Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)

– Твой отец знает о ребенке?
– продолжал допытывать Ламорака Уррий.

– Зачем? Служанка - сирота, мало ли с кем загуляла. Вот если бы у нее был отец и прознал бы, тогда, может быть, пришлось бы как-то откупаться... Эй, Эмрис, что с тобой?

– Нет, ничего, - ответил тот. И добавил задумчиво: - Я тоже не знаю своего отца.

Ламорак хлопнул себя по лбу рукой.

– Забыл совсем!
– воскликнул он.
– Если ты обиделся, Эмрис, извини. Но тебя-то это не касается. Кажется, я знаю чей ты сын!

– Чей?
– в один голос воскликнули Уррий и Эмрис.

Этот вопрос все время терзал Эмриса и Уррий искренне переживал за сводного брата. Он даже осмелился как-то спросить отца, но тот нахмурил брови и сказал, что когда придет время они узнают.

– Ты только не падай с коня, - весело произнес Ламорак. Твой отец - верховный король Британии, а ты - наследник короны!

– Кто тебе сказал?
– стараясь говорить спокойно, поинтересовался Эмрис.

– Разве такую тайну кто расскажет?
– пожал плечами Ламорак. Сам догадался.

– Ну...
– разочарованно протянул Уррий.
– Так можно заявить, что он - сын Божий...

– Действительно, - пробормотал Эмрис, но вспыхнувшая безумная искра веры в слова Ламорака не давала покоя.
– Но почему ты так решил?

Ламорак сделал серьезный вид и принялся объяснять. И Уррий и Эмрис внимали с неподдельной заинтересованностью, оба хотели верить в неожиданное заявление Ламорака, и оба желали, чтобы он их убедил. Обтянутый тугой материей соблазнительный зад черноволосой служанки, стоящий перед глазами Уррия последние минуты, испарился словно пух от жара костра.

– Верховные короли Британии, - говорил Ламорак, - со времен короля Артура следуют традиции, сами знаете - помните отец Свер рассказывал? Первенец верховного короля, объявленный законным наследником, всегда тайно отдается на воспитание какому-нибудь знатному рыцарю. И только этот рыцарь, да тайный опекун-хранитель, назначенный королем и Богом, знают тайну.

– Помним-помним, - нетерпеливо перебил Эмрис, - но почему ты решил, что именно я наследник? Может я просто незаконный сын сэра Отлака?

– Так все сходится!
– удивленный непонимаем друзей воскликнул Ламорак.

– Пока ничего не сходится, - сказал Уррий.

– Ну смотрите, - вздохнул Ламорак, - о наследнике короля Пендрагона объявили четырнадцать лет назад, значит в любом случае, он сверстник Эмриса, этого-то отрицать не будете? Потом, все наследники со времен Артура, до коронации носят имя Эмрис!

Ламорак торжествующе посмотрел на друзей.

– Это не доказательство, - резонно решил Эмрис.
– В нашем замке с десяток Эмрисов, очень распространенное имя.

– Хорошо, - согласился Ламорак, - а почему у тебя белый конь? Ты его себе сам выбирал?

– Нет, сэр Отлак сказал, что я буду ездить на нем, вот и все.

– Сэр Отлак!
– с видом победителя повторил Ламорак.
– А белый пес Кабаль, с которым ты охотишься, откуда он, кто придумал ему имя?

– Сэр Отлак, - снова признался Эмрис, - он подарил мне и Уррию по щенку, они уже были с кличками... К чему ты это?

– Я специально интересовался у настоятеля нашего монастыря и он сказал, что белые цвета - цвета короля Артура, у него был белый конь в отрочестве и белый пес Кабаль!

Уррий присвистнул. Это серьезно, такие совпадения вряд ли случайны.

– А кто же тогда, если допустить, что ты прав, тайный опекун Эмриса?
– спросил он.

Ламорак не растерялся:

– В преданиях говорится, что Мерлин, бывший опекуном юного Артура, жил под видом отшельника в часовне. На землях сэра Отлака аж три часовни - выбирай любого отшельника, все подходят под роль опекуна.

Тут он был прав. На землях графа Маридунского находились три часовни - Белая на Холме Великана, Красная у Трехозерья и на западной окраине - часовня Медленного Времени. Почему последняя так называлась никто не знал, ребята любили ее обитателя, чернобородого гиганта Бэлмора, и не понимали, почему он решил уединиться в густом лесу.

– Если ты прав, то я бы хотел, чтобы опекуном оказался Бэлмор, - сказал Эмрис.
– Хотя и отшельник Белой часовни вполне подходит... Они никогда не отказываются разговаривать с нами, рассказывают много интересного. На нас с тобой, Ламорак, только Фракс ворчит, лишь Уррий его чем-то очаровал. А Бэлмор действительно мог бы оказаться тайным опекуном - относится к нам очень хорошо. Но это потому, что Уррий сын сэра Отлака, и мы возим им провизию. Ты не убедил.

Он сказал таким тоном, что и Уррий, и Ламорак поняли - убедил. Эмрис поверил, хотя не желал примерять на себя сломя голову роль наследника верховного короля, чтобы не разочаровываться потом. Ему требовались еще доказательства.

– К тому же почему десять лет назад в ваши края переехал лучший боец сэр Бан? Да чтобы научить своему мастерству принца! И еще. Помнишь, ваша кормилица рассказывала, что тебя похитили то ли в год, то ли в два? Тогда сэр Отлак погнался за похитителем и еле разыскал его, тебя отнял, а разбойника приколол копьем к дубу. Стали бы тебя похищать, если бы ты не был сыном верховного короля, единственным его наследником!

– Вот тут ты как раз ошибся!
– рассмеялся Уррий.
– Похитили тогда меня, а не Эмриса. Непонятно зачем - наверно, чтобы досадить отцу?

– Да, - подтвердил Эмрис.
– Кормилица и няньки много раз рассказывали, как украли Уррия.

– Ну и что?
– удивился Ламорак.
– Сами же говорите неизвестно зачем разбойник украл Уррия. Ясно зачем! Просто перепутал вас - попробуй отличить ребенка один от другого!

– Действительно, так могло быть, - задумчиво произнес Уррий.
– Черт возьми, Ламорак, ты, вполне вероятно, и прав. Тогда понятно, почему нас не взяли на турнир.

Эмрис с Ламораком удивленно посмотрели на товарища.

– Все очень просто, - пояснил тот.
– По традиции наследника представляют верховному королю перед битвой, не говоря наследнику кто он такой. А до этого наследник живет безвылазно у приемного отца. Война еще только готовится, отец поехал на турнир. Но ведь слышали же - он обещал нас взять с собой в боевой поход!

– Да, все сходится, - сказал медленно Эмрис и вдруг резко пришпорил белоснежного коня.

Уррий и Ламорак направили коней вслед за ним, стараясь не отставать, но и вопросами не донимали. Вероятность того, что Ламорак ошибается все же оставалась.