Luminosity - Сияние разума

Как я могу быть уверена, что подобная катастрофа никогда, никогда не случится со мной?

Я решила, что не собираюсь больше лететь в Ла Пуш, если у стаи будут мелкие проблемы. Рэйчел — умница и сама справится со своими заботами, если я буду продолжать консультировать ее и посылать деньги через Интернет. Мое физическое присутствие не требовалось, особенно рядом с Гарри, Сью и Коди, я не хотела стать постоянным источником яда на случай, если им захочется кого-нибудь обратить. (Рэйчел упомянула в предыдущем письме, которое не было связано с Лораном, что для того, чтобы сохранить мир со стаей Бекки, Гарри, Сью и Коди продолжали постоянно жить в хижине. Гарри пытался обустроить ее, чтобы там можно было нормально жить. Ли и Сет продолжали жить в их доме в резервации. Но они все еще находились очень близко.)

Но просто присутствовать там не было достаточным для меня, чтобы отогнать призрачные тревоги, угрожающие моему спокойствию. Мне нужно было присутствовать и действовать эффективно. У меня были некоторые преимущества перед некоторыми из врагов, с которыми мне придется в конце концов столкнуться. Но этим самым врагам они тоже были известны, и если я одна останусь невредимой, пока Алек заставит членов моей семьи бесчувственными пасть на землю, тогда я останусь единственным вампиром, не очень искусным в бою, и кого можно будет атаковать физически, пока мои беспомощные родственники и Эдвард будут не в состоянии меня защитить.

И тогда их — его — могут уничтожить. Больно. Думать об этом было так больно, что я хотела переключиться на другие мысли или вообще ни о чем не думать — просто прижаться к моему великолепному, живому Эдварду и притвориться, что наше “бессмертие” гарантирует нам неуязвимость. Но это не так. Пренебрежение фактами не делает их менее достоверными. Эдварда могут разлучить со мной. Я не могла защитить его от всего, чем мог угрожать нам внешний мир.

Нехорошо.

Я размышляла о пределах своего щита. Что я могу к нему добавить? Было легко стать невосприимчивой к Джасперу. Мне нужно было только повторять про себя мантру. Моя первая в жизни мантра. Было ли это совпадением — возможно ли, что сила Джаспера действовала где-то на границе моих способностей, между тем, что я могу заблокировать, и тем, что не могу? Или мои способности можно было сильно улучшить?

Насколько я могу повысить свою невосприимчивость, если попытаюсь это сделать?

Скорее всего, существовали определенные ограничения, и мне нужно было компенсировать их навыками физического боя. Я избегала спаррингов после того, как получила шрам. Я не носила такую одежду, которая смогла бы закрывать мне запястье даже в самом обычном учебном поединке — рукава имели обыкновение сползать. Я до сих пор не придумала, как правдоподобно объяснить укус. Но вполне возможно, что у Элспет будет яд, и тогда я смогу сказать, что это она меня укусила. Она будет образцом полувампира номер пять, причем четверо предыдущих сводные братья и сестры. Это не гарантировало, что моя дочь будет похожа на гибриды женского пола, которые были до нее.

Менее чем через неделю я смогу узнать, будет ли Элспет хорошим прикрытием для истории с укусом. До тех пор я буду носить длинные рукава рядом со всеми, кроме Эдварда.

А потом материнство будет занимать большую часть моего времени.

Но, по крайней мере, ночами Элспет будет спать.

*

Страсть, с которой Мэгги стала оберегать Джанну, и беспокойство за ее состояние впечатляли. Они делали подготовку к рождению Элспет почти скучной. В то время как Мэгги, затаив дыхание, бережно держала за руку Джанну, а Иларио беспокойно ерзал рядом, Карлайл вводил ей успокоительные препараты и тяжелые анестетики. Эдвард сделал разрез до оболочки, Розали передала ему клык, он вскрыл оболочку и вернул клык Розали. Пока она смывала кровь и прилаживала зуб на место, чтобы он снова прирос, я раскрыла оболочку, и там была Элспет.

