Лягушка в молоке

Со вздохом пригладив шевелюру, девушка припала к воде.

– Ты говорил, что Одинокий Орех обманщик?
– спросила она, стараясь разговором заглушить сосущую пустоту в желудке.

– Да, - сидевший в двух шагах мужчина величественно кивнул.
– Он соврал, когда рассказывал об охоте на лесного быка, чью шкуру подарил потом тебе. Зверь сломал ногу на каменной осыпи возле Раздвоенной скалы.

– Это плохо?
– спросила Фрея, вставая, опираясь на копье.

– Предки или добрые духи послали ему большую добычу, - назидательно заявил Глухой Гром.
– А Одинокий Орех вместо того, чтобы отблагодарить их, придумал ложь о схватке с лесным быком. Охотники так не поступают. Мы идем?

– Да, - кивнула она, положив копье на плечо.

Мужчина засмеялся, но никак не прокомментировал её действия.

"Пусть думает, что хочет, - устало отмахнулась девушка.
– Только я теперь с этой палкой до самого вигвама не расстанусь!"

– Тебя позвал на озеро Владыка Вод?
– внезапно спросил Глухой Гром, когда они ушли уже довольно далеко от ручья.

– Что?
– переспросила начинавшая тупеть от усталости Фрея.
– Нет. Просто... Просто мне нужно.

– Поговори с Колдуном, - посоветовал спутник.
– Он хорошо разбирается во всяких непонятных вещах.

– А зачем ты пошел за мной?
– быстро спросила девушка, не желавшая обсуждать столь деликатную тему.

Мужчина охотно поддержал разговор.

– Когда мне сказали, что ты ушла в лес с Одиноким Орехом.

– Кто сказал?
– встрепенулась она.

– "Рысята" уже всем охотникам разболтали, - пренебрежительно махнул рукой собеседник.
– Мне стало очень плохо. Я подумал, что будет несправедливо, если ты станешь женой лжеца. Это же позор. Вот я и решил рассказать все, прежде чем ты согласишься войти хозяйкой в его вигвам.

– Но ты мог дождаться нашего возвращения в стойбище?
– продолжала Фрея расспрашивать с каким-то болезненным любопытством.

Молодой охотник долго молчал, размашисто шагая по сумрачному лесу.

– Я надеялся, что если ты узнаешь о том, что Одинокий Орех лжец, то придешь из леса со мной.

"Так и получилось, - вспыхнув, подумала она, невольно шагнув в сторону и пряча глаза от его ироничного взгляда, полного превосходства.
– Только без него я дорогу домой сто лет искать буду".

И тут же покачала головой, едва не споткнувшись о выступавший из земли корень. "Вот ведь свинство, я эту вонючую кучу веток уже домом зову".

После этого разговаривать о чем-то уже не хотелось, и очень скоро на девушку разом, словно ливень в летний день, обрушилась усталость. Идти становилось все труднее. Пришлось в который уже раз взнуздывать себя, заставляя двигаться на одном упрямстве. Поэтому Фрея едва не заплакала от счастья, когда они вышли на знакомую тропинку.

– Отдай мне копье, - вновь предложил охотник.
– Тебе же тяжело.

– Нет!
– резко отказалась она, опираясь на него, как на посох.

Спутник равнодушно пожал плечами.

"Надо было отдать, - с запоздалым сожалением подумала девушка, ковыляя за ним.
– Мог бы и не спрашивать. Взял бы и все. Нет, вас мужиков обо всем просить надо".

Деревья расступились, открыв взору разбросанные по полю вигвамы.

Собрав в кучку все, что осталось от сил, Фрея постаралась выпрямиться и не шататься. Видимо, она имела настолько потрясающий вид, что ребятишки, с криком бросившиеся ей навстречу, замолчали, сбившись в стороне настороженной кучкой. Возившиеся у очагов женщины поднимали головы, удивленным взглядом провожая молодого охотника и посланницу Владыки Вод с копьем на плече.

У столба предков собралась небольшая толпа мужчин. Слышались радостные выкрики и довольный смех. Но вдруг кто-то, обернувшись, заметил Фрею и Глухого Грома. В тот миг все взоры устремились в их сторону. Охотники расступились. Девушка увидела вождя, а рядом с ним незнакомого, странно одетого человека с седой бородой и такого же цвета шевелюрой, перехваченной на лбу привычным кожаным ремешком.

Выцветшие глаза на морщинистом лице, украшенном внушительным носом, вспыхнули, кустистые брови поползли вверх. Высокий, широкоплечий старик в серой полотняной одежде, напоминавшей то ли халат, то ли платье, сделал два неверных шага, протянув вперед руку, густо поросшую сивыми волосами.

– Ива флейтус путо ирета, - громко прошептал он, едва не споткнувшись о высокий, плетеный из полос бересты короб.

Аратачи, а вслед за ними и Фрея поразевали рты от удивления. Незнакомец шагнул еще два раза и, остановившись, вперил горящий взор в девушку, продолжая бормотать что-то бессвязное.

Та попятилась, нервно глотая образовавшийся в горле комок: "Еще один, что ли? Да сколько их?! Поклонники размножаются как... тараканы!"

Глава IV

От беды к беде

– Моя мать называет горе великим даром.

Посылаемые нам испытания,

говорит она, есть благо, а

тяжелые испытания - великое благо.

Конечно, большинство считает, что

она - человек со странностями, - задумчиво

добавил Майлз и спросил, глядя ему прямо в глаза:

– Итак, что вы предполагаете делать

с вашим великим даром,

граф Форхалас?

Лоис Буджолд

Ученик воина

Ничего не понимая, Белое Перо уставился на Отшельника. Старый знакомый, ошалело таращившийся на посланницу Владыки Вод, казалось, потерял способность говорить, соображать и замечать что-либо вокруг. Дети Рыси тоже молчали, завороженные разыгравшейся перед ними сценой. Вдруг кто-то из молодых охотников то ли вздохнул, закашлявшись, то ли нервно рассмеялся. Сковывавшая людей пелена исчезла.

– Что с тобой, Отшельник?
– резко спросил предводитель племени, приходя в себя.

Опустив руку, старик заморгал подозрительно блеснувшими глазами.

– Прости, вождь, мне показалось...

Он растерянно пожал плечами.

– Как будто я уже видел эту женщину.

– Ты её знаешь?
– встрепенулся Белое Перо, тут же забыв и о копье в руке Фреи, и о свежей ссадине, украшавшей лицо девушки.

– Неми дивен фект!
– вдруг сказал Отшельник, обратившись к ней.