Любовь по контракту

Поднимаюсь на второй этаж, где, по словам официанта, должна находиться уборная. Быстрым шагом поворачиваю за угол и сталкиваюсь с девушкой. Из её рук вылетает сумочка, смартфон с грохотом падает на пол. Каблук опасно подворачивается, и я цепляюсь за незнакомку, чтобы устоять на земле.

Ненавижу шпильки! И скользкий пол ненавижу, и красоток, вьющихся около Марка, я тоже ненавижу! Дурацкий праздник.

— Наше столкновение — это лучшее, что случилось со мной этим вечером, — задорно смеётся незнакомка, подбирая с пола смартфон и выпавшие из сумки наушники. — Такая скукота, я постоянно зеваю, представляешь?

— Ещё как! Пафосно и уныло до ужаса, — я презрительно дёргаю плечами.

Разглядываю девушку: она очень молоденькая, на лице почти нет косметики, голубые глаза горят весёлым блеском, пухлые губы улыбаются. На первый взгляд ей не больше двадцати лет. Может, дочь какого-нибудь престарелого бизнесмена?

— Дина, — решаю познакомиться с девушкой. Есть в ней что-то притягательное, располагающее к себе.

— Олеся, — добродушно улыбается она.

Сзади раздаются шаги, а через секунду я вижу вдалеке незнакомого мужчину. Высокий, серьёзный, красивый какой-то особенной грубоватой красотой. Явно не в моём вкусе.

— Меня уже муж обыскался. Полчаса скрывалась на летней террасе, музыку слушала, — хихикает Олеся, указывая рукой на открытую дверь в конце зала. — Если станет невыносимо скучно, найди меня внизу.

— Хорошо.

Олеся подбегает к мужу, что-то шепчет ему на ухо, они целуются и уходят, оставляя меня одну.

Странное получилось знакомство. И кажется, я уже где-то видела Олесю, только вспомнить её не могу.

Падаю на широкое кресло в углу и рассматриваю огромный пустой зал. Почему здесь нет посетителей? Наверное, именинник весь ресторан арендовал.

Закрываю лицо ладонями, стараюсь мыслить рационально. Да, после трёхдневной разлуки меня ещё сильнее тянет к Марку. Да, я ревную его к каждой бывшей пассии. Да, я должна сказать правду о том, что Вадик сделал мне предложение.

И да — я хочу Марка.

Может, поэтому я не смогла переспать со своим женихом? После помолвки Вадик звал меня домой, под столом трогал за коленки, целовал украдкой, а во мне никакого желания так и не появилось. Придумала нелепую отмазку о том, что обещала пойти с Дашей в кино, и уехала сразу после праздничного застолья.

А что если забить на принципы и мораль?

Нет! Нет! Нет! Я трясу головой до хруста в шее, резко встаю и возвращаюсь на первый этаж, чудом не споткнувшись на лестнице.

— Что, приревновала к Илоне? — подтрунивает надо мной Марк, обнимая за талию.

— У тебя богатая фантазия, — громко фыркаю.

Его ладони оставляют на теле сильные ожоги, мне хочется сбросить его руку, отойти на безопасное расстояние, чтобы на таять от запретной близости, которая с каждой секундой подтачивает мою уверенность. Порочные, неправильные мысли изводят, мучают, терзают, заставляют трястись от нервного перенапряжения.

— Ты дрожишь, — глухо произносит Марк.

— Здесь прохладно.

— Я так и понял.

Он обнимает меня крепче, ведёт рукой по бедру, потом вверх — по спине. Я судорожно вздыхаю и пытаюсь сделать шаг в сторону.

— Здесь же люди, — полушёпотом вырывается из моих одеревеневших губ.

Мы смотрим друг на друга, и между нами будто искра проскакивает. Она трещит, пылает, становится алым пламенем, которому невозможно дать отпор. Воздух накаляется, и синий взгляд напротив темнеет.

Марк стискивает мои пальцы и ведёт меня к лестнице. Надо бы сопротивляться, найти сотни отговорок, но из тела словно выкачали всю решимость.

На третьем этаже, в полутёмном зале, мы останавливаемся.

Прижимаюсь спиной к стене, а Марк неистово целует меня. Шарит руками по телу, сжимает бёдра и ягодицы так сильно, что я стону от пронзающего наслаждение. Его напористость отдаётся горячей волной внизу живота, я кусаю губы, когда Марк оставляет дорожку поцелуев на шее и ключицах.

Где же моя хвалёная сила воли? Вернись немедленно!

— Поехали ко мне, — предлагает Марк.

Вдавливает в прохладную шероховатую стену и снова глубоко целует. Но после его слов у меня срабатывает стоп-кран.

— Отпусти! Нам нельзя! — с остервенением вырываюсь из его крепких объятий.

— Почему? — хрипло спрашивает Марк.

— Я притворяюсь твоей невестой, но я не обязана с тобой спать!

— Но ты же хочешь, я вижу. Нас тянет друг к другу. Прекрати сопротивляться, — я чувствую его горячее дыхание на щеке, я дрожу и задыхаюсь от нахлынувшего запретного желания.

— Ты ошибаешься, Марк, я не хочу быть с тобой, — пульс зашкаливает, а бедное сердце, кажется, вот-вот разорвётся от боли. Он должен знать правду. — Я скоро выхожу замуж.

16

— Почему ты так на меня смотришь? Мы с Вадиком почти шесть лет вместе, рано или поздно он бы сделал мне предложение.

Марк прикрывает глаза, его лицо становится мрачным, на скулах играют желваки. Я вжимаюсь в стенку, тяжело дышу, стараясь не закатить истерику, не повысить голос — хочу с достоинством выдержать это испытание. Меня будто изнутри кислотой обливают, когда я вижу ледяной шторм во взгляде Марка. Я отшатываюсь от него, трусь голой спиной по шероховатой поверхности, но не замечаю дискомфорта. Сейчас всё потеряло смысл, кроме жуткого холода, застывшего в бездонной синеве.

— Ты счастлива? — глухо спрашивает Марк.

— Что? — его вопрос, такой простой и банальный, с трудом укладывается в моей голове. К чему это он? Где слова обвинения, разочарования, ярости? Разве мужчина, которого второй раз бросили ради другого, не должен злиться?

— Дина, ты чувствуешь себя счастливой? — снова повторяет он.

— Глупый вопрос, Марк. Я давно ждала этого предложения. Я хочу выйти замуж за Вадика! Да, у нас были сложности в последнее время, но это нормально. Он будет хорошим мужем.

— Я не это спрашивал, — раздражённо перебивает Марк. — Ответь на один простой вопрос: ты счастлива с ним или нет?

Я зажмуриваюсь, чтобы не видеть его стального взгляда, пробирающегося под самую кожу. Зачем он так? Лучше бы орал и возмущался, а не в душу лез. Я прижимаю руки к груди, меня колотит и трясёт, а строгое лицо Марка теряет очертания, расплывается. Я часто моргаю, касаюсь пальцами ресниц и с удивлением обнаруживаю на них влагу. Даже не заметила, как глаза наполнились слезами. Я ведь почти никогда не плачу.