Любимый Враг. Предназначение

– Брей уже лошадь запряг, - сообщил тавернщик.
– Отвезет вас, эрла и все покажет расскажет, и дождется, чтобы обратно отвезти.

– Этот мельник вам кто?
– спросила, уже догадываясь, что дело не в муке.

– Родня. Дальняя.

Не говоря более ни слова, подозвала Имра. Тот встал, оправил пояс и двинулся ко мне, сытый и довольный, с улыбкой, делавшей его похожим на кота, объевшегося сметаной.

– Я готов!
– только и сказал он.

Брей ждал во дворе. Это был совсем молодой парнишка, едва вступивший в пору взросления. Поклонившись, он забрался на телегу. Имар подсадил меня и сел следом сам. На свежей соломе было тепло и уютно. А еще пахло вкусно сеном и немного полевыми цветами.

Лошадь зацокала копытами, и наш простой «экипаж» покатил к воротам. А еще через несколько минут мы выехали за город и оказались на широкой лесной дороге. Брей оказался парнем неразговорчивым, я тоже молчала, а Имар вообще завалился на середину телеги и лежал, запрокинув голову к небу, жуя тонкую соломинку. Просто само умиротворение.

Но вот лес сменила просека. Дальше потянулось длинное поле - зеленое море колосящихся побегов. Я увидела множество людей. Все они торопливо выгружались из телег и вооружившись косами и серпами, спешили рассредоточиться вдоль всходов.

Глядя на это, невольно вытянула шею. В первый раз видела, как снимают урожай в этом крае, наполненном магией.

– И что, - обратилась без предисловия к мальчику-вознице, - это каждый день земля дает урожай?

– Если бы, - не оглядываясь, проговорил он.
– Нет. Есть у нас специальные участки, где все растет, как полагается. А так, зерно поднимается каждый день, только доспевает лишь один раз в год.

– А...
– протянула я, хотя так толком и не смогла понять особенности Долины. Чтобы ее постичь, наверное, нужно было прожить здесь не несколько дней, а побольше и подольше.

Имара подобные вещи волновали мало. Он рассматривал облака, жевал соломинку, заложив за спину руки, и казался отрешенным от этого мира.

Но вот поле скрылось вдали. Дальше пошла земля, поросшая травой и цветами. Пахло началом лета, и я с какой-то радостью вдыхала эти волнующие ароматы, почти не заметив, как вдоль дороги начались изгороди. Затем потянулись сады и вот, наконец, появилась и сама деревня. За соломенными крышами сверкнула солнцем гладь реки. Там же, на одном ее берегу, почти в самом конце деревушки, заметила мельницу, возвышавшуюся над остальными домами своей крышей и крыльями, разрезавшими небо на части.

– Кажется, мы почти приехали, - я толкнула в бок мага. Он сел, выплюнув изжеванную соломинку. Посмотрел вдаль.

– Да, эрла.
– Мальчик подстегнул лошадь, и та побежала быстрее. Казалось, Брею самому не терпелось достичь цели нашего пути.

В деревне почти не оказалось жителей. Видимо, все ушли на поле. Но нас приветили лаем собаки и несколько стариков, сидевших на лавках у домов. Да еще одна женщина перешла дорогу, неся два ведра, полные воды. У реки заметила мальчишек, удивших рыбу. Заметив телегу, они слажено повернулись, поглядев на гостей, а затем также слажено уставились на синюю гладь, карауля улов.

Тихое такое местечко. Совсем тихое.

– Приехали, тпру!
– натянув поводья, Брей остановил лошадь почти у самой мельницы. Только теперь разглядела и домик, низкий, словно вкопанный в землю, ютившийся рядом с вращающимися лопастями.

– Я пойду, предупрежу, что вы приехали, - сказал, обращаясь ко мне, мальчик, и убежал.

Мы с Имаром слезли на землю. Лошадь, оставленная без присмотра, потянул телегу дальше, к изгороди, рядом с которой росла высокая сочная трава. И пока она хрустела обедом, я осмотрела мельницу и реку, приводившую в движение механизм крыльев.

Мальчик вернулся быстро.

– Вас ждут, эрла!
– сказал и забрался на телегу.

– Только не уезжай без нас!
– предупредил его Имар, на что Брей только улыбнулся.

Я первой подошла к дому. На встречу никто не вышел. Внутри, казалось, царила тьма. И застыв на пороге, невольно втянула носом воздух, ощутив неприятный сладковатый аромат, который неплохо знала. От него желудок скрутило, а Имар, шагавший рядом, остановился и тихо выругался.

– Там что, мертвяк?
– спросил он.

– Оставайся здесь, - велела я, вскинув руку и не позволяя портальщику двинуться следом. Он было возмутился, но я настояла.
– Держись у двери, на случай, если нам придется уходить, - зачем-то сказала магу. Он кивнул, а я переступила порог и окунулась в смердящую темноту.

Сначала различила только свет свечи, да тонкий луч солнечного света, пробивший себе путь через щель в окне, завешенном темной тканью. И почти сразу поняла, что за напасть поразила мельника.

– Эрл Феррер?
– позвала я, не сразу разглядев больного. Но стоило глазам привыкнуть к мраку, когда увидела и хозяина дома.

Он лежал на кровати у дальней стены. Прикрытый одеялом до самой шеи. Лежал и смотрел на меня, повернув голову с тусклыми глазами, казавшимися почти неживыми.

– Госпожа лекарь...
– Г олос говорившего был так слаб, что я едва различила его.

– И давно вы болеете?
– Я подошла. Тавернщик был прав. Этого человека поедала изнутри тьма. Мне придется потратить много силы, чтобы помочь ему. Проще, конечно, было бы уйти, но разве смогу?

– Уже неделю как. Может и раньше болел, но слег не так давно, - прошелестел голос.
– Прежде была слабость, но я работал, а потом занемог и лег. Теперь вот, не поднимаюсь.

– Я вам помогу, - сказала тихо.

– У меня есть деньги. Я заплачу.

– Конечно, - я отыскала взглядом стул. Подтянула к кровати, думая о том, что обстановка в доме не говорит о достатке мужчины. Но не мне судить. Бывают такие люди, кто деньги бережет, словно на тот свет их собирается с собой унести. Может и Феррер относится к их числу?

– Дайте руку!
– велела.

Он едва поднял руку, протянул ее мне. Совсем худую и слабую.

«Да, сильно его поела тьма!» - подумала про себя, но вслух не произнесла ни слова. Призвала магию, надеясь, что тот треклятый Глаз Дракона поможет справиться с недугом, и начала лечение.

Сколько оно длилось, не знаю. Но когда я закончила, мужчина пошевелился и, пока я спешила к двери, даже сел на постели.

– Прочь! Вон!
– проревела, выскакивая наружу и отталкивая было сунувшегося со своей помощью Имара. Нутро выворачивало наизнанку. Болезнь Феррера рвалась наружу, черная и острая, разрывающая горло. Бросившись к реке, почти упала у самой воды и закричала, выплескивая вместе с криком боль и болезнь мельника. Кричала так, что едва не сорвала горло, а потом просто откинулась назад и легла, запрокинув лицо к небу, чувствуя яркое тепло начала лета.