ЛЮБЛЮ

даватель алгебры и геометрии в старших классах, по совместительст-

ву занимавшая должность заведующей учебной частью.

Русский язык, устный и письменный, Пашка благополучно сдал.

По геометрии, математике письменной, проблем так же не возникло.

Написав варианты на доске, Трубадурова ушла из класса и два часа не

– 8 –

показывалась. Все воспользовались шпаргалками. Те, кто шпаргалок

не заготовил, списали у тех, кто их имел. Всё говорило за то, что учи-

тель не собирается никого топить, тем более класс «Б», сдавший уст-

ную математику, со смехом рассказывал, как их, лоботрясов, изо всех

сил тянули за уши.

Успешно решив задачи и примеры, предложенные по билету,

Пашка спокойно дожидался очереди. Перед ним были Маргулин и

Кочерыгин. Оба сидели на первых партах и на вопросы учителя о го-

товности отвечали «Нет». Потеряв терпение, Тамара Андреевна по-

дошла к парте, за которой сидел Маргулин, посмотрела на его чистый

лист и, разминая пальцами переносицу, села с ним рядом.

– Нарисуй-ка ромб, – попросила она, тяжело вздыхая.

– Чего? – Как бы просыпаясь и не понимая спросонья, чего от

него хотят, переспросил Маргулин.

– Ромб, ромб, – сдерживая раздражение, повторила учительница.

– Ромб? Это, пожалуйста, – с вызовом в голосе, ответил он и

принялся за работу.

Пашка видел, как Маргулин, сидевший прямо перед ним, не-

твёрдой рукой обвёл одну из клеточек, в которые был разлинован тет-

радный лист, из чего получился крохотный квадратик. Тяжело зады-

шав, взяв лист в руки и повернув его так, чтобы квадратик можно бы-

ло видеть стоящим на одном из углов, учительница сказала:

– Ну, что ж. В общем-то, верно.

Она шепотом спросила о чём-то у экзаменуемого, на что тот от-

ветил: «Хочу в ПТУ попробовать», и вынесла свой вердикт:

– Ставлю тебе тройку. Иди и не попадайся мне на глаза.

С первой стипендии купишь мешок семечек.

Встав, чтобы подойти к такому же чистому листу, лежащему на

парте перед Кочерыгиным, Тамара Андреевна обернулась, заметила у

Пашки цепочку, и, еле сдерживая гнев, спросила:

– Что это, Поспелов, у тебя на шее висит?

Не дожидаясь ответа, она попыталась расстегнуть пуговицу на

рубашке, но вместо этого оторвала её.

– Зашьёшь, я не специально, – прошипела она и, забравшись под

рубашку, взяла грубой рукой крест.

– 9 –

Мысль о том, что крестик, подаренный отцом, окажется в чужих

руках, подвигнула Пашку взяться за руку учительницы.

– Не бойся, Поспелов, не отниму, – сказала Тамара Андреевна,

изо всех сил сдерживая злобу.

Выпустив крест, и, несколько раз громко чихнув, она зашлась в

нравоучении:

– Добро бы, верили. Ещё можно было бы понять. А то наденут,

из-за того, что мода пришла. Ну, скажи, Поспелов, что тебе в нём? Ты,

что в Бога веришь? Ну, давай, скажи: «Я, Тамара Андреевна, верю в

Бога», и я отстану, и больше слова не скажу. Молчишь?

– Это бабуля ему повесила, на счастье, – заступился за Пашку

весёлый и ещё не ушедший Маргулин.

– Что? На счастье? – Переспросила Дубадурова у заступившего-

ся и, стараясь говорить равнодушно, продолжала. – Это не поможет.

Я лично ни в каком качестве крест принять не могу. Понимаю, когда

носят медальон с маленькой фотографией матери или с фотографией

любимой. Это естественно. А - это. – Она показала пальцем Пашке на

грудь. – За это, – повторила она, исправляясь и возвышая голос, буду-

чи не в состоянии более сдерживаться. – За это я ставлю тебе «два» и

ты мне будешь ходить пересдавать и всякий раз говорить так: «Вот я

пришёл без креста. Показываю. Разрешите, Тамара Андреевна, взять

билет?». И когда увижу и своими собственными глазами, убеждусь...

Убедюсь... Как правильно? Когда я увижу, что пришёл ты на экзамен,

как нормальный человек, с чистой грудью и без всякой дребедени, ви-

сящей на шее. Вот тогда буду с тобой разговаривать. А сейчас – давай,

иди домой и скажи своей бабушке спасибо. И знай, что «двойку» по-

ставила не за математику, а за крест. И то, что ты тут на листке нако-

лесовал, можешь взять с собой на память!

Окликнув Пашку ещё раз у самой двери, разошедшаяся завуч

добавила:

– Так ты понял, Поспелов, что должен дома сказать? Ты должен

подойти к тому, кто повесил крест тебе на шею, бабушка ли это или

соседка, меня это не интересует, и сказать, что Тамара Андреевна за

крест поставила «два».

Всё произошло так стремительно, что казалось неправдоподоб-

ным. Выйдя из класса, Пашка долго ещё стоял и перебирал в уме де-

– 10 –

тали случившегося, а о том, что всё было не во сне, говорила оторван-

ная пуговица.

Из раздумий его вывел Марков, получивший за экзамен «пять».

Он прибывал в весёлом настроении и собирался зайти к тётке, жив-

шей в одном доме с Пашкой. Когда-то их объединяло общее увлече-

ние, оба коллекционировали марки. Но, с тех пор, как Пашка это ув-

лечение оставил и перестал ездить вместе с Марковым на толкучку к

«Филателии», они отдалились друг от друга. Друзьями же никогда не

были. Временами Марков по привычке приходил и показывал новые

приобретения, уговаривал кое-чем обменяться, и так в одно время за-

частил, что Пашка был вынужден, для того чтобы избавиться от его

назойливости, подарить ему все свои марки вместе с альбомом.

Марков переходил в новую школу, со специальным языковым ук-

лоном и день экзаменов, был последним днём их совместного обучения.