Лягушка-путешественница
Шрифт:
– Госпожа, - вкрадчиво проговорила за спиной Риата.
– Там, за домом, осёл привязан и тележка есть.
Она многозначительно замолчала.
– Запрячь сумеешь?
Невольница замялась.
– Я помогу, - предложил Орри.
– Осёл - не лошадь, да как-нибудь справлюсь.
И тут же спросил:
– А где Паули?
– Нет её, - коротко бросила Ника.
– Я потом расскажу. Займись тележкой.
Они вернулись на двор, с опаской поглядывая на продолжавших бесноваться собак, путешественница стала закрывать кое-как сколоченные ворота. Спрыгнув с седла, Румс поспешил ей на помощь.
Пока
Услышав, что названные гости собираются конфисковать единственную тягловую силу, напомнила о себе хозяйка хутора.
– Что же вы творите, разбойники!
– донёсся из дома надрывный крик, полный душевной боли и праведного негодования.
– Чужую скотину воруете! Вы его покупали, кормили, холили? Оставьте осла ради пресветлой Ноны! Мы же с голоду умрём! На чём сыр и шкуры на базар возить?!
Сообразив, что экспроприаторы глухи к её просьбам и мольбам, женщина перешла на проклятия.
– Пусть поразит вас молнией грозный Питр! Да что же это делается?! Где ты, солнечный Нолип?! Почему терпишь такое под своим светлым ликом?! Пусть пошлёт вам Такера лихорадку и понос!
То ли десятник конной стражи страшился гнева богов, то ли ему просто надоело слушать визгливые вопли.
– А ну заткнись?
– рявкнул он командным голосом, разглядывая меч убитого варвара.
– Завтра заберёшь своего осла в доме консула Мерка Картена. Заодно расскажешь, как у вас на хуторе оказалась его дочь.
– Мы не знали, кто она!
– немедленно отозвалась хозяйка хутора.
– Врёшь, подлая!!!
– истерически завопила Вестакия.
– Я просила тебя передать письмо отцу, а ты...
Женщина за крепкими каменными стенами издевательски расхохоталась.
– Быстро же ты забыла, что говорила, когда сюда пришла! Будто ты из Фкении, а зовут тебя Крина, и сбежала ты с любимым от отца, который хотел тебя за злого старика замуж отдать...
– Врёшь!!!
– тонким, пронзительным голосом завизжала дочь морехода, и уткнувшись в узелок, рухнула на колени, сотрясаясь от рыданий всем худеньким телом.
– Я не хотела... Всё не так... Он обманщик, подлец, негодяй... Это всё безумие, рождённое Исми... Он меня заколдовал, запутал...
Поймав недовольно-растерянный взгляд десятника конной стражи, Ника хмуро кивнула на плачущую девушку. Не то, что она очень сильно ей сочувствовала, искренне не понимая, как можно сменять Румса на какого-то варвара? Но впав в истерику, Вестакия легко могла сотворить какую-нибудь глупость, на преодоление последствий которой придётся потратить драгоценное время. А путешественнице хотелось как можно скорее покинуть это место.
По красивому лицу кавалериста скользнула тень раздражения. Он опять замялся, не зная куда деть теперь уже чужой клинок. Ника требовательно протянула ладонь, и молодой человек вложил в неё рукоятку меча.
Подойдя к невесте, он наклонился, бережно взяв её за плечи.
– Не плачь. Боги услышали твои молитвы. Всё плохое позади. Скоро будешь дома. Увидишь отца, мать, братьев, которые так по тебе скучали.
"Эх, мужчины, - мысленно хмыкнула путешественница.
– Не таких слов она от тебя ждёт".
И не желая слушать неуклюжие
утешения десятника, отвернулась, взвешивая в руках широкий, непривычного вида клинок."Тяжеловат, - с сожалением подумала девушка, нанеся несколько ударов по воображаемому противнику.
– Или я с ним обращаться не умею".
Подошла к Орри, который удерживал брыкавшегося осла, пока Риата завязывала ремни сбруи. Терпеливо дождалась, пока животное не займёт своё место между оглоблями, и протянула оружие ганту.
– Возьми. Вместо того, что они у тебя той ночью отняли.
Схватив меч, юноша принялся с жадностью его рассматривать.
– Лекра тоже должна ответить!
– громкий крик Вестакии заставил молодого варвара вздрогнуть.
Оглянувшись, Ника увидела дочь морехода уже на ногах. Вырвавшись из рук жениха, она подбежала к закрытой двери и принялась изо всех сил колотить слабыми кулачками по грубо отёсанным доскам.
– Румс, господин Фарк!
– обернулась девушка к замершему десятнику.
– Её надо вытащить оттуда и отвезти на суд! Таким, как она, место в рыбозасолочных сараях!
– А тебя, тощая меретта, даже в приличный публичный дом не возьмут!
– не осталась в долгу хозяйка хутора.
– Вы слышали?
– оглядела своих спасителей заплаканная и разъярённая Вестакия.
– Эта гадина держала меня взаперти, а теперь ещё и оскорбляет! Мерзавка. Мы непременно должны отвезти её в Канакерн. Руб Остий сбежал, так пусть хотя бы она ответит за их преступления! Надо сломать дверь!
В ответ раздался издевательский хохот.
– Мы налёт горцев здесь пересидели!
Путешественница решительно шагнула к дочери морехода.
– Нам пора. Не стоит задерживаться, если мы хотим добраться до города засветло.
Поникнув, словно надломленная веточка, бывшая пленница заплакала. Ника взяла её за руку и повела к телеге, куда хозяйственная Риата уже навалила кучу сена, бросив сверху овчинное одеяло из полуземлянки.
Госпожа только хмыкнула, но ничего не сказала, по-прежнему пребывая в растрёпанных чувствах и неопределённом настроении. Известие о смерти Паули не просто огорчило, оно ошеломило. Ника успела привыкнуть к умной, смелой и в то же время очень рассудительной женщине, доверяя ей гораздо больше, чем вороватой и развратной рабыне. И вот теперь служанка мертва. Все усилия по поискам оказались напрасными. Она зря осталась в городе, рисковала жизнью, унижалась, обманывала, всё больше запутываясь в собственной лжи.
Единственное, что мешало путешественнице погрузиться в пучину депрессии и разочарования с самобичеванием, - это осознание своей правоты. Ни Картен, ни его вредная супруга, ни даже Румс Фарк не верили её словам, просто не принимали всерьёз. И вот теперь Вестакия найдена, самовлюблённые канакернцы посрамлены, а она вся в белом! Мелочь, но приятно.
Орри осторожно выглянул за ворота, и не обнаружив притаившихся собак, стал торопливо распахивать створки.
Опираясь ногой на деревянную ось, Ника мысленно похвалила себя за то, что забыла снять штаны. С удобством расположившись на сене, она на всякий случай положила рядом дротики и копьеметалку. Десятник осторожно подхватил невесту за талию, собираясь помочь ей забраться на повозку, но та внезапно крепко вцепилась ему в запястье.