Ложь

ронике через месяц, или прямо завтра, если Вы меня вынудите…

Деметрио ударил своим крепким кулаком по столу, его серые глаза сверкают, словно атакую-

щий, ранящий стальной клинок. Он резко, вызывающе вздергивает свою гордую голову. Пронзенный

насквозь голосом Деметрио, Джонни созерцает его, начиная осознавать сквозь алкогольную мглу всю

горечь своей любви.

– Я точно знаю, что Вы не можете меня понять, но со мной абсолютно то же самое.

– Нет… Я не могу Вас понять. Вы, вроде бы, любите Веронику. И женщину, которую любите

так сильно, как уверяете, говоря нам это, Вы тащите в чащобы Матто Гроссо… Невероятно, это же аб-

сурд!..

– Не я тащу ее. Она хочет ехать…

– Ради любви к Вам!..

– Возможно также, что ей нравится золото моего рудника… Вы не знаете, что она амбициозна?..

Не знаете, что она хочет стать богатой, очень богатой?.. Не знаете, что она сама без принуждения вы-

брала этот путь?.. Не я противник, отнявший у Вас счастье. Ее судьба, Джонни, ее собственная судьба, возможно, вызывает большее сострадание, чем Вы себе представляете.

– Что Вы хотите сказать?..

– То, о чем Вы догадываетесь. Не стоит все это повторять. А теперь, хоть Вы и назвали меня

трусом, я дам Вам лучшее доказательство храбрости, которое давал кому бы то ни было… Я уйду, не

сказав Вам, что трус-то – Вы…

– Деметрио!.. Это слово!..

– Я откажусь от него, если Вы принимаете его, как предлог для вызова на дуэль… Я не обиделся

и вытерпел Ваши оскорбления и продолжу сносить их, сколько понадобится. Эту битву Вы проигра-

ли, проиграли, но иногда победить – значит проиграть… Не завидуйте мне, что я победил…

– Деметрио!.. Деметрио!..

Деметрио удаляется столь поспешно, что Джонни не успевает направиться вслед за ним. От

выпитого виски ноги его становятся ватными, разум мутится, руки его тянутся к Деметрио, словно

стремясь подчинить только что ушедшего. Но вот, наконец, силы оставляют его, и он валится на руки

подбежавшего поддержать его друга…

– Джонни… Джонни… Идем отсюда… Ах, дон Теодоро!.. Вы пришли вовремя… Думаю, сам

Бог послал Вас…

96

Теодоро де Кастело Бранко решительным шагом пересек бар. Он помогает поддерживать сына

и одновременно с тревогой осматривает опустевшие столики безлюдного бара и единственного рабо-

тающего там в этот час бармена, почтительно стоящего у стойки…

– Что произошло?..

– Ничего… Успокойтесь… Я нашел его здесь, когда он выпил уже достаточно для того, чтобы

свалиться десять раз. Это только виски и больше ничего…

– Я был слишком нетерпелив, чтобы дожидаться вас дома…

– Но как Вы узнали, что мы здесь?..

– Я немного знаю своего сына… Я был уверен, что он будет вертеться у отеля “Палатино”,

разыскивать Деметрио де Сан Тельмо…

– Он был здесь.

– Они встретились?.. Они виделись?..

– Да.

Бесчувственный Джонни, ничком повалившийся на столик, неподвижен, и Хулио отмечает

тревогу во взгляде сеньора де Кастело Бранко, направленном на сына…

– Он был один. За тем столиком в углу, там они и поговорили… Никто их не слышал, кроме ме-

ня и почти никто не видел. Я не слишком тревожился… Инженер Сан Тельмо был очень учтив, не-

смотря на то, что мне показалось, что он тоже чудовищно напился… Когда Вы появились, я собирался

отвезти Джонни домой.

– Мы вдвоем отвезем его прямо сейчас. Сделайте милость, дайте бармену щедрые чаевые и по-

просите машину напрокат.

– Вы приехали не на своей?..

– Мне кажется предпочтительным не уведомлять никого из домашних слуг о подробностях это

го дела. Кроме того шофер уже спит, и я должен был поднимать его, не стоило его беспокоить.

– Я достану такси прямо сейчас.

– Джонни.. сынок… Джонни!

Оставшись с сыном наедине, дон Теодоро напрасно тряс тело, валяющееся на столе, и его го-

лова идет кругом от боли и огорчения…

– Бедняга!..

***

Деметрио поднялся в свой номер отеля “Палатино”, запер дверь и притворил окна. Он чув-

ствует себя преследуемым, истерзанным невыносимым, нестерпимым страстным желанием убежать

от самого себя. Алкоголь не смог одурманить его, кажется, что кровь несется по его жилам, ударяя в

виски, и новая, незнакомая тревога колет его душу глубже, острее и тоньше жала.

– Ради любви, ради любви она готова последовать за мной… Так она сказала самому Джонни.

Она меня любит!.. Любит меня!.. Она ненавидела Рикардо, но любит меня… Его она погубила, без-

жалостно подтолкнула к смерти, но готова ехать со мной, разделив со мной мою жизнь… Возможно

ли такое?.. Но если это было бы так, если было бы так, то я совершил бы преступление… Ох, нет!..

Уймись, успокойся! Речь не обо мне. Я не существую, не живу, я лишь инструмент в руках Провиде-

ния, человеческая душа навсегда успокоилась в болотах Порто Нуэво… Ради нее!.. Это ради нее я

столько делаю, и сколько сделаю, когда наступит этот день!.. День мести!.. Я поклялся отомстить за

тебя, Рикардо, брат мой!.. Поклялся отомстить! И отомщу, несмотря на себя самого! Не будет угрызе-

ний совести, не будет сомнений, и не может быть прощения… Или я втопчу в грязь твою собственную

кровь и возненавижу самого себя!..

Он быстро подошел к закрытому им окну и рывком распахнул его… Под ним – вид спящего

города. За окном – слабое розовое сияние, предвестник утра. Уже светлеет небо, на фоне которого чет-

ко вырисовываются здания и холм, на котором возвышается самый аристократический квартал Рио…

97

– Господи!.. Боже мой… Дай мне силы, неоходимые, чтобы продолжать… Не позволяй, чтобы

жалость, сострадание и глупая любовь овладели мной... Я должен продолжать, должен продолжать…

Он лихорадочно сжал виски дрожащими руками. Его будущее – это черный, без выхода, тон-