Ловец сбежавших невест

Каждое слово, сказанное демоном, дышало смертью, но принцесса этого не замечала. Охая и ахая от радости, она оглаживала свою тонкую талию, затянутую в корсет, перебирала тонкими пальчиками кружева с блистающей в них золоченой нитью, пересчитывала камешки и жемчужинки, россыпью украшающие ее наряд, и ей абсолютно не было дела до того, что Де`Вард собирается кого-то убить.

***

В Железный город мы добрались без приключений. Он был совсем рядом. И грифон-Генри бегал быстро. Он не рискнул пока лететь, не уверенный, что крыло, столько лет просуществовавшее скованным, не подведет его.

Могучим страшным зверем он мчался по прозрачному серому лесу, в один прыжок, распуская крылья, преодолевая редкие овраги, встречающиеся на его дороге. Впереди, в ядовитом тумане, что рождался где-то над рекой, около которой дышали жаром кузни, стали вырисовываться домики и узкие улочки городишки, и тогда Генри остановился, а Тристан и я слезли с его спины.

Пробежка пошла Генри на пользу, да и освобождение крыла - тоже. Наверное, и кровь, которую он у меня выпил, здорово ему помогла. Но, так или иначе, а обернувшийся снова в человека Генри был хорош собой невероятно. Румянец лег на его белоснежные щеки, темные брови, искусно выписанные самым умелым художником в мире - природой, - стали как будто еще темнее, из ярких, как самые дорогие сапфиры, глаз исчезло кроткое выражение. Теперь взгляд этих глаз мог пронзить до самого сердца, и когда Генри лишь глянул на меня мельком, все мое существо застонало от невероятного блаженства, от него, что рождала мысль о том, что я ему принадлежу.

Далеко впереди нас, в тумане, клочья которого рвал ветер, показалась девичья фигурка, спешащая куда-то в такой ранний час, и Генри буквально прикипел к ней взглядом. Умом я понимала, что девица сия, скорее всего, интересует его как представительница-аборигенка. Дорогу спросить, уточнить что-то.

Но сердце мое заныло, стоило только мне увидеть, как девица, до того резво бегущая по мостовой, вдруг замерла и оступилась, едва не упав, увидев Генри, встретившись с ним взглядом.

Зато Инквизитор вдруг невероятно взбодрился и кинулся вперед, к девице, застывшей в нерешительности впереди.

– Ваша знакомая, Инквизитор?
– крикнул ему вслед Генри, но Тристан только отмахнулся.

***

Эту девицу Тристан не спутал бы ни с какой иной; ее рыжие кудри все еще волновали его воображение, и он безошибочно угадал, кто перед ним, по оттенку локона, выбившегося из-под благонравного кружевного белого чепчика.

– Какого демона, юная любительница персиков, - прошипел он, ухватив девушку и утаскивая ее с глаз своих спутников за ближайший уголок.
– Я же отпустил вас!.. Вы хотите, чтобы мне начали задавать ненужные вопросы?! Или вы хотите, чтобы я все-таки убил вас? Да, это разумно; я обычно дарю смерть милосердно и быстро!

– Ой, ой, ой, господин Инквизитор, - прошипела в ответ рыжая чертовка, вцепляясь ногтями в крепкие плечи Тристана, накалывая до боли его кожу сквозь тонкую ткань его сутаны.
– Будто бы вам впервой выворачиться и врать! Могли бы и солгать… ради памяти моей прабабушки!

На девушке было прелестное светло-зеленое, почти белое платье, чуть темнее на сгибах ткани и в складках. И девушка - юная и милая, в своем чепчике, прикрывающем огненно-рыжие волосы, - показалась Тристану похожей на садовую свежую белую розу.

А еще от девушки пахло прекрасными духами, чуть заметно, нежно. Аромат почти выветрился, но его тонкий шлейф почему-то напомнил Тристану его прекрасное, беззаботное лето в сонной тишине королевского дворца, и настоящую любовь, которая затмила собой все - даже неприятности и беды, принесенные Офелией.

