Лучшие Друзья 3
Шрифт:
Я снова вытаращилась:
– Ты? Это твое платье?
Доминик кивнул и с усмешкой посмотрел на меня, склоняя голову вбок:
– Ты, наверняка, ничего не знаешь. Я ведущий дизайнер у Гаяны. Я работаю с ней уже шесть лет.
Выпучить глаза сильнее я уже не могла, поэтому молча хлебнула шампанского.
– М… и это платье…? Делал ты?
Доминик широко улыбнулся, обнажая белоснежные зубы и вдруг коснулся губами моей мочки уха:
– Каждый сантиметр кружева вручную, - эротично прошептал он, и его рука скользнула по моей оголенной спине. Меня тут же пронзило током,
– Ты что делаешь? – прошипела я, оглядываясь. – Кругом люди!
– А ты представь, что никого нет, - он снова нацепил самоуверенную улыбку и, перехватив поудобнее мой локоть, повел вперед. – Как тебе в Париже?
Такая резкая смена темы меня удивила. Меня вообще удивлял этот парень. Сколько ему? Двадцать пять? Тридцать? Нет, вряд ли. Слишком молод для тридцати. Да и тогда Николетте шестьдесят. Неет, ей максимум сорок.
Он заинтересованно общается со мной, но в глазах его не интерес, и даже не вежливость, а что-то, не совсем мне понятное. Он улыбается, но тут же дерзко посматривает и дотрагивается. Надо же, я с ним всего десять минут, а он уже сто раз вогнал меня в краску и опошлил.
Доминик подвел меня к лестнице, устланной темным ворсистым ковром, и стал подниматься, тяня меня за собой.
– Куда мы? – поинтересовалась я, хлебнув еще.
– Внизу сборище тупых и безвкусно разодетых людишек. Наверху будет собрание, Гаяна и мой отец уже там.
– Отец?
– Он сопровождал ее.
Вот почему мужчина рядом с Гаяной показался мне знакомым.
– А нам можно там быть?
Доминик усмехнулся, останавливаясь на двух ступеньках выше меня.
– Мы – единственные приглашенные на Неделю Мод в этом году, Кристина. Нам можно все.
Я моргнула несколько раз и продолжила подниматься вслед за ним. Ноги уже болели от каблуков, но я стоически шла, пока мы не оказались в холле второго этажа.
– Нам на какой? – поинтересовалась я у Доминика, на что он ответил:
– Собрание на семнадцатом. Мы не пойдем туда.
– Но… - начала было я, но Доминик бросил на меня короткий взгляд, от которого во мне все съежилось. Его серые глаза прожгли меня насквозь и, наклонившись ко мне, он шепотом спросил:
– Ты хочешь сидеть в душном зале, где все говорят по-французски и смотреть на пьянки взрослых дядечек? Если да, то я провожу тебя. Но я бы предпочел нечто другое.
Без дальнейших слов он схватил меня и втащил в лифт, нажимая самую верхнюю кнопку длинным, изящным пальцем. Так, запишем: крайне переменчив и непредсказуем.
Мое сердце трепыхнулось пару раз и заглохло. Лифт быстро доставил нас и распахнул свои двери. Доминик вышел первым, я посеменила следом.
Мы оказались в большом и абсолютно пустом крыле. Огромные окна во всю стену открывали вид на ночной Париж, и я, завороженная, подошла ближе, почти уткнувшись носом в стекло.
– Красиво.
– Красиво, - подтвердил он. – В России, наверное, тоже красиво сейчас? Я не был там уже пять лет.
– Там… да, по-своему красиво, - не могла отрицать я. – Сколько тебе?
– Двадцать четыре, - с кривоватой улыбкой ответил он. – А ты, малышка, верно?
Я подняла глаза
и обнаружила, что он стоит рядом со мной, смотря вдаль.– Это неважно, - вдруг сказала я. – Возраст – это лишь глупые цифры.
– Ты права, - его пальцы легко коснулись моей талии, затем он также легко их убрал. – Ты пьешь шампанское?
Снова резкая перемена темы.
– Вообще нет… - я посмотрела на бокал в моей руке и снова подняла взгляд на Доминика.
– Такое ты явно не пила, - усмехнулся Доминик и, скинув с плеч пиджак, остался в одной белоснежной рубашке, изысканно подчеркивающей каждый мускул его тела. Я старалась не двигаться, но тут Доминик небрежно накинул на мои голые плечи свой пиджак от Кляйна и испарился.
Меня окутало пряным ароматом. Кофе и что-то сладкое, не совсем понятное. Корица? О, так вкусно!
Зарывшись носом в край пиджака, я снова повернулась к окну. Надо же, я прилетела только сегодня, а уже не вспоминаю обо всем, что оставила там. Теперь я больше чем уверена – этот месяц пойдет мне на пользу. Я отпущу все и стану свободной.
11.
– Ты что, нюхаешь мой пиджак? – от шепота прямо над моим ухом я вздрогнула и округлила глаза.
– Нет! – пискнула я, хотя да, я нюхала его пиджак. Но Доминику знать об этом не обязательно!
Рокочущий смех эхом прокатился по всему крылу.
– Сделаем вид, что я этого не заметил.
Я повернулась и, стараясь скрыть смущение, посмотрела вниз, и заметила в его руках бутылку шампанского и два пустых бокала.
– Мы будем пить тут? – поинтересовалась я.
– Тебе не нравится? Можем спуститься вниз, - пожал плечами Доминик и, подтянув безумно дорогие штаны, уселся на пол. Я округлила глаза, пока он разливал уже открытую кем-то бутылку.
– Дом Периньон 1967 года. Безупречное шампанское. Думаю, тебе понравится, - проговорил он, подавая мне в руки бокал, наполненный розоватой пузырящейся жидкостью.
Мне ни о чем не сказало название, я не разбираюсь в спиртном, но Доминик, казалось, попал в свою стихию. Он с прищуром смотрел на пузырьки, поднимающиеся вверх в бокале и только спустя несколько минут моего молчания, поднял бокал вверх. Я наклонилась и коснулась его бокала. Доминик, вытянув ноги, вздохнул.
– Не присоединишься?
– Тебе не жаль платья? – я посмотрела на него сверху вниз, затем он выпил и покачал головой:
– Я могу сделать еще триста таких, разноцветных и полупрозрачных, - затем усмехнулся и дернул меня за подол вниз.
Я скинула туфли и ощутила себя божественно. Затем, аккуратно подобрав подол, села рядом с ним, поджав ноги.
– Пей, - приказал он, снова выпив.
Я прислонила бокал к губам и почувствовала необычайно вкусный, нежный привкус розы. Небольшое количество жидкости прокатилось вниз, и я поняла, что имел ввиду Доминик. Я ни разу не пила ничего вкуснее, чем это шампанское.
– Impeccable! (безупречно) – сказала я на французском и слегка склонила голову вбок, думая, правильно ли я сказала слово.