Любить нельзя ненавидеть

— Что?

— … Думают, что смогут победить, уже смогли. Но я еще буду бороться.

Не поворачивая к Робину голову, словно в бреду, шептала эти слова, не успевая перевести дыхание. Разбойник прижал ее к себе, укачивая на руках, пока она не замолчала, а затем так же тихо заговорил сам:

— Мы будем бороться вместе, Реджина. Во чтобы то ни стало, я никому не позволю причинить тебе вред. Если случится, я умру за тебя, но никогда не позволю тебе сталкиваться со всем этим самой.

Когда лучник заговорил о жертве, она замерла. Не в этом ли пророчество ее сна? Смерть Робина — цена за ее спасение. Если так, то это будет самая дорогая сделка в ее жизни.

— Нет, — выпрямилась, но не смогла сбросить его рук со спины. — Я не позволяю тебе рисковать собой. Я справлюсь сама.

— Знаю, милая, — радуясь, что Королева поборола эту истерику, лучник поцеловал ее в висок. — Но я все равно буду с тобой. Всегда. А теперь засыпай.

И этот сон повторялся каждую ночь, изо дня в день пророча ей пережить смерть Робина заново, более реалистично. В конце концов, она уже боялась спать, предпочитая в полудреме чувствовать теплые ладони разбойника на талии, спокойное дыхание, греющее макушку. Чувствовать, что он жив, рядом и точно никуда не уйдет этой ночью. Таких ночей было немного, но и они давались трудно. Однажды она все же заснула крепким сном, который оказался совсем без сновидений.

Вздрогнула от тихого скрипа двери: просто уже давно проснулась. Осталась в постели, забываясь в тепле и запахе того, кто вошел в ее покои.

Робин тихо затворил дверь, надеясь, что не помешал сну Королевы. Она не подала виду, что проснулась, не открыла глаза, ожидая действий разбойника. Бурбон, в это время лежавший на другой половине кровати, словно понял, что может помешать, спрыгнул с постели и устроился на ковре. Лучник не заставил себя долго ждать. Скинув сапоги, он осторожно лег рядом.

— Просыпайтесь, моя Королева, — полушепотом в волосы, полупоцелуем в висок пустил дрожь по ее телу, вызывая улыбку на забывших о притворстве губах.

— Еще немного, — ответила она, кутаясь в одеяло.

— Прямо сейчас, — руки разбойника скользнули под одеяло и нашли ее талию.

Кончики ледяных пальцев посчитали ребра, а затем вновь легли на талию, пока она старалась избежать холодных прикосновений.

— Робин! Руки! — максимально отпрянув от него, спряталась с головой, желая согреть остывшую кожу.

— Прости, — нагло смеялся лучник. — Иди ко мне. Холодные только руки.

Недоверчиво покосившись на него, все же придвинулась ближе. Обнаженное женское тело согревало сквозь одежду, даря тепло замершему разбойнику. Этим утром он успел выполнить все свои обязанности и обещания по поводу сопровождения Ее Величества во дворец царя Мидаса. И, будучи уверенным, что Королева уже встала, он собирался полностью осведомить ее обо этом. Но в тронном зале было пусто, в кабинете тоже, и каково же было удивление лучника, когда он увидел ее здесь. Уже полдень, а эта девчонка даже не думала встать с постели. Уютно устроившись среди подушек и одеял, соблазнила Гуда этим спокойствием и минутами наедине. Даже если б пришлось лишь издали наблюдать за ее умиротворением.

— Ты не ходила обедать?

— Нет.

— И твой отец не пытался вытянуть тебя из постели? — умиляясь ее мычанию в шею, спросил мужчина.

— Он даже не заходил, — чуть потянувшись в его объятьях, еще сонным голосом продолжала она.

— Тогда это сделаю я, — угроза, а затем и резкий рывок заставили ее испугано распахнуть глаза.

Он поднял ее на руки, стараясь не обращать внимание на капризы женщины, а еще лучше на приятное тепло обнаженного тела, что так стремилось покинуть его объятья.

— Робин, куда…? Не надо.

Сжимается в его руках, скрывая длинный шрам на животе, так и не вылеченный лекарем и мазями — след того покушения. Стала стыдиться этого изъяна. Разбойника поначалу забавляло ее милое стеснение. То, с какой неохотой она раздевалась рядом с ним, постоянно скрывая шрам, как запрещала прикасаться к себе во время близости, почти в темноте — это перестало быть забавой, вызывая лишь огорчение разбойника. Он не хотел, чтобы она стеснялась. Не с ним. Но Реджина была упряма, впрочем, как и всегда. Она действовала по-своему, чаще всего оставаясь в ночной рубашке каждый раз рядом с ним, лишая лучника возможности любоваться идеальным телом, которое ничуть не померкло в его глазах даже с этим изменением.

— Не прячься, — вернул на постель, дабы она не оказалась на холодном полу, позволил ей встать на колени, сравнявшись с ним ростом. Вопреки ее ожиданиям, Робин не ушел. Ласково касаясь шеи ладонью, провел через грудь к животу, где задержался на ране. Реджина буквально заново ощутила холод лезвия на коже, хоть пальцы разбойника были теплые, а движения осторожные — абсолютно не то же самое, что в тот день.

— Что говорит лекарь?

— Он не сможет убрать шрам, — смотрела на руку разбойника, глубокими вдохами встречая каждое новое прикосновение.

— А ты?

— Я пыталась, — спокойно ответила она, стараясь не встречаться с лучником взглядом.

Могла бы излечить себя магией, если бы та действовала. Но ее не было уже долгое время.

Недавно она вновь встретилась с Темным. Его лицо не выражало ничего кроме отвращения. Смотреть на «добреющую» ученицу, казалось, было для него почти физически невыносимо. Оттого маг постоянно морщился и избегал встречи с карими глазами.

«- Я не понимаю в чем проблема? — равнодушно парировала Реджина.

Проведя рукой по столу, смахнула на пол несуществующие крошки и села, закинув ногу на ногу. Дерзкий выпад отдался болью в животе, но она не подала виду. Стиснув зубы, пыталась держать располагающее к спору выражение лица, зля Румпеля.

— Тебе и не нужно было что-то понимать. Следовало только выполнить свою миссию, но ты не справилась с этим. Какая жалость.

На дерзость отвечал ей откровенной незаинтересованностью. Словно слова, сказанные Королевой не имели веса, оттого взлетали быстрее, чем успевали достигнуть слуха учителя. Он и не желал ее слушать. Эта девчонка все испортила своими глупыми чувствами и играми. Она стала сгоревшим делом, на которое Темный поставил слишком много. Выходит, зря.

— Что это значит? Ты можешь хоть раз, что-то ответить точно? Я устала от твоих шарад, Румпель! — брюнетка быстро оказалась у самого лица учителя, презрительно вглядываясь в его извечную издевательскую усмешку и веселые глаза, которые толком никогда ничего не выражали.

— Время покажет, Ваше Величество, — еще ближе, возлагает очередную загадку на ее губы. — Пусть молится усердней Королева, дабы спастись от праведного гнева. В Рождественскую ночь свершится суд, на бал из Ада гости к нам придут, — пропел он своим отвратительным высоким голосом и рассмеялся.