Львиное Сердце. Дорога на Утремер

— Прости, что не смог приехать раньше, Джоанна, но в минувшие несколько дней я вёл тайные переговоры с архиепископом Монреальским и сыном канцлера — здоровье старика не позволило ему самому приехать из Катании.

— Нет необходимости извиняться, Ричард. Мне известно, что часов в сутках не хватает для всех дел. Кроме того, Морган очень старательно держит нас в курсе событий в Мессине. И дня не проходит, чтобы он не побывал здесь.

— Да, я заметил, что парень в последнюю неделю проводит большую часть времени в Баньяре. Стоит мне напомнить, ирланда, что вы с ним кузены?

— Мне приятно его общество, и подозреваю, в Моргане есть что-то от повесы, а женщины всегда без ума от таких, — со смехом отозвалась королева. — Но не мои чары влекут его на Фаро. Он очень увлечён Мариам.

Ричард не знал, кто такая Мариам, и не сгорал от любопытства.

— Не хочешь спросить, как продвигаются переговоры с Танкредом?

— Раз вид у тебя, братец, как у кота, слизнувшего сметану, могу предположить, что они развиваются неплохо.

— И даже лучше, девчонка! Мы с Танкредом заключаем мир, и он согласился возместить тебе потерю вдовьей доли. Как тебе понравятся двадцать тысяч унций золотом?

Джоанне они действительно нравились.

— Восхитительно, Ричард! — воскликнула молодая женщина и обняла брата. — А как насчёт наследства Вильгельма?

— Ещё двадцать тысяч унций золота, — ответил король, и в голосе его слышалось самодовольство. — Официально это будет первоначальный взнос за брак его дочери с моим наследником, и он будет уплачен, когда брак состоится. Если это произойдёт, конечно. Такое соглашение устраивает всех: позволяет Танкреду сохранить лицо, мне же даёт деньги, необходимые в Святой земле. Вполне возможно, мне придётся залезть и в твою долю, сестрёнка, если наше пребывание в Утремере затянется. Ты не будешь возражать?

— Разумеется нет, Ричард! Я и последнего медного фоллари не пожалею! — щедро и несколько опрометчиво пообещала она. — Говоришь, намечается свадьба? Дочери Танкреда очень юны, но согласится ли он ждать, пока у тебя родится сын? Ему ведь даже про Беренгарию не известно.

— Нет, Танкред предпочитает заполучить для дочери наследника из плоти и крови. Поэтому пришлось предоставить ему оного.

— Но Джонни ведь уже женат. Ты говорил, что дал ему согласие на брак с наследницей Глостера.

— Дал. Но поскольку им не было пожаловано разрешение — они ведь кузены — я могу предположить, что договорённость можно аннулировать. Но я не собираюсь раскошеливаться перед папой за подобную милость. Ибо, к счастью, у меня имеется другой кандидат, свободный от брачных уз — мой маленький племянник Артур.

— Ричард, Боже правый! — Джоанну возмутила такая легкомысленность в отношении наследования английской короны, ибо брат тасовал наследников так же легко, как пересаживался с одного коня на другого. Но вскоре она осознала причину — брат вовсе не рассчитывает передавать престол ни Джону, ни Артуру. С Божьей помощью, Беренгария подарит ему сына — Джоанна очень надеялась на это. Но что с Джонни? Как он на это посмотрит?

— В своё время я души не чаяла в Джонни, — сказала молодая королева. — Мы были младшими, вместе росли в аббатстве Фонтевро, и вполне естественно, очень сблизились. Понимаю, мы не виделись с тех пор, как мне исполнилось десять, а ему девять, и теперь это взрослый мужчина. Но ты ведь нарёк своим наследником его, а не Артура. Разве не будет брат очень разочарован, узнав о твоём договоре с Танкредом?

