Luminosity - Сияние разума

— Если бы я использовала свой зуб, боль слишком отвлекла бы меня, и я не смогла бы аккуратно сделать разрез, пока зуб не исцелился, а это затруднило бы его возвращение на место. У меня не хватало воздуха, чтобы объяснить свою идею Гарри, чтобы он сделал это за меня, с помощью моего зуба. И, в любом случае, он меня не укусил.

— Но ты в меньшей опасности от укуса Коди, — заметила Ли.

— Помнишь ту часть моего рассказа, где новорожденный Науэль жил в джунглях сам по себе три дня, пока Уйлин не смогла начать ухаживать за ним? Ты можешь оставить ребенка в колыбели и кормить его кровью или детской смесью, или чем там ты ещё решишь его кормить, миниатюрным половником с длинной ручкой, или спринцовкой, или чем-то вроде этого, и иногда дотрагиваться до пальцев на его ножках для физического контакта. Через три дня обращение Сью завершится, и его родители сами смогут о нём позаботиться, а через неделю или две он уже сможет разговаривать, и ты сможешь сказать ему, что “кусаться — нельзя”.

Коди выбрал именно этот момент, чтобы заснуть. Он был довольно милым малышом, правда. На его голове уже был короткий пушок черных волос, а кожа была привычного цвета для коренных американцев, а не серовато-бежевого оттенка, как кожа Гарри.

— Пожалуйста, — попросила Ли. — Мне не хватает большого пальца, — я имею в виду, спасибо, что ты его отрезала, иначе я могла бы потерять целую руку или вообще умереть, — но я бы не хотела, чтобы мне отрезали что-то ещё.

— Если ты сделаешь всё правильно, тебе не нужно будет ампутировать что-то еще, — сказала я. — Я хочу вернуться домой к своему мужу. Я уже неделю как хочу вернуться домой, к мужу.

— Черт возьми, ты можешь сделать что-нибудь по-настоящему полезное?

Я долю секунды мысленно перебирала свои действия, которые повлияли на жизнь Ли, и каким образом их полезность может выглядеть “ненастоящей”. Активировала Ли — и её жениха, который в результате бросил Ли ради её любимой кузины. Спасла Гарри от ран, которые она ему нанесла: превратила его в вампира и отправила подальше от дома. Помогла родиться её младшему брату — и обратила в вампира её мать, в то время как для Ли особенно неприятно находиться рядом с вампирами. И спасла её от неизвестно чего после укуса Коди — путем отрубания большого пальца.

Неудивительно, что Ли может считать мою помощь несколько… двусмысленной.

Но это не объясняло, почему она хочет сделать меня нянькой для Коди.

— У меня есть способность усложнять обстановку там, где я появляюсь, — заметила я. — Но это свойство не сделает меня замечательной кандидатурой для няни. Как и то, что я схожу с ума из-за того, что мой муж сейчас находится на другом континенте.

— Я боюсь, что Сет попытается взять Коди, если больше никто этого не сделает, и я не хочу, чтобы он умер от укуса, — сказала Ли. — Если одного из нас укусят, а родителей не будет рядом, и тебя не будет рядом, у нас будет не очень много действительно быстрых и чистых способов остановить гангрену.

Я взъерошила волосы. Ли была права. У них были ножи, и оборотни были очень быстрыми, но в их случае пройдет еще несколько секунд, за которые яд успеет распространиться дальше, а если они будут торопиться, точность тоже пострадает.

— Сет не дурак, — заметила я.

— Но он ещё ребенок, — сказала Ли. — Что означает, что он иногда совершает поступки глупее, чем от него можно ожидать. Думаешь, он не попытается надеть свои старые детские вещи на братишку, даже если это будет означать, что его руки будут слишком близко от зубов Коди?

Мне казалось, что Сет с этим справится.

— Так твоим желанием было не заставить меня стать нянькой для Коди, а уберечь Сета от этой работы.

— Ну, ты можешь сделать присутствие Сета необязательным, — ответила Ли.

— Ли, я хочу вернуться домой. Я хочу попрощаться с отцом, купить билеты на самолет и попытаться найти способ объяснить своему мужу, что мы сможем иметь собственного ребенка без необходимости рассказывать именно про Коди.

— Подожди, что? Ты собираешься сделать это снова?

