Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

– ... ты слышишь меня, Лара...
– она проснулась от того, что кто-то бесцеремонно тормошил её тело, с чувством дикой ярости за то, что ей не дали договорить с...

– Не буди меня, Нони!
– жалобно попросила она, из последних сил цепляясь за остатки сна.
– Пожалуйста, мне нужно сказать Кэ...
– она осеклась, резко села и посмотрела виноватым взглядом на бабушку.
– Считай, что ничего не слышала...

– Я бы прикинулась дурочкой, не разговаривай ты во сне.
– Нони заставила Лару отпустить простыни и показать ей ступни ног: они были в песке и одна из пяток кровоточила.
– Как ты только могла додуматься предложить ему себя съесть?

Лара подтянула раненую ногу к животу и озадаченно посмотрела на бабулю:

– Но я же спала!
– ничего не понимая, девушка пригорюнилась, - И продолжаю спать?

– А теперь ты решила прикинуться дурочкой?
– в голосе Нони сквозило неподдельное осуждение.
– Ты можешь перед другими разыгрывать хрупкое, беззащитное создание, но я-то знаю, какие способности остались при тебе после перерождения. Ты, конечно, можешь продолжать все валить на волю случая, но мне сказок не надо рассказывать.

– Я, правда, думала, что сплю...
– заметив, как сощурились глаза Нони, Лара не выдержала.
– Ну, ладно, ладно! А что ты хотела, бабуля? Если никто не помогает мне в том, чтобы добиться своего, значит, мне только и остается, что делать всё самой!

– Слушай ты, маленькая нахалка, если продолжишь в том же духе, Гор добьется своего и ты умрешь прежде, чем Кэш начнет вспоминать. Я сейчас не пугаю тебя...

– Да, знаю я!
– Лара обняла себя руками, сокрушенно вздыхая.
– Этого не повториться.

С минуту они помолчали, каждая думая о своем. Нони похлопала по её бедру:

– Поднимайся, егоза, "порка" закончилась. В гостиной ждет очень дорогой для тебя человек.

Лара капризно надула губы, как дитя малое, медленно слезла с постели, накинула плед и нехотя поплелась к лестнице, ведущей на первый этаж. Когда взгляд упал на мужчину, сидящего в кресле, лицо девушки непроизвольно озарила счастливая улыбка:

– Хоффи!
– от её крика зазвенели стекла. Лара влетела в объятья брата, громко хохоча...

ГЛАВА VII НАЗАД В ПРОШЛОЕ...

Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.

Ф. Раневская

Счастье не действительность, а лишь воспоминание: счастливыми

кажутся минувшие годы, когда мы могли жить лучше, чем жилось,

и жилось лучше, чем живется в минуту воспоминаний...

***

Ноябрь 1483 года. Ватикан

Хуан быстро оправился от яда, предназначавшегося Родриго, но это не вернуло Борха уверенности в завтрашнем дне. Атмосфера в доме накалилась до предела. Он продолжал выискивать среди слуг вражеских лазутчиков, опасаясь повторения попытки отравления. Его мания росла на слухах, наводнивших Рим. Джулио пытался убить Борха в отместку за то, что тот забрал к себе его сына, Цезаря, признав своим. Ни для кого не секрет, что Ванноца имела многолетние любовные отношения с обоими кардиналами: было время, когда они соперничали за неё, победил Родриго, но для дела Ровере всегда оставалась открытой её дверь.

Вместо того, чтоб развеять глупые слухи, Борха их обострил, обращаясь со средним сыном холодно и отчужденно, называя его только по имени. Цезарь страдал молча. Креция чувствовала его боль, но не знала, как помочь брату. Он и Хофре, рожденный от Джорджио делла Кроче, в одночасье стали париями в доме. Хуан не гнушался напускаться на них, особенно, в присутствии Родриго. Стоило Креции встать на защиту братьев, доставалось и ей по первое число...

– Кто ты такой, чтобы указывать мне как себя вести?
– надменно вопрошал Хуан, сверля Цезаря негодующим взором - Лучше бы отец прислушался к Креции и не стал бы брать её сюда, тогда я не имел бы чести лицезреть здесь вас обоих.

– Блааатик...
– двухлетний Хоффи смотрел на старшего брата глазами побитого щенка и горько плакал - паасему ти тяк говолишь? Ти стё, нааас не любииись?

– Потому что ты вообще не должен быть здесь, малявка. Если бы Лукреция не надоедала отцу своим нытьем целыми днями, он ни за что не взял бы тебя сю...

– Ну, усё!
– Креция с грохотом отбросила ложку на стол, поднимаясь на ноги.
– Ти меня достял! Исё одно дулное слово плотив Сези и Хоффле и ти покойник!

– Папа, ты слышал, она желает мне смерти. Её надо высечь за такие слова.

– Достаточно!
– Родриго, до того с иронией наблюдая за словесной перепалкой детей, с интересом посмотрел на свою младшую. Кто бы мог подумать, что у неё хватит духу противостоять его любимцу?
– Хватит ругаться за столом. Креция, сядь на место и продолжай есть кашу. Хуан, прости её на этот раз...

Старший сын и кардинал понимающе переглянулись. Это ещё больше Креции не понравилось. Она умудрилась залезть на стульчик с ногами, неловко взяла в руки тарелку с уже остывшей овсянкой и метнула её в самодовольное лицо Хуана, сидевшего напротив неё. Точнее, планировала метнуть, но силенок не хватило и тарелка опрокинулась рядом с ним, слегка замарав одежду брата.

– Ты!
– заорал он, вскакивая с места.
– Как ты посмела это сделать?!? Да я те...

– Тока тлонь меня и я тебя сама отлавлю, как сабяку подзаболную...

– Сядь на место, Хуан!
– ледяным тоном процедил Цезарь, протягивая руки к Лукреции и беря бьющуюся в истерике сестренку на руки.
– Не подходи лучше!

Поняв, что ситуация вышла из-под контроля, Родриго схватил Хуана за плечо:

– Не надо.
– еле слышно прошептал он, притягивая к себе сына и провожая покидающую столовую парочку настороженным взглядом. Хоффи едва поспевал семенить за ними.
– Пусть уходят. Успокойся и сядь на место. Поговорим...

– Но, папа, - от возмущения Хуан задыхался, - разве ты её не слышал? Она желает мне смерти... Ты должен отослать их всех к матери, пока не поздно!

– Нет, дорогой.
– Родриго обнял Хуана, заглядывая в глаза негодующему сыну.
– Ты знаешь, какие у меня планы на твое будущее?
– мальчик кивнул.
– Я сделаю из тебя самого непобедимого главнокомандующего папской армией. Когда-нибудь ты покоришь для меня весь Мир! Но для начала, сумей построить братьев и сестру. Запомни, со своими не воюют. Учись на малом и достигни большего...

– Да, отец, - Хуан кивнул, соглашаясь с мудростью отцовских слов - я их построю!

***

Тот разговор подействовал на Хуана совсем не так, как рассчитывал Родриго. Изматывающие сцены ссор детей оказались за бортом его внимания, при нём и других взрослых они вели себя, как паиньки. С каждым днем пропасть между старшим сыном и остальными росла, как на дрожжах. Лишь наемник Борха, двадцатиоднолетний Мигуэль Корельо, прозванный Душителем, приставленный следить, чтобы ничего с ними не случилось, знал всю правду о растущей в детях неприязни друг к другу. Он ждал удобного случая, чтобы сообщить об этом Родриго, но тот всегда был или слишком занят или просто не в настроении...