Ложь

– Меня удивляет, что она захотела стать участницей свадебного кортежа дочери мошенника, во-

ра, каким был, по ее словам, мой отец…

– Вероника, что такое ты говоришь?..

– Дядя Теодоро, прости меня, и ты тоже, тетя Сара. Это были слова Вирхинии.

– Мои?..

– Ты уже не помнишь?..

– Когда я могла сказать тебе подобную вещь?.. Не верь ей, дядя… тетя, не верь… Дядя Роберто

мертв, и нужно не иметь ни стыда, ни совести, чтобы говорить плохо о мертвых, они были такими, ка-

кими были. Я ни о ком не способна сказать такое… и меньше всего… меньше всего о бедном дяде Ро-

берто…

– Ты можешь отрицать это мне в лицо, Вирхиния?..

– Вероника, дорогая, ты не так поняла. Ты неправильно меня поняла, ты плохо меня слушала.

Я… Ты мне веришь, тетя Сара?.. Клянусь тебе, что я не говорила этого, клянусь, это – ложь!..

– Тебе не нужно клясться, доченька, я никогда не поверю в это. В какой-то момент я подумала, что Вероника изменилась, что она была достаточно счастливой, чтобы перестать быть злой и плохой, но теперь вижу, что это не так!

– Злой и плохой!..

– Это правда, хотя мне и больно говорить тебе, но это последний день твоего пребывания в этом

доме… Идем со мной, Вирхиния…

– Ах, тетя, милая!..

– Не плачь. Она не заслуживает ни одной твоей слезинки. Хочет она, или нет, но на свадьбе ты

будешь ее подружкой и обновишь свое прелестное платье. Мы не будем ставить себя в неловкое поло-

жение перед людьми, и, слава Богу, это – последний день… Иди же, Вирхиния!..

– Дядя Теодоро, ну ты слышал, видел?..

– Видел, слышал, и, к несчастью, вижу, что в этом доме не заканчиваются сцены, достойные со-

жаления. Тебе нужно было до последнего дня вносить разногласия, Вероника.

– Мне?.. И Вы тоже говорите мне это, дядя?..

– С болью в душе, ведь в глубине души я думал, что ты станешь здесь самой лучшей из неве-

сток, я мечтал, что однажды ты станешь матерью моих внуков…

– Дядя!...

– Глупая мечта, несбыточный сон развеялся… Я не хочу понапрасну упрекать тебя, у меня мало

времени, чтобы защитить того единственного, кого я еще люблю в этом мире: моего сына.

– Дядя Теодоро!..

– Пойду, позвоню в усадьбу.

– Не нужно, дон Теодоро.

– Хулио!..

Хулио Эстрада уже здесь. Его взгляд, полный любви, устремлен на Веронику…

– Я только что оставил Джонни у двери в его комнату. Я уже послал Вирхинию сказать, что мы

придем незамедлительно.

– Спасибо, Хулио, пойду, зайду к нему прямо сейчас…

Сильно побледневшая Вероника оперлась на спинку кресла, словно страшась, что колени ее

подогнутся. Она по-прежнему остается молчаливой и неподвижной. Проводив взглядом удаляющего-

ся по длинному коридору, старика Теодоро, внимательный и заботливый Хулио Эстрада направляется

к Веронике.

– Прости за бестактность, но я услышал последние слова твоего дяди… Ты переживаешь тяже-

лый и горький момент…

– Думаю, отрицать это бесполезно, по крайней мере перед тобой…

– Так должно было случиться, и тем не менее, это – самый счастливый день в твоей жизни…

– Да, верно, что касается Деметрио. Я знаю, это из-за него, из-за моей любви к нему, все

107

ополчились против меня. Словно я должна оплатить кровью право на его любовь. Но это не важно, все самые главные в жизни права оплачиваются кровью и слезами. Я учусь этому на своей собствен-

ной шкуре… это трудно, но терпимо.

– Я знаю, что ты сильная и отважная, но иногда даже таким необходима поддержка, опора, ну-

жен друг…

– Деметрио всегда будет мне опорой.

– Надеюсь, что так. Но, кроме того, я знаю, что он достаточно ревнив, чтобы не позволить этого

мне, хотя от всего сердца предлагаю тебе это.

– И я от всего сердца благодарна тебе, Хулио.

– Джонни не хотел приезжать… Я почти насильно притащил его, чтобы ты чувствовала себя

спокойней.

– Хулио, я благодарна тебе от всей души!..

– Не за что. Это – последний день, когда ты можешь доставить мне удовольствие быть тебе по-

лезным. Завтра ты будешь далеко и станешь женой человека, заслуживающего смерти, если он не сде-

лает тебя счастливой.

– Я буду счаслива, Хулио.

– Хотелось бы быть таким уверенным, как ты сама. Я знаю – некрасиво обсуждать с тобой этот

вопрос, знаю, что мои слова покажутся тебе неуместными, глупыми, напыщенными, но, по меньшей

мере, я не могу не сказать их тебе. Вероника, я всегда буду твоим другом.

– Я это знаю, Хулио.

– Что бы ни случилось, в любой момент, при любых обстоятельствах, помни: я всегда буду тво-

им другом. А теперь – прощай… Думаю, сейчас тебе самое время начать одеваться… Я увижу тебя в

соборе Рио-де-Жанейро. Мы встретимся там, чтобы посмотреть на самую прекраснейшую из женщин

в самом прелестном наряде, который может надеть женщина!.. До встречи.

***

– Вероника!.. Вероника, ты готова?..

– Да, дядя, заходи…

Самая красивая девушка Рио закончила принаряжаться к свадьбе в полном одиночестве. Даже

простые и хлопотливые руки горничной, постоянно призываемой доньей Сарой и Вирхинией, не

смогли ей помочь.

Она сама надела атласные туфельки, сама прикрепила фату и венок к своим черным волосам,

но никогда еще она не была столь прекрасна…

Беспомощность и одиночество разлили по ее нежным щекам матовую бледность гардении и

омыли ее глаза пролитыми втихомолку слезами. Ее рот возбуждает, потому что вопреки своим печа-

лям, вопреки неудачам, напастям и бедности, свалившимся на нее, она выше их, и в этот решительный

момент ее жизни, она – влюбленная невеста, идущая к алтарю с душой, наполненной чистым огнем…

– Ты – просто красавица…

– Спасибо, дядя.