Любовь по контракту

Марк пожимает руку симпатичному брюнету. Он выделяется на фоне остальных гостей, потому что единственный пришёл в обычной одежде. На нём синяя футболка, джинсы и чёрные кеды. Тёмные волосы взъерошены, а глаза закрывают солнцезащитные очки.

— Дина? — одаривает меня лучезарной улыбкой.

— Да. Приятно познакомиться, — на ум не приходит ничего лучше этой приевшейся фразы.

— Взаимно, — смеётся Стас и протягивает руку, явно ожидая, что я её пожму.

В мозгах происходит короткое замыкание. Друзей Вадима я вижу редко, но никогда, ни один из них не обменивался со мной рукопожатием. Я считала, что так здороваются только мужчины.

Марк ободряюще проводит ладонью по моей спине, и я перезагружаюсь. С радостью пожимаю руку Стаса, а на губах появляется искренняя улыбка.

Беру со стола бокал с шампанским, наблюдаю за людьми. К моему удивлению, Марк не сосредотачивает своё внимание на лучшем друге, он пытается втянуть меня в разговор. И у него получается. Уже через десять минут мы со Стасом обсуждаем британское кино, и я понятия не имею, как вообще мы коснулись этой непопулярной темы. Марк вспоминает трилогию Эдгара Райта “Кровь и мороженое”, и мы начинаем спорить, какой из фильмов лучше. Стас топит за “Армагеддец”, я обожаю комедию про зомби, а Марк предпочитает угарный боевик про полицейских.

Дискуссия набирает обороты, в ход идёт второй бокал шампанского. Я не выдерживаю первой — заливаюсь смехом и вытираю выступившие от хохота слёзы.

— Каждый всё равно останется при своём мнении, — говорю в паузах между всхлипами. — Мы так можем спорить до самого утра!

— А что, я не против, — задорно подмигивает Стас.

Мы ещё какое-то время обсуждаем фильмы, потом речь заходит о весёлых студенческих приключениях. И тут мне тоже есть, что рассказать. Никогда не думала, что в компании мужчин я буду чувствовать себя настолько свободно и раскованно. Они затрагивают разные темы, и если видят, что мне не интересно, то начинают обсуждать что-то другое.

Друзья Вадика говорят только о шахте, политике, футболе и мизерных изменениях, происходящих в Святополье. Пьют водку, шутят, отрыгивают, на меня не обращают никакого внимания. Я считала, что у всех так. Снова ошиблась. Бывают и адекватные друзья, и увлекательные темы для разговоров.

На улице постепенно темнеет. Неизвестная группа исполняет классические рок-баллады, родители Марка танцуют под медленную музыку, а ближе к ночи наступает время ослепительных фейерверков. В Святополье их пускают только на День шахтёра и на Новый год. Я всегда с трепетом ждала, когда чёрное небо превратится в сказочное полотно, на котором ярко вспыхивают разноцветные искры.

Даже сейчас я без ума от фейерверков. Внутри просыпается детский восторг, кровь будоражат громкие звуки, а от мелькающих в небе огненных фонтанов и колёс на глазах выступают слёзы радости. Я часто так реагирую на праздничные салюты. Кровь насыщается эйфорией, тело звенит от возбуждения. Так и хочется сотворить какую-то глупость!

В небе ещё полыхают огоньки, когда Марк обнимает меня сзади, обволакивая теплом своего тела. Я откидываю голову ему на плечо и зажмуриваюсь. Надо успокоиться, отдышаться, проветриться! Я же сильная, я смогу!

Но то ли шампанского оказалось слишком много, то ли череда острых впечатлений затуманила мой разум. Я разворачиваюсь и обнимаю Марка за шею. Первой целую его. И совсем не возражаю, когда он ведёт меня в дом. Только звук захлопнувшейся двери немного меня отрезвляет.