— Если суррогатная мать, которая все равно собирается стать вампиром, согласится — тогда да, я хочу это повторить, в окружении хорошо оснащенных врачей, которые знают, как делать анестезию, и готовы оказать немедленную помощь. Старые, опытные доктора-вампиры, которые отлично знают, как делать кесарево сечение, как оболочка плода соединяется со стенками матки, и так далее.

— Ладно… — сказала Ли. — Так ты не поможешь?

— Если “помощь” подразумевает, что я еще более получаса не буду предпринимать попыток вернуться домой, и она не является срочно необходимой — тогда извини, но я вынуждена отказать, — ответила я виновато. — Если под “помощью” имеется в виду денежная помощь, пара сотен долларов на необходимые вещи для ребенка, или ответы на несколько быстрых вопросов насчет вампиров или полувампиров, или нужно убить несколько лосей и принести их кровь твоему младшему братишке, чтобы ему не пришлось искать еду в ближайшие несколько дней — тогда я согласна помочь, это будет недолго, но, похоже, ты не такую помощь имела в виду.

— У меня есть один вопрос, — сказала Ли.

— Дерзай.

— Что… Папа не рассказывал нам ничего о своем обращении. А сейчас мама в середине процесса. Что с ней происходит? — Ли приостановилась. — И нужно ли мне об этом знать?

— Скорее всего, нет, — ответила я. — Очевидно, что тебе не нужно к такому готовиться. Но запомни: если оно закончится — оно закончится. Через несколько дней с ней всё будет в порядке, эти ощущения не похожи на те, которые мог бы испытывать обычный человек. Кроме того, её превращение в вампира — не такой опыт, который полностью перевернет её жизнь. Ещё через несколько дней она сможет общаться со смертными — твой отец сможет ещё до этого принести ей Коди, он ведь не пахнет как еда или опасность, в отличие от, соответственно, Билли или тебя.

— Он вроде бы приятно пахнет, — рассеяно согласилась Ли, наблюдая за спящим малышом. — Похоже на фрукты.

— Ну, если он пахнет как еда для тебя, это безопаснее, чем если бы он пах как еда для своих родителей, — сказала я. — У волков и вампиров разные поводы для того, чтобы слететь с тормозов.

— Чем он пахнет для тебя? — спросила Ли.

— Почему ты задерживаешь меня? У тебя есть — ну или ты можешь его спросить — мой адрес электронной почты, — сказала я. — В доме в Норвегии есть интернет.

Казалось, что Ли озадачена этим вопросом. Наконец, она произнесла:

— С тобой от имени всей стаи всегда связывалась Рейчел.

— Это не означает, что ты сама не можешь со мной связаться, — ответила я, пожимая плечами. — Мне понадобится найти гораздо больше друзей по переписке, чтобы получение и отправка е-мейлов стала занимать у меня большое время — я читаю страницу экранного текста почти мгновенно и печатаю со скоростью несколько сотен слов в минуту. Хотя я отчасти озадачена, почему ты вообще хочешь со мной разговаривать. Рейчел говорила мне держаться от тебя подальше, потому что я стала “проводником всего самого худшего в твоей жизни” после того, как Сэм запечатлился.

— Именно поэтому я и хочу с тобой общаться, — выпалила она. — После того, как Сэм запечатлился, в стае я не могу ни с кем поговорить, потому что они все на его стороне, как будто я единственная из них не могу почувствовать то, что он чувствует к Эмили, и как будто они не замечают, через что пришлось пройти мне. Даже Сет! Раньше я хотя бы могла поговорить с Эмили. Но после нашей глупой ссоры из-за того, что она взяла мой шампунь — вот ведь повод мы выбрали для того, чтобы поругаться! — она побежала к Сэму, а мы с ним только начали осторожно общаться, и теперь мы никогда снова не станем лучшими подругами. Так что я общалась с мамой, но и этот вариант был не лучшим — потому что в первую очередь я была виновата, что её муж пропал, а потом выяснилось, что они тайно встречались уже несколько недель, и теперь у них будет такая идеальненькая совместная вечность. И с кем мне теперь общаться? Со стариками, которые уже не смогут перекинуться в волка? С теми, у кого нет нужного гена, и кто меня вообще не поймет, даже если я объясню им все по пятьдесят раз?