Лувр

На следующий день Ля Гесл и монах вошли в спальню короля. Генрих III только что проснулся и сидел на постели, едва одетый. Ля Гесл взял из рук Клемана паспорт графа де Бриенна и подал королю. Его Величество быстро просмотрел бумагу и приказал монаху приблизиться. Якобинец произнес: «Сир, господин первый президент чувствует себя хорошо и целует вам руки». После этого он заявил, что ему необходимо поговорить с королем наедине.

Генрих III привык быть доступным; кроме того, он видел, что монах не может говорить вслух, а потому сказал: «Подойдите!» Ля Гесл отодвинулся, а монах подошел к королю почти вплотную. Король спросил, нет ли у него еще писем, и жестом показал, что готов слушать. Клеман наклонился, сделав вид, что собирается достать бумаги, а сам в это время выхватил нож и ударил им короля в живот. «А, Боже мой! Этот несчастный ранил меня!» – воскликнул король. Он вынул нож из раны и оттолкнул монаха. Ля Гесл бросился на преступника, хотя не собирался его убивать. Однако на шум прибежала охрана; Клемана убили и выбросили во двор. После этого Генрих III прожил меньше суток.

О последних часах короля известно из записок Карла Валуа, который одним из первых прибежал в спальню короля и нашел его на постели в испачканной кровью рубашке. Генрих III взял его за руку и произнес: «Сын мой, не волнуйтесь, эти злые люди хотели меня убить, но Господь меня сохранил: это все ерунда». Генрих на самом деле думал, что всего лишь легко ранен. Сразу же вызвали хирургов Портея и Пигре. Портей осмотрел рану и сказал по-латыни о серьезных повреждениях внутренностей, но короля ободрил, пообещав, что через десять дней Его Величество сможет ездить на лошади, после чего обработал и перевязал рану. В это время король спокойно рассказывал присутствующим о том, что произошло. Он не чувствовал боли. Потом Генрих III выслушал мессу и причастился.

Теперь король был готов отойти к Господу. Он подозвал секретаря и продиктовал письмо королеве Луизе, рассказал в нем о том, что принял Клемана по единственной причине – тот был монахом. Едва письмо было окончено, как король впервые почувствовал боль от раны. Врачи сказали, что не могут ничем помочь. Дверь в покои короля оставалась открытой, и около него постоянно толпилось множество дворян. В 11 часов Генрих III заметил короля Наваррского, который, услышав о случившемся, немедленно прискакал из Сен-Жермена. Генрих Наваррский поцеловал руку умирающему королю, а тот произнес: «Мой брат, вы видите, как ваши и мои враги поступили со мной, не дайте им то же сделать с вами». Затем король сообщил свою последнюю волю: «Господа, подойдите поближе и выслушайте мою волю, которую вы должны будете исполнить, когда Господу будет угодно забрать меня из этого мира. Вы знаете, что то, что произошло, никогда не было моей местью подданным, поднявшимся против меня и моего государства. Поэтому я был вынужден использовать власть, дарованную мне Божественным провидением. Но они успокоились, только убив меня, и я прошу вас как друзей и приказываю вам как король признать после моей смерти вот этого моего брата, верно служите ему и поклянитесь в преданности ему в моем присутствии».

Все присутствующие дворяне не смогли сдержать слез. Они немедленно поклялись в верности Генриху Наваррскому и обещали слушаться его примерно. Этот прием отнял много сил, а потому король попросил всех оставить его.

Вечером вновь пришли врачи, чтобы еще раз убедиться в том, что их усилия тщетны. У Генриха III был жар и сильные боли. Перед кончиной король успел простить всех врагов и тех, кто велел Клеману убить его. Король еще раз причастился. После этого он лишился речи, смог два раза перекреститься. В три часа утра Генрих III умер.

Умер король, воплощавший в себе всю противоречивость эпохи Возрождения, так любивший балет, танцы и комедии, необычные развлечения. Из-за непонимания и страстей своих подданных он сам стал невольным актером трагедии, разыгравшейся на сцене Лувра. Приказав своим дворянам признать королем Генриха Наваррского, а самого Бурбона призвав вернуться к католицизму, он не только сделал верный выбор, но и показал своему преемнику единственно возможный путь спасения Франции, чтобы покончить со смутой, которая началась с трагической смерти на турнире Генриха II.

