Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

– ...положим на неё самую красивую и опытную куртизанку и ты, Джованни, всем нам - Цезарь глумливо усмехнулся, - членам обеих семей и конклава... Да что я скрываю? Всем любопытствующим зевакам, кто пожелает прийти и посмотреть на представление, докажешь, что ты никакой не импотент! Что ты тот ещё кобель! Я уже дал указание, чтоб на улицах города разместили информацию о месте и времени твоего триумфа.

Джованни побагровел, наглядно демонстрируя охватившую его ярость:

– Вы рехнулись, если думаете, что я стану кого-то трахать на глазах у всего Рима!
– За кого они его держат? Даже конченая шлюха откажется пройти столь унизительную процедуру.
– Нет! Я никогда на такое не соглашусь!
– он посмотрел на дядю и во взгляде его читалась ненависть, - Это унизит меня и навсегда опорочит имя Сфорца.

– Согласись, Лодовико, - вкрадчиво сказал Родриго - будь мы сейчас в Конклаве, решение о признании его импотентом было бы единодушным. Есть ли смысл продолжать спор?

– Нет.
– Лодовико и хотел бы защитить доброе имя племянника, да тот только что сам отказался от единственной возможности реабилитировать себя в глазах общества.

***

Середина сентября 1497. Рим. Набережная Тибра. Место преступления.

Цезарь никогда в жизни не чувствовал себя таким довольным жизнью: Сфорца уязвлен и почти сдался, свидетель преступления замолчал навеки, а представитель Синьории Николо Макиавелли, расследующий дело об убийстве Хуана, сделался в короткий срок его лучшим другом. Два месяца они исследовали Рим в поисках улик и свидетелей, но каждая найденная ниточка заводила их в тупик. Вчера Николо сообщил, что пора закругляться с расследованием (у них нет прямых улик, позволяющих привлечь убийц и организатора преступления к ответственности) и возвращаться во Флоренцию с докладом по делу.

Друзья встретились на набережной Тибра ранним утром перед отбытием Николо. Немного прошлись в тишине, наслаждаясь красочным видом рассвета.

– Ты так и не спросишь меня, что я скажу членам Синьории?
– поразился Николо, когда Цезарь на прощание по-дружески обнял его, похлопав по плечу, и направился к коню.

– Собираешься устроить сенсацию - обернувшись к Нико, Цезарь улыбнулся другу - и назвать им имя убийцы моего брата? Знаешь, у него было врагов больше, чем друзей. Назови любого, а вдруг ты угадаешь? Слышал, под пытками Папы "признаются" все и во всем, даже если они ничего преступного и не совершали. Так ты выбрал жертву?

– Уж точно не тебя, Цезарь.
– Николо посмотрел на молодого человека с легким прищуром - У Хуана оказалось слишком много врагов: Орсини (помнящие о смерти Вирджиньо и нападении папской армии на их замки); Сфорца (слухи о Хуане и Креции ходили до сих пор); герцог Урбино Гвидо Фелтра (попавший в подземелье Орсини из за просчета и некомпетентности Хуана и проведший там не один месяц, а Хуан отказался платить выкуп); капитан де Кордоба (лишенный лавров победителя в сражении при Ости), его тесть Энрикез (утративший единственную красавицу дочь), граф Миранделла (чью 14-летнюю дочь накануне гибели соблазнил Хуан, о чем напившись хвалился) и многие другие влиятельные особы. Дворец Миранделлы находится аккурат напротив места, где Хуана Борха сбросили в Тибр... Тень братоубийства не падет на тебя, не волнуйся.

– Я и не волнуюсь, ибо нет в том моей вины, - Цезарь улыбнулся, - Прошу тебя лишь об одном, не поминай имя моего младшего брата Хофре вместе со всеми недругами Хуана.

– Конечно. Думаю, мы не прощаемся с тобой.
– они пожали друг другу руки и разошлись.

***

Поздним вечером того же дня. Неаполь. Резиденция Горацио Арагонского.

– Цезарь сделал все, чтобы мы не нашли убийцу, - резюмировал в конце Николо, глядя своему собеседнику прямо в глаза, - думаю, он знает, кто убил полукровку и делает все, чтобы защитить убийцу. Единственное, о чем он попросил меня на прощание, это не упоминать имя своего младшего брата в Синьории. Думаешь, это Хоффрэ его убил?