От этого аромата, чем-то смутно ему знакомого, Тристан потерял голову мгновенно, будто духи эти варила самая искусная ведьма, и добавила в них щепочку безумия и прекрасных воспоминаний. И эти рыжие кудри… одна магия знает, отчего они казались ему самыми прекрасными в мире, отчего глаза цвета прекрасного лета поразили его сердце.

Он прижал девушку к стене, не отдавая себе отчета в том, где он, с кем он и что делает, лицом, губами прижался к ее шейке, зажмурившись и вдыхая сладкий запах. Ему показалось, что старинная дворцовая прохлада коснулась его разгоряченного лица, и ветер принес аромат зелени, обвивающей дворцовые решетки.

– Иди-ка сюда, маленькая грешница, - рыкнул Тристан, вздергивая девушку вверх и усаживая ее себе на колено, ловко просунув его меж ее ног.
– Испытываешь судьбу? Дразнишься?! Я же велел тебе держаться от меня подальше! Твоя прабабка не говорила тебе, что я очень опасен? Сейчас я так накормлю тебя персиками, чтобы неповадно было в другой раз меня дразнить!

– Говорила, - пискнула девица, изрядно помятая руками Инквизитора и даже покрасневшая от стыда.
– Еще как говорила, что вы человек опасный и бессовестный! Но только, ваша милость, я же не просто так! Я не кокетничать с вами пришла! И ваши персики, уж будьте добры, ешьте сами! Вампиры персиков не едят! Тут у меня проблемка одна, а кроме вас мне обратиться не к кому! Вы же защитник рода человеческого, вы обязаны мне помочь!

Она решительно зажала губы Тристана ладошкой, чтоб не смел лезть к ней целоваться, и торопливо расстегнула рядок пуговок на груди, куда Тристан тотчас попытался нырнуть носом.

Но девица так же решительно оттолкнула его физиономию, оттянула расстегнутый ворот, демонстрируя ему черный грубый ошейник.

– Я думала - сбежала, - сказала она.
– Но не тут-то было… Демонова власть проявилась в виде этого.

– О, какая знакомая вещь, - просопел Тристан.
– Помню, сам носил такую, иногда. Так ты хочешь, чтоб я снял с тебя это?

– Очень на это рассчитываю!
– перехватывая его бессовестные руки, которые поглаживали и тискали ее всюду, где хотели.
– Не то демон меня притянет за этот ошейник, как блудливую собаку, и обломает палку о мои бока… Ваша милость, я бы попросила, чтобы наши с вами отношения остались в рамках деловых… Вы можете это сделать? Снять его?

– Это по-деловому ты меня кусала?
– уточнил Тристан, все-таки добираясь до ее груди и утыкаясь носом в ароматную мягкую ложбинку.
– Прямо в губы. Я бы не сказал, что это мне не понравилось. Да, пожалуй, могу.

– Ваша-а-а ми-и-илость, - делая большие страшные глаза, прошипела девушка.
– Я-то всего лишь пошутила! А вы, как я посмотрю, настроены решительно?! Вы же не терпите вампиров! Так к чему эта месть? Будьте великодушны! Простите деревенской девчонке ее маленькую шалость. Я сделала это из любопытства! Всего-то хотела поцеловать королевского сына. Все девочки мечтают об этом. Это, считай, детский каприз!

– Так поэтому тебя надо примерно наказать! Чтоб больше не было таких желаний. Ты же хочешь, чтоб я кое-что сделал для тебя, - сопел Тристан, обнимая девицу более чем страстно.
– Так сделай кое-что для меня.

– Что же?

– Не брыкайся минутку.

Девушка замерла, удивленная его просьбой - и тотчас же забилась в его руках, получив самый откровенный и самый бессовестный поцелуй в ее жизни. Инквизитор целовал ее долго, очень долго, запустив пальцы в ее пышные рыжие волосы и язык - в ее рот, удерживая ее легкое стройное тело на сгибе своей руки, целовал так, что губы ее разгорелись от стыдливости - так откровенны были его ласки.