11

Марк целует меня одержимо, страстно, напористо, выбивая из головы остатки мыслей, превращая тело в дрожащую натянутую струну, жаждущую его дерзких ласк и новых прикосновений. Я позволяю себе ещё несколько минут находиться на краю пропасти. Расстёгиваю пуговицы на рубашке Марка, трогаю его тело: шею, плечи, ключицы, мускулистую грудь. Ощупываю, мну, провожу кончиками пальцев по вздутым мышцам. Мне нравится его кожа, его запах, его глубокие поцелуи — всё просто идеально. Тело поёт и трепещет, оно словно оживает после долгой спячки.

Пора остановиться. Но так не хочется! Ещё несколько мгновений, совсем чуть-чуть…

Марк прижимает меня к стене. Он груб, показывает свою силу, не церемонясь, вдавливает в твёрдую поверхность, а я лишь сильнее возбуждаюсь. Должна возмутиться и отпихнуть его, но вместо этого тихо всхлипываю от простреливающего удовольствия. Марк отрывается от моих губ, проводит языком по шее, а его руки нагло изучают моё податливое тело. Я запускаю ладонь в его волосы, слегка тяну их, когда пол под ногами становится неустойчивым, он будто плывёт куда-то, и я погружаюсь каблуками в зыбкий песок.

— Марк, — я почти стону, только не знаю, что служит тому главной причиной — жгучее наслаждение или разочарование от невозможности дойти до конца.

Я не предам своего парня. Если поцелуи и объятия ещё можно оправдать хмельным сознанием, эйфорией от ярких впечатлений и дурацкой ролью чужой невесты, то секс — это стопроцентная измена. Без вариантов. Я просто не смогу нормально существовать, зная, что обманула любимого человека. В жизни постоянно нужно наступать на горло своим желаниям, и эта ситуация лишь подтверждает правило. Я снова отказываюсь от мимолётных радостей ради спокойного, заранее спланированного будущего.

— Марк...

Теперь уже шепчу в его рот, когда он намеревается снова меня поцеловать. Смотрит потемневшим затуманенным взглядом, сжимает лицо горячими ладонями, и мы соприкасаемся лбами. Так и застываем, ошарашенные силой взаимного притяжения, жадно втягиваем раскалённый воздух и молчим. За нас говорят гулко бьющиеся сердца. Им нужно время, чтобы восстановить привычный ритм, и мне жаль, что мою мятущуюся душу нельзя так же просто вернуть в исходное состояние.

Марк отпускает меня, растерянно оглядывает комнату и, заметив балконную дверь, быстрым шагом идёт к ней. Я наблюдаю, как он расхаживает по лоджии: спина напряжена, походка нервная, а лицо нахмуренное и словно чужое. Свет фонаря освещает его взлохмаченные волосы, глубокую складку между бровей, сжатые челюсти. Он застёгивает рубашку и упирается ладонями в перила.

Отбрасываю в сторону туфли, кривлюсь от ноющей боли в ногах. Давно не ходила на каблуках, теперь буду мучаться несколько дней. Завтра ведь продолжение банкета, снова придётся на шпильках шастать. Или наплевать на всё и надеть босоножки, которые я на всякий случай взяла с собой? Наверное, так и сделаю.

Не только Марку нужно погасить возбуждение. Он предпочитает свежий воздух, ну а я обойдусь холодной водой. Достаю из пакета домашние шорты и майку, запираюсь в ванной и снимаю поднадоевшее платье. Морщусь оттого, что между ног до сих пор пульсирует и неудовлетворённо ноет. Включаю душ, целую вечность стою под ледяной водой, упираясь руками в кафельную плитку.

Когда зубы начинают стучать друг о друга, я прекращаю издеваться над своим порочным телом. Вытираюсь полотенцем, трясусь, как в лихорадке, мне очень холодно и неуютно. И зачем только над собой издеваюсь? Хочу наказать себя за грязные мысли, за пошлые желания, за душевный раздрай.

Надеваю шорты с майкой, расчёсываю мокрые волосы. На своё отражение не смотрю — тошно.

Выхожу из ванной. Марк бросает на меня обеспокоенный взгляд, кажется, вздыхает с облегчением.

— Выпить хочешь? — спрашивает он, чуть сощурив глаза.