Любовь и доктор Форрест

– Только смотри, чтобы профессор Энгель ни о чем не узнал! Я не думаю, что он обрадуется, если узнает о ваших занятиях.
– Она погасила свет.
– А теперь поскорее ложись и засыпай. Уже очень поздно.

Дожидаясь ужина, Лесли решила набрать номер телефона фрау Дорфен и поговорить с Пат.

– Боюсь, что я не смогу прийти к тебе этим вечером, - объяснила она подруге, когда та подошла к телефону.
– Я сейчас временно выполняю обязанности медсестры при миссиз Редвуд, и поэтому никак не могу отлучиться из клиники.

– Ты с ума сошла!
– реакция Пат оказалась в точности такой же как и у Ричарда.
– И это что, значит, что мы так и не увидимся с тобой до моего отъезда?

– В котором часу ты завтра уезжаешь?

– В одиннадцать утра.

– Тогда да, скорее всего так оно и будет. А может быть тогда мы сама придешь ко мне сюда?

– Не могу, - резко отозвалась Пат.
– Мне нужно еще укладывать вещи.

– Но это можно сделать и утром.

– А мне хочется уложить все именно сейчас.

– Это на тебя совсем не похоже!
– усмехнулась Лесли и тут же нахмурилась, потому что никакого ответа на это замечание не последовало. Что у тебя случилось? Ведь в самом-то деле, не обиделась же ты на меня, или как?

– Разумеется, нет, - выпалила Пат.
– Просто у меня плохое настроение. Вот и все.

– Ну тогда все же попытайся изыскать возможность и появиться здесь сегодня вечером - или на худой конец завтра с утра. Не можешь же ты уехать не попрощавшись со мной.

– Ну, ладно, - и на этот раз снова в голосе Пат слышалось явное нежелание. Положив трубку на рычаг, Лесли задумалась об этом. Было бы просто смешно поверить в то, что Пат настойчиво отказывается прийти в клинику якобы под тем предлогом, что хочет заранее собрать вещи. Тем более, что вообще-то Пат имеет обыкновение спешно заталкивать одежду в чемодан в самый последний момент. И что такое могло у нее случиться на этот раз?

Наконец был внесен поднос с ужином, сопровождаемый Ричардом, вошевшим вслед за горничной, и все мысли Лесли тут же вновь обратились к ее пациентам.

– Какие у тебя с ними отношения. Ладите?
– спросила она.

– Не хуже чем с тобой!
– усмехнулся он.
– Но как раз сегодня я подумал о том, что было бы не плохо иметь еще пару рук, а в придачу к ним и роликовые коньки! Пятница - сумасшедший день.

– Я знаю. Ты в школу ездил?

– Да я там чуть концы не отдал. Эти маленькие зануды как будто впали в хандру! Ты представить себе не можешь, как велико было во мне желание подлить им в рыбий жир синильной кислоты!

Лесли безудрежно рассмеялась.

– Расслабься и лучше выпей чего-нибудь. У меня в буфете как раз есть немного шерри.

– Только не это. Я целый день ничего не ел. Так что теперь один глоток шерри - и самостоятельно на ногах я уже не удержусь!
– Он подавил зевок.
– А твой день как прошел?

– Зануднее не бывает.

– Тебе это пойдет на пользу. Я всегда говорил, что работа медсестры сравнима лишь с...
– он в ужасе прикрыл рот рукой.
– Боже ты мой, а Пат-то я так до сих пор и не позвонил!

– И о чем не сказал?

– О том, почему не смогу прийти кататься с ней на лыжах сегодня днем.
– Он провел рукой по волосам.
– Теперь она будет сердится.

И тут Лесли стала ясна та причина, ко которой Пат наотрез отказалась прийти в клинику! Очевидно она намеренно избегала встречи с Ричардом.

– Теперь будет гораздо лучше, если я попытаюсь поговорить с ней с глазу на глаз! Я пойду к ней сейчас же, но сперва все же поужинаю.