Мой ребенок.

Я широко улыбнулась и погрузила руки в околоплодные воды, чтобы ее вытащить. Она открыла ротик, и меня осенила внезапная идея — я подставила руку таким образом, чтобы внутреннюю часть моего левого запястья было удобно укусить, и малышка послушно вцепилась в нее зубами. Она была не ядовитой, но жидкость, в которую были погружены мои руки, была похожа на яд — и это могло объяснить шрам. Я не думала, что кто-то будет проводить специальные эксперименты, чтобы проверить мою историю.

— Ой, — пробормотала я, когда взяла ее на руки, потому что она действительно прокусила мне кожу. Но я уже чувствовала, как затягивается рана, и, похоже, Элспет не понравился вкус, потому что она больше не пыталась меня укусить, когда я прижала ее к себе. Карлайл передал мне одеяло и похлопал меня по спине, и я завернула ребенка.

Джанна перенесла всю процедуру настолько хорошо, что Карлайл смог поместить ее в кому еще до того, как Иларио ввел ей яд Мэгги. Напряжение Мэгги было настолько велико, что казалось, его можно пощупать. Джанна была без сознания, и после некоторого времени в таком состоянии и краткого периода непереносимых мучений с ней всё будет в порядке. Мэгги приняла защитную позу, удерживая свою будущую пару так, будто она была сделана из стекла. Иларио выбросил шприцы и начал ходить из угла в угол, пока Карлайл убирал кровь.

А я стала мамой.

У Элспет были мои глаза. Не янтарные глаза вампира, которые все больше светлели после каждой охоты — а карие глаза, которые были у меня, когда я была человеком. Оттенок точно соответствовал фотографиям с моих первых семнадцати лет.

Это не ускользнуло от внимания Эдварда. Когда мы покинули комнату, где лежала Джанна, он об этом сказал.

— Признаться, я скучал по твоим глазам. Я рад, что они не оказались потеряны навсегда.

— Зато у нее твои волосы, — ответила ему я, как только мы отошли достаточно далеко. Так и было: ее волосы были того же красно-бронзово-коричневого оттенка. Только немного пушистее. Пока я восхищенно смотрела на нашу дочь, у меня возник вопрос:

— Ты что-нибудь от нее слышишь?

— Пока нет. Мне никогда не удавалось услышать что-либо от ребенка младше двух месяцев. Обычно что-то улавливается где-то через полгода после рождения. Но я уверен, что с Элспет это произойдет гораздо раньше, особенно если она унаследовала твой ум, — сказал он, усмехнувшись.

— То, что Элис ее не видит, может оказаться удачным для Элспет, — сказала я. Я коснулась ее носика, и малышка выдохнула с негромким звуком.

— Но ты сама отмечала, что человеком не была на такое способна, — ответил Эдвард, непроизвольно улыбаясь при взгляде на ребенка.

Я кивнула.

— Ах да, — сказала я, когда мы были вне пределов слышимости главного дома, — Если кто-нибудь спросит, — я переместила Элспет на другую руку и указала на разорванный рукав, который частично открывал шрам на моем запястье, — то этот шрам — от укуса Элспет. Яда у нее нет, но околоплодные воды близки к нему по составу.

— Понял. А если спросит Мэгги?

Я раздумывала над тем, что ей можно было сказать.

— Я точно не знаю, что она может заметить, а что нет. А ты можешь просто сказать: “Ее укусила Элспет?” Она ведь меня действительно кусала.

— Только не в ответ на прямой вопрос о шраме, — ответил он, — я ведь уже знаю, что шрам ты получила до рождения Элспет. В утверждении должно содержаться что-то, что я буду считать истинным в контексте разговора, а не отдельно от него.

Я выдохнула сквозь зубы и погладила Элспет по волосам. Она была очень теплой.

— Она никогда не поверит, что ты не знаешь, откуда он. Тьфу. Если Мэгги спросит тебя… то меня укусил ребенок-полувампир. Я полагаю, что она сможет неправильно понять это выражение.