Loving Longest 2
Шрифт:
Майрон улыбнулся ему: его голова слегка покачнулась, окончательно отделилась от тела, и его не стало.
Комментарий к Глава 46. Кукла Хочу ещё раз поблагодарить всех: обоих бета-ридеров, Анника- (которая прочла эту главу минимум два раза, но без финала, так что она за него никакой ответственности не несёт:)) и участников марафона NaNoWriMo для фикрайтеров <3
====== Глава 47. Маска ======
Комментарий к Глава 47. Маска хренакс
Do you know the big problem with a disguise, Mr Holmes? However hard you try, it is always a self-portrait.
Irene to Sherlock
Знаете ли,
Ирэн Адлер («Шерлок BBC»)
Майтимо стоял внутри пропасти.
Он бросился в пропасть, но здесь она ещё не была отвесной: он покатился по склону, больно ударяясь об камни и осколки костей. Склон здесь был всё-таки слишком покатым и глубоким, долгим — о, каким долгим! Настоящий обрыв, расщелина, откуда мутным жёлто-коричневым занавесом поднимался вверх густой пар, подсвеченный снизу горением внутренностей земли, был намного дальше. Чтобы умереть по-настоящему, ему нужно было загнать себя к этой расщелине. Убить себя ещё до смерти. Но как это было тяжело…
Нет, это не было последнее проявление эгоизма. Ему не было жаль себя. Он сейчас смотрел на себя со стороны, как-то сверху, и сейчас ему было жаль того, того, кем он был — измученное, искалеченное, задыхающееся живое существо, которое прожило жизнь, из которой ему надо было уйти — и все последние годы и десятилетия это был тяжёлый, безысходный выход из жизни.
Это существо он должен был теперь окончательно уничтожить, должен был объявить этому существу — себе: «всё кончено, умри, тебе конец». Он должен был задавить в себе жалость к этому существу, которое всё-таки в глубине души молило о пощаде и безжалостно толкнуть его к пропасти.
Майтимо слышал и чувствовал странные звуки этой бездны, шуршание, дрожь, шипение; горло и ноздри невыносимо обжигало дымом и газами. До него донёсся странно знакомый запах кипящего металла, катящегося по треснувшим камням. И он странным образом почувствовал себя дома, словно возвратившись в мастерскую отца, и вдруг ощутил парадоксальное облегчение: за то время, что он провёл здесь, в Средиземье, он часто думал о том, каково будет расставаться с жизнью в чужом краю, в каком-нибудь лесном болоте. А сейчас этот жар, эти металлические запахи казались ему родными — и до края самой пропасти оставалось уже совсем немного.
Он бросил взгляд вверх — и увидел нечто странное. Сначала ему показалось, что это ещё один скелет чудовища, — но нет, это была клетка. В клетке он увидел чей-то силуэт. Наверное, несчастный давно мёртв — подумал он было, но тут увидел, что его нога шевельнулась — нога в узком сапожке с высоким каблуком.
«Гватрен», подумал он.
Майтимо приблизился.
Кафтан из чёрной парчи был изорван, белокурые волосы спутаны. Но взгляд Гватрена оставался насмешливым, слегка высокомерным; он так ясно говорил: «Это же ты, а я-то думал… Это ты, Нельяфинвэ Майтимо, сын Феанора, и от тебя никакой помощи, и вообще ничего хорошего ждать не приходится».
Гватрен опустил голову и отвернулся.
«Так ему и надо», — со злобой подумал Майтимо, но потом вдруг осёкся.
«В сущности, что такого плохого он сделал мне?.. Нам всем? Да, он искалечил Келегорма. Но сам Келегорм в тот день чуть не убил маленькую, ни в чём не повинную девочку,
погубил её братьев (Майтимо неоткуда было узнать, что Элуред и Элурин выжили). Может быть, Келегорм имел право и заслуживал получить Камень, как все мы — но разве он не заслуживал в то же время и презрения? Тем более со стороны того, кто, верно, уже знал тогда, что Келегорм изменил нам и служит Морготу? Гватрен ничего дурного не сделал Финдуилас; да, он бросил мне кольцо Фингона, желая уязвить меня, но ведь на самом деле я был рад получить его обратно. Пенлод, кажется, говорил, что оба они — и Натрон, и Гватрен — были добры к Тургону…»— Гватрен, это ты? Я попробую тебя выпустить, — сказал он. — Чем же ты так не угодил Майрону?..
— Это не Майрон, — вздохнул Гватрен. — Это Моргот самолично. Бесполезно, Нельяфинвэ, не надо. Что ты вообще здесь делаешь? И… неужели корона Моргота наконец у тебя?! Как…
— Он нам сам её бросил, — сказал Майтимо.
Выговорив это, он впервые за последние минуты ясно осознал случившееся:
«Он нам сам её бросил.
Потому что ему это нравилось.
Потому, что он хотел, чтобы мы все вцепились в его корону.
Потому, что он хотел, чтобы кто-то из братьев ударил ножом меня, чтобы и я, и он испытали самую страшную боль на свете, чтобы мы убивали друг друга.
Потому, что он ненавидел и ненавидит именно меня больше всех — потому что тогда, когда я впервые попал к нему в плен, я всё-таки ускользнул из-под его власти и прервал его игру со мной.
Ненавидел меня и Фингона, потому что Фингон тогда освободил меня.
Поэтому сейчас он так хотел, чтобы мы сразились за Сильмариллы — за его Сильмариллы».
Гватрен недоверчиво смотрел на него из-за прутьев клетки. Он вроде хотел было спросить что-то ещё, но замолчал.
— Я попробую, ладно? — спросил Майтимо. — Попытка не пытка.
Он навалился на клетку, но сил его искалеченной руки, его локтей и плеч не хватало — он не мог упереться как следует в прутья.
«Это всего лишь моя гибель, — подумал он, — это всего лишь я, одинокий, ненужный, тот самый я, которого я сам только что собирался убить. Я готов был убить себя, не расставаясь с Камнем. Но так и так — мне конец».
Майтимо ещё раз со стоном надавил плечом на решётку.
— Оставь меня, — сказал Гватрен. — Дверь там толстая, без ключа с той стороны её не откроешь, тем более — отсюда. К тому же тут, внизу, сейчас так трясло землю, такой был грохот, что мне кажется, проход с той стороны уже завален. А эта решётка…
— Всё равно, Гватрен, — ответил Майтимо. — Мне всё равно. Я пришёл сюда, чтобы умереть.
— Умереть?! — воскликнул Гватрен с ужасом. — Но почему?! Ведь ты получил Камень Феанора! Ты почти исполнил свою Клятву. Ты и твои братья… Где они?..
— Всё равно, — ответил Майтимо. Он не мог объяснить. — Второй камень из короны сейчас у Маглора. Но это не имеет значения. Всё равно — всё безразлично. Бесполезно, понимаешь?
— Но ты мог бы… — Гватрен замолк.
Действительно — что Маэдрос «мог бы»? Ведь он сам — как Квеннар — написал ту самую статью о Клятве; ведь он сам считал, что исполнение Клятвы бесполезно и невозможно, даже если камни будут отняты у Моргота.
— Я ещё раз попробую, Гватрен, — сказал Майтимо. — Я попробую ещё раз.