Ловец сбежавших невест

– И этих людей вы защищаете и оберегаете, Инквизитор?!

– Иначе зло прорастет в них еще глубже, - ответил Тристан.
– Ну, давайте уже двинемся в город, искать этого таинственного демона?

– Вы обещали мне крыло починить, - напомнил Генри.
– Если вы это сделаете, я, пожалуй, доставлю вас туда очень быстро.

Тристан прикрыл на миг глаза, покачал головой.

– Глава Ордена, - горько сказал он.
– Верхом на вампире!.. Неслыханно! Давайте ваше крыло.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что крыло Генри не столько искалечено и переломано, сколько… скреплено серебряными скобами, как попало, жестоко и неудобно.

– И они триста лет вас беспокоят?
– удивился Инквизитор, пачкая пальцы в крови Генри и выколупывая скобы из-под жестких перьев грифона.

– Поначалу очень болело, - признался Генри, вздыхая с неимоверным облегчением и распуская высвобожденное крыло, - а потом привык…

– Кто же вам загнал эти скобы?
– спросил Тристан.
– Вампиры касаться серебра вряд ли могли…

– Они позвали какого-то мастера, - пояснил Генри.
– Престранный тип; вместо глаза - выдвигающаяся телескопическая трубка, пальцы - механические, больше похожие на инструментарий часовщика или какого-нибудь ювелира. Когда он ломал мне крыло, он все смеялся, говорил, что сам себе руку пилой отпилил бы, чтобы заменить ее на механический точный инструмент. И обзывал меня плаксивой девчонкой…

Генри замолк, вспоминая те жуткие времена, а у меня мороз по коже пробежал - что ж ему пришлось пережить! Сколько страданий и боли!

А вот Тристан снова увидел рациональное зерно в рассказе Генри.

– Не слишком ли много механических рук в этой истории, - произнес он задумчиво.
– Офелия, вы под инструментом мастера с механической рукой… похоже, тут в тугой узел завязано всего несколько человеческих судеб.

Глава 12. Тристан и Изольда

Демон, чье имя было Де`Вард, жил в Танцующей Хижине над Масляным озером.

Раньше этот тихий, заброшенный белый дом носил название Выбеленная Хижина, потому что сильно обветшал. Его стены были кое-как, грубо и небрежно, побелены известью, и жизнь в нем теплилась еле-еле. Иногда из труб вился дымок - то топили камины, чтоб стены дома не отсырели и окончательно не разрушились, - а ночами в нем горело золотое оконце, отражающееся в темной воде.

Но иногда, когда меж гор, окружающих дом, проникали лучи солнца, озеро горело золотым светом, за что и получило прозвище Масляное, а сам дом был словно изящный белый храм.

Когда-то он был красив и богат и звался - Белым домом.

Когда-то…

Но потом его будто бы вовсе забросили, белые стены стали сначала серыми. Затем коричневыми, цвета трухлявого дерева. Стекла его окон оказались побитыми. В стенах термиты прогрызли дыры. Двери скрипели, лестницы ходили ходуном. И иногда, в самую глухую ночную тишь, было слышно, как кто-то поднимается по скрипучим трухлявым ступенькам. Шаги эти, тяжелые, медленные, гремели звонко по иссохшим доскам, а весь дом шатался и трясся, словно старая голубятня, словно скворечник на высокой палке.

Казалось, каждая доска визжит и трясется, стараясь вырваться из-под этих тяжелых шагов, и гвозди вылетают из рассохшихся дырок.

Но внутри танцующей хижины все было совсем не так, как казалось снаружи. Никакого тлена и запустения, никаких битых стекол и гуляющего по углам ветра. Дорогие ковры выстилали длинные полутемные коридоры, плачущие янтарными слезами свечи горели в торжественной душной темноте, поблескивали тонкие венецианские зеркала в золоченых рамах и портьеры пахли духами и пылью.

Де`Вард любил роскошь.

Он сидел на низенькой скамеечке, оббитой бархатом, и любовался собой в зеркало.

На демоне был надет роскошный шелковый китайский халат с драконами и цветами, а голову его покрывал черный шелковый платок, повязанный так, что его можно было принять за длинные блестящие волосы.

Тонкими, неестественно белыми пальцами с длинными острыми когтями Де`Вард из тёплого, недавно подтаявшего свечного воска, лепил себе лицо.

Он отщипывал его длинными ногтями по маленькому кусочку, зажимал, словно журавль клювом свою добычу, и помещал на то место, которое хотел изменить. Растопырив пальцы, подушечками приглаживал, приминал воск, выравнивал до идеальной, почти зеркальной гладкости, и, оглядев плоды своих трудов, отщипывал новый кусочек.

Де`Вард был искусным лепщиком, и художником неплохим. Лицо его - несомненно, неживое, похожее на кукольное, - однако ж было интересно и вылеплено неплохо.

Миндалевидные восточные глаза, тонкие, полупрозрачные веки, красивый нос, чувственный рот, рельефные надбровные дуги, аккуратный подбородок, в равной степени подошедший бы и мужчине, и женщине.

Широкой кистью Де`Вард наносил на восковые щеки румяна, оживляя вылепленную маску, оттенял веки, и с каждой секундой казалось - еще немного, и ненастоящее лицо оживет. Де`Вард откровенно любовался отражающимся в зеркале китайским императором, и удовлетворенные вздохи то и дело вырывались из его груди.

Но довести до совершенства этот утонченный облик ему не дали. Тявкая и цокая по ступеням когтями, адские псы наполнили Танцующую Хижину, и Де`Вард с рычанием подскочил на ноги, когтями полосуя и сдирая воск с лица. Под ним была непроглядная красноглазая тьма, густая и черная, как само небытие. И человек - а адские псы пригнали к хозяину человека, - в ужасе упал на колени и несколько шагов прополз на коленях, стирая об ковер свои модные полосатые штаны и прижимая цилиндр к груди.

– Ва-а-ашество, - не зная, как обратиться к страшному демону, проблеял сэр Перси, ибо это был именно он, - прошу покорно меня простить за беспокойство…

Демон молчал, комкая в ладони воск. Светлый, желтоватый, от красок тот стал грязным, и демон в досаде швырнул его об пол, чем немало напугал вздрогнувшего Перси.

– Что тебе нужно в моих краях, - прошептал демон нечеловеческим голосом, шелестящим, как сыплющийся песок.
– Что ты здесь ищешь? У тебя нет ни печати моей, ни моего пропуска… ты что, бессмертный?!

– Вашество!
– мгновенно жарко и страстно зашептал сэр Перси, подобострастно кланяясь и все еще ползая на коленях.
– Разве б я посмел!.. Преклоняюсь перед вашей силой и великолепием, Вашество! Разрешите все объяснить!

Перси был далеко не дурак, и даже наоборот - весьма умен. Своим хитрым, некогда очень удачливым нутром он почуял, что выказывать свой страх демону нельзя. Страх распаляет животную ярость; страх отвращает. В страхе, как в зеркале, отражается уродство того, кого боятся. А вот симпатия… Перси точно знал, что доброжелательная улыбка демону понравится. Так, словно Перси ничего дурного не видит в том, что рядом с ним разгуливает демон.

Перси не был великим магом, и героем не был. Храбрецом тоже никогда не слыл, и даже не пытался. Поэтому сразиться с демоном - ищите дураков! А вот служить… Перси как-то сразу понял, что демону надо именно служить. Искренне и преданно. Восторгая им и раскрывая перед ним свою душу, как на ладони.