История Лувра продолжается

В конце XVI столетия, при Генрихе IV, к Лувру были пристроены Большая и Малая галереи. Их строительством руководил Жак Андруэ Дюсерсо.

Известна записка Генриха IV, датированная 1607 годом: «В Париже вы увидите Большую галерею, которая доходит почти до Тюильри». Этот король принял решение поселить в нижнем этаже Большой галереи «лучших работников и самых умелых мастеров, которые могли бы преуспевать в живописи и скульптуре, ювелирном и часовом деле, равно как и в других многочисленных и замечательных искусствах». Благодаря Генриху IV в Лувре появились мастерские по производству ковров, началась чеканка монет и медалей, а с 1640 года при Лувре началось печатание книг.

Вплотную к ансамблю Леско примыкает Павильон часов работы Лемерсье, созданный в XVIII столетии. Благодаря Павильону часов Лувр в целом стал одним из прекраснейших парижских ансамблей, который создавался с XVI по XVIII век.

Порой может показаться, что украшения Лувра излишне обильны, однако в целом это не меняет классической прелести здания. В XVII столетии великий итальянский архитектор Бернини предложил перестроить фасад Лувра. Однако барочная декоративность, пространственная усложненность и пышность возмутили французов.

Проект Бернини был решительно отвергнут как несостоятельный, а в 1667 году началось возведение восточной колоннады Лувра.

Колоннада Лувра явилась крупнейшим достижением французского классицизма. В 1660-е годы предлагалось множество конкурсных проектов, авторами которых являлись Франсуа Мансар, Уден, Маро и Коттар. Впрочем, эти мастера находились под явным влиянием итальянского барокко и мэтра того времени Бернини, а также Райнальди.

К 1667 году была сформирована группа архитекторов, в которую входили Луи Лево и другие. Руководил постройкой Клод Перро, математик, врач и архитектор, основоположник французского классицизма. Ровный и гладкий цокольный этаж украсили коринфские колонны. Их центральную часть венчал строгий фронтон. Так в величавых и в то же время строгих южном и восточном фасадах Лувра нашли свое полное, исчерпывающее воплощение принципы французского классицизма.

В результате фасад выглядел одновременно мощно и величественно, хотя и приобрел некоторую рассудочность и даже холодность. Один из иностранных гостей, посетивших Париж, заявил: «Это здание будет настолько помпезным и большим, что, когда его кончат, я думаю, во всем христианском мире не будет ему равного». Этот гость оказался совершенно прав, поскольку и по сей день Лувр считается одним из самых больших и прекрасных дворцов в мире.

Вид Лувра и сада Тюильри

Когда колоннада была окончена, Лувр расширился далеко за пределы квадратного пространства, которое образовали здания Леско, Лемерсье и Перро. Кроме того, в XVI–XVII столетиях Лувр соединился с дворцом Тюильри посредством галереи, тянущейся вдоль берега Сены.

В XVII и в XVIII столетиях во дворце проживали крупнейшие мастера Франции, которые руководили строительством и отделкой королевских апартаментов.

Во второй половине XVII века, благодаря Людовику XIV, появилась Академия скульптуры и живописи. Как систему поощрения король применял предоставление мастерских и квартир во дворце.

До Людовика XIV Французской академии удавалось сохранять если не полную независимость, то, по крайней мере, известную автономию. Сначала ее официальным покровителем являлся кардинал Ришелье, затем канцлер Пьер Сегье. Однако последний скончался в 1672 году, и перед академиками встала дилемма – просить выступить в качестве покровителя Кольбера или обратиться к самому Его Величеству. Естественно, что в жизнь можно было провести только второй вариант.

Надо сказать, что и до сегодняшнего дня Французская академия находится под опекой главы государства. Таким образом, Людовик XIV совершил огосударствление академии. Король предоставил всем сорока академикам множество привилегий, из которых первой, как уже упоминалось выше, являлось право проживать в Лувре.