– Думаю, у парня кишка тонка.
– Горацио не то улыбнулся, не то оскалился.
– Если даже он и способствовал этому, вина на моей дочери, ей не стоило задирать юбки для Хуана.

– Мы изучали окружение погибшего и ты знаешь, что я подметил? Он имел множество друзей пока Борха не сделал его главнокомандующим. Затем ещё его жена повесилась и у парня крышу сорвало. Все, с кем я разговаривал, говорили, что так ему и надо.

– С ней ты говорил?
– лицо Гора сделалось серьезным.
– Хоть раз подозрение пало не неё?

– Ты о Лукреции Борха?
– Николо отвел глаза в сторону.
– Нет, она укрылась в закрытом женском монастыре, туда мирян не пускают, тем более мужского пола...

– Умная девочка, - похвалил Горацио, на лице которого отразилась гордость за ту, кто выносит его дитя. У него везде были уши и Креция, куда бы не убежала от него, всегда будет находится под его присмотром и защитой. То, что она умудрилась провернуть у всех под носом, восхищало его. Он знал, она планирует, как ей быть дальше с ребенком, с ним и новым браком. Чтобы его девочка не задумала, роды порушат все планы. Между неотвратимо надвигающейся смертью и вечной жизнью в любви, согласии и богатстве, его практичная расчетливая кошечка не раздумывая выберет власть, деньги и Горацио.

Дверь в кабинет распахнулась, как от сквозняка и с оглушительным стуком закрылась. Николо осмотрелся, никого. Перед носом промелькнула тень. Нико сморгнул: никого...

– Какого черта ты удумал, отец?
– у стола материализовался высокий статный юноша в белой наспех заправленной тунике. Распущенные волосы до плеч спутались. Лик Зверя высветился на разъярённом лице.
– Какой ещё нахер брак? Ты в конец рехнулся?!?

– Ты не видишь, что у меня гости, Альфонсо?
– Горацио ткнул пальцем в Николо, горько усмехнувшись, - Я не видел тебя четыре года и что я слышу при встрече? Не "здравствуй отец, я скучал", а "вконец рехнулся". Будь добр, Альфонсо, присядь к нам, разговор есть.

– Так это правда?
– глаза Альфи загорелись красным - Ты собираешься позволишь Борха опозорить Джонни на всю Европу и после этого подсунуть эту шлюху в мою постель?

– Следи за языком, - разъяренно зарычал Гор, ударяя кулаком по столу с такой силой, что он затрещал, - Не знаю, где ты и чего наслушался, но прежде чем судить о ситуации, тебе следовало прийти ко мне и спросить: "Отец, расскажи, что происходит?"

– Джованни облажался, вот что происходит!
– Зарычал в ответ Альфонсо, продолжая метаться по кабинету, - Так почему бы тебе самому на ней не жениться? Её портрет и так занимает место моей матери. Хотя нет, в качестве мачехи я её тоже не хочу!

– Никто не заставляет делать то, что ты не хочешь, - с громоподобного рыка голос Гора перешел в тихий шепот - поверь мне! Когда придет время, съездишь в Рим, познакомишься с невестой и сам решишь, быть браку или нет. Как скажешь, так и будет, обещаю тебе!

Они с маленькой расчетливой гадюкой уже знакомы, так что новая встреча ничего не изменит. Или Гор рассчитывает, что Альфонсо пронзит гром небесный и он прозреет? Увидит в Креции нечто большее, помимо искусного манипулятора и бездушной девки, продавшей душу дьяволу? Только такая могла убить родного брата, вонзив кинжал ему в спину. Не надо было ему вмешиваться тогда, четыре года назад...

– Ты прекрасно знаешь, что я им скажу и в какой форме, так зачем ждать?

– Надо, - Горацио миролюбиво улыбнулся сыну, - надо, чтобы страсти утихли немного.

– Я чую подвох за версту...
– Альфонсо остановился, сверля отца светлеющим взором.

– Я слышал, ты все-таки остановился на одной девушке.
– Горацио скосил глаза на Нико, доверительно прошептав, - Обычно мой сын трахает все, что движется, только раз. А тут до меня дошли слухи из Парижа, что он уже пару месяцев приходует одну милую фрейлину короля Карла.
– и снова повернулся к сыну, - Никак ты влюбился?