— Скорее всего. — Ричард пожал плечами. — Но официально я его своим наследником не провозглашал. Ему стоило предполагать, что рано или поздно я женюсь и обзаведусь собственными сыновьями, и если он не думал об этом, то сам виноват. Я уже отправил в Англию Гуго де Бардольфа. Он отплыл сегодня поутру и при удаче передаст весть моему юстициару Лоншану до того, как Джонни пронюхает о ней. Если ты права и братец не обрадуется ей, Лоншан позаботится, чтобы его недовольство ограничилось простым ворчанием.

Королеве оставалось уповать на это.

— Я рада, что ты пришёл к согласию с Танкредом, Ричард. Как ни любила бы я Констанцию, мне не хотелось бы видеть Генриха правителем Сицилии. Насколько я о нём наслышана, этот человек из тех, кто до могилы не забывает обид. Не знаю, как насчёт Джонни, но в Генрихе ты обрёл врага. Узнав, что Англия официально признала королевский титул Танкреда, Генрих будет в бешенстве. Этим договором ты обращаешь его в непримиримого недруга.

Будем надеяться на это! — со смехом ответил Ричард. И смех этот звучал так беззаботно и уверенно, что Джоанна не могла не присоединиться к нему.

Прознав о согласии Танкреда уплатить Ричарду сорок тысяч унций золота, Филипп пришёл в ярость и потребовал отдать ему половину этой суммы как его долю. Ричард, не в меньшей степени разъярённый подобным требованием, указал на факт, что вдовья доля Джоанны не может рассматриваться как военная добыча. Но французский король стоял на своём, и в итоге Ричард неохотно согласился уступить ему треть, опасаясь того, что в противном случае француз откажется от крестового похода. Уладив этот последний спор, государи решили провести зиму в Мессине, дожидаясь весны с её благоприятными ветрами. Однако Филипп не подозревал, что Ричард ожидает также приезда матери и своей невесты.

ГЛАВА XI Памплона, Наварра

Октябрь 1190 г.

Памплона город древний, его основал римский полководец Помпей. Расположенная на пути паломников к святыне Сан-Хуан-де-Компостела столица Наварры была городом самым известным по ту сторону Пиренеев, поэтому одно время Наварру именовали даже королевством Памплонским. Однако Санчо де Хименес проводил в ней мало времени, потому как тут находился центр епархии, а отношения с списковом у него не сложились. Поэтому грядущий визит английской королевы поставил его перед дилеммой. Ему хотелось принять её в Туделе, вот только заставлять гостью проделать после такого долгого путешествия ещё шестьдесят миль казалось не очень вежливым. Даже более близкий дворец в Олите отстоял от столицы почти на тридцать миль к югу. Санчо строил резиденцию в Памплоне, но так и не завершил дело. В итоге он решил, что удобства Алиеноры значит больше, чем нежелание склониться перед человеком, который ему неприятен. Епископ вполне охотно согласился приютить государя и его высокопоставленную гостью — его радовала возможность выставить короля просителем, а заодно шанс посмотреть на женщину, более полувека служившую темой для пересудов.

Оказанный Алиеноре приём оказался достаточно роскошным, чтобы устроить всех заинтересованных лиц. Обильный пир призван был показать, что Памплона не ударит в грязь лицом перед Пуатье и Парижем. Гости удалились в свои апартаменты в епископском дворце или в городе только после того, как ночь давно окутала долину реки Арга. Но не все готовы были лечь в постель, и старший сын Санчо и преемник его имени прогуливался по саду со своей сестрой.

— Итак, как тебе понравилась будущая свекровь, малышка?

— Мне она показалась элегантной, очаровательной и, пожалуй, пугающей, — сказала Беренгария, потом помолчала немного. — Пока она жива, у Англии будут две королевы.

— По мнению некоторых невест, это на одну больше, чем надо. А для тебя? — Задавая вопрос, Санчо догадывался, какой услышит ответ.

— Это мать Ричарда. Я буду женой Ричарда. Не вижу, почему мы должны стать соперницами, а тем более врагами. Полагаю, нам удастся разделить владения: пусть правит в палате совета, я же — в опочивальне. — Девушка слабо улыбнулась. — К тому же глупо было бы затевать войну, в которой у меня нет шансов победить.