Любитель историй

Юноша не стал перечить отцу.

Пристальный взгляд Лиджебая неспешно скользил по

отпрыску. Призрак не торопился продолжать.

– Не смотри на меня, - резко отрезал отец.

Опустив глаза, Рик виновато уставился в испещренную

порезами и трещинами поверхность парты. Как он только

мог забыть правило двенадцать и шесть шестых?!

– Простите, больше такого не повторится, - коротко ответил

сын. Отец обожал, когда с ним общались как со старшим по

званию.

– Моя книга, она все еще с тобой?

Рик кивнул, не поднимая взгляда.

– Открой ее на первой странице. Возьми перо, макни в

чернильницу.

В правом верхнем углу парты возникло углубление, в

котором обнаружилась широкая стеклянная чернильница, а

рядом лежало гусиное перо.

Не став удивляться, сын повиновался.

Первая страница отцовской книги также преобразилась.

Она была девственно чиста. Ни единой строчки, ни следа от

ровного почерка.

– Что я должен писать?

– Не торопись.

Наставительно подняв указательный палец, мистер

Лиджебай застыл. Долгое время ничего не происходило, и

Рик позволил себе нарушить сразу несколько правил.

Он уже умел это делать.

Подняв голову, юноша уткнулся в практически зеркальный

взгляд отца: совершено черные зрачки занимали все

пространство глаз. Он смотрел сквозь сына, сквозь стены,

сквозь любую преграду на свете.

Именно в эту минуту Рик впервые задумался о

происходящем. Ведомый странной силой он вернулся в

родной дом, который тянул его в свое лоно, призывая

хранить книгу отца как зеницу ока. Но в тоже время,

внутренний голос, не унимаясь, отговаривал его сходить со

спасительной тропы. Поэтому, ощущая незримую

поддержку, юноша совершенно не испугался, увидев за

столом призрак отца.

…Рик возвращался в родной дом этой ночью, когда

последний кошмар заставил его пробудиться в мокром поту

и, не найдя себе места, покинуть святую обитель. Тогда дом

встретил его настороженно, пристально следя за каждым

движением. Плохо помня свой визит, Рик сомневался, что

наяву встречался с Оливером и успел заглянуть в отцовский

кабинет.

Второй визит выдался более удачным. Дом приветствовал

своего юного хозяина приятным теплом протопленных стен

и запахом ароматных пряностей...

Ожидая вердикта отца, Рик поймал себя на странном

чувстве, словно время остановилось и повернулось вспять.

Словно не было этого кошмарного года, болезненных

похорон, белой ткани на мебели и завешенных зеркал. Отец

был жив и находился в абсолютном здравии. И его

любимый темно-синий камзол с широкими рукавами и

массивными серебристыми пуговицами, ажурная рубашка с

бантом, выглядели вполне реально. Лицо чуть бледное с

множеством глубоких и не очень морщин, изящные очки –

мистер Лиджебай предстал перед сыном таким, каким тот

запомнил его при жизни.

– Ты должен писать все, что я произнесу, слово в слово.

Понял меня? – наконец изрек призрак.

– Да, сэр, - согласился Рик.

– Тогда начали, - Лиджебай деловито скрестил руки на

груди. На его лице возникла довольная улыбка.

Прикоснувшись к перу и опустив его на чистую

поверхность листа, юноша бросил случайный взгляд в

сторону отца. Свесив голову на бок, тот не спеша собирался

с мыслями. Наконец он положил руки на стол, отчего

раздался резкий хлопок. На тыльных сторонах ладоней

красовались огромные кроваво-красные язвы, едва

затянутые темной коркой. Облегченно выдохнув и раскинув

руки в стороны, словно освободившись от непосильного

груза, Джейсон-старший начал не спеша диктовать.

Слова вырывались натужно, иногда раскалываясь надвое

и лишаясь окончаний. Так было пока говоривший немного

не обвыкся и не снизил скорость. Тогда предложения стали

более четкими, осмысленными, а Рик умерив темп, стал

выводить каждое слово аккуратнее, добавляя от себя

вначале новой строки витиеватый узор.

Не вдумываясь в смысл слов мистера Лиджебая, которые

Рик переносил на бумагу абсолютно статично, он вскоре

почувствовал, что рука сама продолжает работу,

совершенно не подчиняясь его желаниям.

Инстинктивно закрыв глаза, юноша прислушался к

усыпляющему голосу отца. Тот говорил монотонно,

вдумчиво, словно описывал давно минувшие события.

Яркие образы живыми картинками возникали в голове

юноши так явственно, словно он становился свидетелем

новой, неизвестной ему жизни, которая только зарождалась,

шаг за шагом, как крохотный лепесток раскрывается под

лучами солнца в борьбе за существование среди себе

подобных.

Стены, дома, лабиринты улиц – город вырастал с каждой

новой фразой, будто песочный замок, по крупицам,

становясь все более реальным. Это был не Прентвиль, а его

точный близнец. Город побратим, в котором каждый

житель имел собственного двойника. Собственное

отражение в зеркале, способное говорить, мыслить и

совершать поступки. Неважно – добрые или злые.

Упиваясь новыми способностями видеть, не открывая глаз,

Рик переворачивал страницу, макал перо в чернильницу и

продолжал работу. Рассказчик не прерывался, а писарь не

нуждался в отдыхе. Их обоих устраивала работа, которой

они могли отдаться без остатка.

И теперь, еще не понимая как, – но Рик знал наверняка –

он сможет побороть мистера Сквидли. Ему по силам

изгнать из города эту Химеру ужаса и страха. Он всесилен.