Лувр

Впрочем, этому вопросу большее внимание уделяли Шарль Перро и Кольбер, а сам король считал свою заслугу в вопросе о привилегиях небольшой.

К. Перро. Восточный фасад Лувра

К 1672 году, после четырнадцати лет строительных работ, король пользовался в Лувре теми же самыми помещениями, которые специально для него обустроил Лемерсье в 1654 году. Знаменитую колоннаду строить не торопились. Сначала Людовик XIV предпочитал жить в Тюильри, считая Лувр малокомфортабельным, а впоследствии отдал всего себя Версалю. Потому он не думал, что приносит чересчур большую жертву, отдавая академии «роскошные апартаменты и все, что она могла бы пожелать для удобства своих собраний».

Сначала академики отдали зал для приемов, который отделял зимние квартиры Анны Австрийской от ее летних квартир. «Потом она заняла залы крыла Лемерсье, которые были прежде приспособлены для заседаний королевского совета, между особняком Башенных часов и особняком Бове. Мебельный склад предоставил возможность роскошно меблировать занимаемые залы».

Итак, ранее короли Франции, желая обустроиться в Лувре, передали свой дворец, расположенный на острове Сите, разнообразным государственным учреждениям, но теперь все переменилось.

Людовик XIV предоставил лучшей части нации наибольшую часть территории Лувра, королевского дворца, который французы XVII столетия считали самым прекрасным в мире. В честь этого события была отчеканена памятная медаль, которая, судя по надписи, прославляла «Аполлона во дворце Августа». С 1672 года Французская академия находилась в Лувре и могла в такой обстановке высочайшей престижности продолжать свою деятельность. Тогда как раз шла работа над словарем, который начали разрабатывать в 1638 году, а закончили в августе 1694 года.

Очень скоро в стенах Лувра появилась Академия надписей. Художники Риго и Куапель изысканно и роскошно оформили зал, предназначенный для ее заседаний. Что же касается Академии художеств, которой так часто приходилось переезжать с одного места на другое, то она нашла наконец себе постоянное пристанище в марте 1692 года в строении, что возвел в 1661–1663 годах Луи Лево на аллее Кур-ля-Рен.

Еще через десять лет щедрый монарх отдал Академии художеств квадратную гостиную, а также свою бывшую библиотеку только для того, чтобы академики сумели организовать выставку своих художественных коллекций.

Прошло совсем немного времени, и Его Величество разрешил проводить в Большой галерее салоны, то есть публичные выставки картин и скульптур, созданных художниками-академиками. Подобные салоны состоялись в 1699, 1704 и в 1706 годах.

В 1692 году в Лувр перебралась из Пале-Рояля Академия архитектуры, которая тоже многим была обязана Людовику XIV, даже своим рождением. Архитекторы разместились в бывших апартаментах королевы Марии Терезии.

Академия наук переехала в Лувр со всей своей коллекцией в 1699 году и заняла бывшие королевские апартаменты. Заседания ученых с тех пор стали проводиться в зале Генриха II. В бывшей парадной комнате короля заняли самое почетное место огромное чучело верблюда и слон, которого препарировал знаменитый доктор Клод Перро. В спальнях Людовика XIII все пространство заняли анатомические коллекции; заполняли они и соседний кабинет с росписями Шарля Лебрена. Если Французскую академию в 1672 году размещали в Лувре как будто наспех, то теперь она заняла место в старинной обители французских королей как полноправный хозяин.

Итак, Людовик XIV уступал академиям разного рода все больше и больше пространства в Лувре; в то же время старый дворец со своими небольшими залами и не такими уж роскошными пределами всегда был открыт для посетителей разного ранга и всевозможных сословий. Так король пренебрег предрассудками Кольбера. Последний всегда пребывал в убеждении, что величественный Лувр по своей сути более подходящий для монарха, нежели Версаль. А Его Величество уже принял решение подарить Лувр французской нации. И это решение не было мимолетным королевским капризом. Целых сорок пять лет Его Величество подписывал ордер за ордером на вселение.

Часть ордеров досталась придворным короля – де Сент-Эньяну, де Вивонну или, например, мадам де Тианж, прочие ордера – самым приближенным к королю людям, которые имели право обедать с ним за одним столом. Так получил свой ордер комендант Лувра Сеген, который следил за порядком, а также выгонял квартирантов, имевших наглость вселиться незаконно, например самовольно занявших помещения бездомных и проституток, воров и клошаров. Но что касается большей части квартир, расположенных на первом этаже и на антресолях Большой галереи, то там места очень щедро раздавались ученым и представителям искусства.

Например, в 1680 году в Лувре проживали гравер Израэль Сильвестр, декоратор Жан Берен, географ Гийом Сансон, оружейник Пироб, чистильщик оружия Ренуар, конструктор отделения театрального машинного зала Вигарани, знаменитый скульптор Жирардон, редактор «Газетт де Франс» Ренодо, краснодеревщик Андре-Шарль Буль, часовщик Анри-Огюст Бидо, гравер Шатийон. Все эти люди, занимавшие подчас самое привилегированное положение и весьма комфортабельно устроившиеся, являлись выходцами из беднейших слоев населения. Им очень удобно, и все они нисколько не чувствовали себя не в своей тарелке в родовой резиденции французских королей. В конце концов, на то была королевская милость, чтобы они здесь находились. Мало-помалу эти люди начали потихоньку расселяться по всей резиденции, занимать помещения, прав на которые им вообще никто не собирался давать. Так, Жирардон самовольно разместил свои коллекции и устроил мастерские в том отсеке, где находилась Галерея древностей, да к тому же внес туда мумию.

В Лувре хранилась часть коллекций Его Величества, которой впоследствии суждено было стать ядром коллекции будущего музея. Там находились древности, привезенные из Италии специально для Людовика XIV сначала по приказу Мазарини, а потом Кольбером. Между прочим, здесь же, в Лувре, начала работать типография, естественно, с невероятным грохотом, она мешала спокойно жить всем окружающим. И даже, несмотря на то что во дворце всегда существовала опасность пожара, Его Величество предоставил помещение во дворе для аптеки-лаборатории, где хозяйничали отцы Эньян и Руссо, которых вскоре стали называть не иначе как «капуцины Лувра».

И вся эта пестрая компания чувствовала себя в Лувре как дома: ведь король позволил им здесь проживать, им здесь очень удобно. В августе 1682 года в Париже устраивались большие празднества на реке по случаю рождения герцога Бургундского. В стороне не остались артисты, жившие в Лувре. Вдоль Большой галереи они устроили подмостки и пускали туда любопытную публику за деньги. В то же время они весьма любезно согласились принять участие в церемонии, а именно: Жан Берен разместил фонарики по всему огромному фасаду. Таким же образом поступил в 1704 году Жирардон на празднике в честь герцога Бретонского.

Но все это, несомненно, началось в 1672 году, как будто был оглашен некий договор, который на самом деле никогда не был произнесен. От Лувра, королевской резиденции, у Людовика XIV осталось только недвижимое имущество. Во всяком случае артисты обосновались в Лувре очень прочно и обустраивались, как могли, увеличивая вширь или ввысь площадь занимаемых ими помещений – мастерских или квартир.

Иностранные гости буквально рвались посетить Лувр. Так, в 1698 году англичанин Листер прибыл только для того, чтобы взглянуть на уже известную всем мумию Жирардона. Что же касается горожан, то им тоже было любопытно побывать во дворце, где существовала такая интересная лаборатория химиков-капуцинов, да еще устраивались выставки-салоны. Наконец, можно было просто посетить дружеские или семейные праздники, которые с таким блеском проводили Буль или Вигарани.