Ричард быстро шел по улице деревни, направляясь к домику фрау Дорфен, когда часы на башне деревенской кирхи пробили восемь раз. У Пат, конечно же, были все основания к тому, чтобы по-настоящему разозлиться на него. Он мог живо вообразить себе, как, должно быть, негодовала она, напрасно прождав его у подъемника. И все-таки, сама будучи медсестрой, она ведь должна наверное понимать и то, как порой за работой можно позабыть обо всем, что осталось за стенами больницы? Обо всем, но только не о Пат. За последнюю неделю он все чаще думал о ней, и воображение рисовало перед глазами ее круглое, веснушчатое лицо в обрамлении выбивающихся во все стороны непослушных, рыжих прядок волос. Она оказалась очень живой и веселой девушкой, и ему будет ее очень не хватать. Подумав об этом, Ричард помрачнел. До сих пор он старался не думать о том об ее отъезде. Досадливо бормоча что-то себе под нос, он взошел по ступенькам крыльца и постучал в дверь.

На его стук открыла сама фрау Дорфен.

– Guten abend, герр доктор. Вы наверное пришли проведать фройляйн?

– Да.

– Она ушла немного прогуляться, но собиралась скоро вернуться. Может быть вы ее дождетесь?

– Нет, благодарю вас. Я лучше пойду и встречу ее по дороге.

– Обычно она возвращается через лес.

Последовав совету доброй женщины, Ричард, сойдя с крыльца, зашагал вдоль узкого переулка, что взбирался по склону параллельно главной улице. Недавний снегопад замел здесь снегом все следы; ветви деревьев и разросшегося кустарника, нависшие над проложенной узкой тропинкой, негодующе трещали и шелестели, когда время от времени Ричард задевал их рукавом своего пальто, и каждый раз при этом откуда-то сверху сыпалась мелкая снежная пыль, оседавшая у него на волосах. Дойдя до середины улицы, он увидел впереди себя толстушку-Пат, одиноко бредущую ему навстречу, и замахал руками. Заметив его, она нерешительно замерла на месте, а затем резко свернула на узкую тропинку, которая, насколько Ричард мог себе представить, шла совсем в другую сторону, чем то предполагалось изначально задуманным маршрутом.

– Пат, - позвал он, - ты идешь не туда!

Его слова как будто подхлестнули ее, заставив еще прибавить шагу.

– Эй, Пат!
– снова позвал он.
– Подожди меня! Нам надо поговорить.

Она даже не одернулась, и тогда, после секундного колебания, Ричард повернул обратно и помчался вдоль все того же переулка к тому месту, где, как он мог догадаться, она снова выйдет, и пути их должны будут пересечься. Вскоре он услышал скрип снега - ее шаги!
– и тогда он остановился, скрывшись за зарослями кустарника и принялся напряженно ждать. Здесь было гораздо темнее, небо скрывалось за верхушками высоких елей, и в то время, как Пат наконец поравнялась с ним, Ричард, выступая из-за деревьев, поймал ее в свои объятия.

Пронзительный визг тут же принявшейся отчаянно вырываться Пат разорвал тишину, и жалобное эхо заметалось среди деревьев, словно вспугнутый жаворонок.

– Ради бога, не кричи так, - запыхавшись выпалил он, - это только я!

– Ты, чертов дебил, - задыхаясь от злости начала она.
– Сейчас же убери лапы! Ты что, намека не понял? А ну, проваливай отсюда!

– Какого намека?

– А такого, что я не желаю с тобой разговаривать.
– Она продолжала вырываться из его объятий.
– Пусти, тебе говорю!

– Только если ты обещаешь не убегать.

– Ничего я не собираюсь обещать.

– Тогда не отпущу.
– Он легонько встряхнул ее.
– Ты наверное обиделась из-за сегодняшнего?

– Какой ты догадливый!

– Я могу все объяснить.

– Не сомневаюсь. Но только мне это не интересно.

– Тебе все равно придется меня выслушать. Я весь день разрывался на части между своими больными и еще пациентами Лесли.

– А о такой штуке как телефон ты никогда не слышал?

– Я был слишком занят и мне никак не удавалось позвонить. И только когда я говорил Лесли, что...

– Ты вдруг вспомнил обо мне!
– Пат так зло выпалила это, что он теперь уже просто изумленно разглядывал ее.

– Да что такое на тебя нашло?

– Ничего, просто я прозрела. Ты назначал мне свидания только потому, что хотел угодить Лесли.

– Это не правда! Сперва, может быть, так оно и было, но только на этой неделе я встречался с тобой только потому, что сам этого хотел.

– С твоей стороны это было очень великодушно!
– наконец ей удалось вырваться, и она побежала прочь.