем окончании, множество многосуставчатых ножек, хищные серповидные жвала, тонкие копьевидные клешни и с десяток глаз на ножках — это мог быть только ужас пресноводных водоемов — жрякла.

Учуяв нас, чудовище мигом встало на дыбы, изогнув тело словно кобра и выставив вперед раззявленные клешни.

Сухо щелкнул спуск, мелодично звякнула тетива — толстый короткий болт с наконечником «жабья лапка» с глухим стуком впился в грудь жряклу. С треском лопнул хитиновый щиток, брызнула белая сукровица — монстра отбросило назад. Там его настигла уже стрела псицы, вонзившись монстру прямо между жвалами

Пока я вставлял новый болт и заново взводил самострел, Рада успела всадить в гигантского рака еще пару стрел.

Жряк защелкал клешнями, забил хвостом и бешено извиваясь, опрокинулся на спину.

Снова щелкнул рычаг взвода арбалета.

— Хватит… — Рада положила мне на плечо руку. — Он уже готов…

Действительно, чудовище постепенно затихало, по членистому телу пробегали последние конвульсии.

Я опустил арбалет и провел взглядом по пещерке. Судя по всему, помимо Данко, добычей жрякла совсем недавно стало еще несколько человек — везде валялись куски разорванных тел, обглоданные кости, внутренности и помятые части доспехов.

Присев, я приложил палец к артерии на шее Данко. Машинально, потому что уже был полностью уверен в его смерти. С такими ранами не живут. Охотника было жалко, но… я быстро прогнал из себя эту жалость. Во мне для нее просто не было места.

— Гвардейцы Синода, — Рада толкнула носком сапога морион [23] с наушами, потом посмотрела вверх и добавила. — Спустились через колодец вниз, и попали на ужин. Девочки… их здесь нет… Видимо, латники разведывали дорогу.

23

Морион (исп. morri'on, фр. morion) — шлем эпохи Ренессанса с высоким гребнем и полями, сильно загнутыми спереди и сзади.

— Не только гвардейцы… — я поднял окровавленный лоскут белой рясы. — С ними был по крайней мере один адепт. Но почему тот не воспользовался чарами?

Псица покачала головой:

— Среди белоризцев нет владеющих. Они пользуются только артефактами, а это не так быстро и удобно. К тому же, жряк напал неожиданно — у них не было ни малейшего шанса.

— Понятно. В портал уходили два белоризца и четверо гвардейцев, значит…

— Значит, в башне с девочками остался один монах и один латник, — закончила за меня Рада и еще раз глянула наверх. — Я или ты?

— Я первый, — закинув арбалет через плечо, я подпрыгнул и ухватился за кованую скобу.

Быстро поднявшись, еще раз прислушался, немного помедлил и высунув голову над бортиком колодца. Осмотрелся по сторонам, потом вылез сам и помог Радославе.

Мы находились в небольшой комнате с множеством разной алхимической утвари, стоявшей на полках, шкафах и столах. Было видно, что сюда очень давно никто не заходил — метель покрывал толстый слой пыли.

Рада прижала палец к губам и показала на дверной проем из которого доносилось едва слышный разговор и шел яркий свет.