Любовь сильнее Тьмы

Сердце у Арименэль снова неприятно кольнуло. Сколько же ещё таких вестей придётся узнать людям? А ведь смерть Боромира она видела сама… Но нужно промолчать. Продержаться некоторое время.

— И ни слова про Фродо и Кольцо! — строго проговорил маг, и Моргомир понимающе кивнул. — И вы пока имён не называйте, — обратился волшебник к полуэльфу и эллет.

— У Денетора был палантир, — сказал Моргомир, хотя Гэндальф наверняка знал это, — Саурон мог связаться с ним.

— Да, это так, — майа хмуро кивнул, и Арименэль вспомнила про палантир Сарумана. Воспоминание обожгло, словно огонь, и эллет зажмурилась. На мгновение перед глазами точно вспыхнуло Багровое Око… — Так что будьте осторожны. И да, — Гэндальф строго взглянул на Пиппина, — ни звука про Арагорна! — волшебник было отвернулся, но потом передумал. — Лучше уж тебе вообще помалкивать, Перегрин Тук, — на этих словах Арименэль с Моргомиром не выдержали и заулыбались, а сам Пиппин чуть обиженно кивнул.

Стражники распахнули двери в Чертоги, и Олорин вошёл во дворец первым. Остальные последовали за ним. Хоббит с эльфийкой сначала заинтересованно оглядывались по сторонам, но потом прекратили это занятие и более-менее посерьёзнели.

Арименэль успела восхищённо отметь, как красиво было в зале — белоснежные стены и высокие чёрные колонны смотрелись очень красиво, так… величественно, по-королевски. Возле колонн стояли древние статуи, и девушка несколько секунд разглядывала их, но потом отвлеклась. В этом большом помещении слишком пусто казалось, и эллет чувствовала себя слишком маленькой под высокими сводами. И даже тихие шаги звучали очень громко и жутко в звенящей тишине.

Каждый шаг сопровождался гулким ударом сердца, и почему-то стало холодно, пусто, слишком страшно на душе. Но Моргомир взял её за руку и ободряюще что-то прошептал, и эллет чуть воспрянула духом.

В самом деле, чего бояться? Она рядом с любимым, рядом с друзьями, а значит, ничего страшного не случится. Правда ведь?..

И почему снова вериться в это, и взгляд уверенней становится, и легко шагаешь вперёд, зная, что рядом те, кто дорог, те, с кем хочется быть всегда.

Белый трон пустовал. Пустовал уже много лет, ожидая истинного короля и от мысли, сколько же все люди Минас-Тирита тоже ждали, у Арименэль больно сжалось сердце. Сколько же лет им приходилось напрасно надеяться? сколько всего они перенесли?

Трон пустовал, но рядом с лестницей, ведущей к нему, стояло богато украшенное кресло, на котором сидел седовласый мужчина. Он не поднимал взгляд на Арименэль и других, было видно, что он разглядывает что-то, что находится в его руках.

— Привет тебе, Денетор, сын Эктелиона, Владыка и наместник Гондора, — голос Гэндальфа звучал твёрдо и уверенно, и эльфийка успокоилась — маг знает, что делать и говорить. Но потом ноющее ощущение неясной тревоги вернулось — что-то горькое отражалась на лице наместника Гондора, что-то полубезумное и страшное. — Я пришёл к тебе в этот тёмный час с новостями и советом.

Но наместник промолчал. Арименэль взволнованно переглянулась с вмиг серьёзневшим Моргомиром и внезапно испугавшимся Пиппин, который точно увидел точно ужасное. Денетор тем временем поднял бледное, почти серое лицо с тёмными глаза и глухо спросил, чуть усмехнувшись:

— Может быть, ты сможешь объяснить это? — Арименэль в этот миг поняла, что он держит в руках. Обломки рога. Она вспомнила битву у Андуина, звонкое пение гондорского рога, и похолодела, всё осознав.

Чёрные стрелы пронзили сына Денетора, и это была на глазах эльфийки. Эллет не помнила и не хотела помнить всё детально, ей хватило дикого леденящего ужаса и осознания безысходности, осознания близости смерти…

— Может быть, ты скажешь, почему погиб мой сын? — медленно спросил Денетор. Он смотрел лишь на Гэндальфа, но его невероятно взгляд будто бы пробил сердце Арименэль — столько боли и тоски в нём было. А Пиппин тем временем не выдержал:

— Боромир погиб, спасая нас, — хоть хоббит имел под «нас» Мерри, но Арименэль точно опалило жаром — она зная, что сын Денетора погиб на её глазах, сражаясь рядом, можно сказать, защищая… — Он пал, защищая нас от полчища врагов! — полурослик внезапно резко сделал шаг вперёд, не обращая внимание на Моргомира и Гэндальфа, которые было тревожно окликнули его. — Я готов служить вам в уплату этого долга.

Арименэль не слушала, что потом сказал волшебник. Она знала, что ничем не может помочь. И она понимала, что не по её вине погиб Боромир. Так уж получилось. Не время думать об этом. Важнее гораздо то, что грядёт более страшная и кровавая битва. А в ней… а в ней будет сражаться Моргомир. И неужели он снова может погибнуть? Что же будет на этот раз? Хотя на этот раз Арименэль тогда последует за ним. Всё. Хватило ей всего сполна. Теперь уж рядом — до конца, до победы или поражения, навсегда. Даже если Арда будет уничтожена. Всё равно. Всё равно…

Моргомир чуть сжал её руку, и они переглянулись. Пусть Денетор думает, что угодно, это неважно. Главное — быть вместе, главное, не позволить друг другу погибнуть, уберечь, спасти, но постараться не умереть — иначе как?..

Но резкий крик наместника вернул их в реальность. Они не слышали, что сказал Денетору Гэндальф, но было просто догадаться по гневным словам:

— Трон Гондора мой! Я не склонюсь перед самозванцем, последним из угасшего рода! Арагорн никогда не взойдёт на престол, никогда не наденет корону, и люди не увидят его коронацию! — наместник внезапно взглянул на Арименэль с Моргомиром, и его на его искореженном от ярости лице появилось ещё и презрение. — Неудивительно, что Митрандира поддерживаете вы! Дважды предатель и эльфийка, которая оставила своего народ ради него, вставая на его сторону! Ты, предавшая всех ради перебежчика, что скажешь? Или нечего?

Кровь бросилась эллет в лицо, и она остолбенела, потеряв дар речи от возмущения и вспыхнувшей внутри обиды. Обвинение было незаслуженным, а то, каким взглядом — злобным и чуточку насмешливым — взглянул на неё Денетор, окончательно задело эльфийку, и она отступила назад. Сердце больно заныло, а в глазах закололо от нежданных слёз, застилающей взгляд, против воли текущим по побледневшим щекам. За что же так?.. За что так с ней и Моргомиром? Знала ведь раньше, что такое скажут, но всё равно лёгкие от чего-то рвёт, и хочется броситься вперёд, возразить, гневно что-то ответить, но слова все теряются, застревают в горле…

— Замолчи, — Моргомир резко шагнул к Денетору и взглянул на него ледяным взглядом, положив руку на эфес меча, — меня можешь обвинять сколько угодно, но звёздочку не тронь!

То ли Денетор понял, что зашёл слишком далеко, то ли взгляд у Моргомира была слишком решительный и угрожающий, но он отшатнулся, а потом, скрипнув зубами, чуть успокоился. Полуэльф посмотрел на него и, не сказав ни слова, подошёл к Арименэль и приобнял её. Эллет от его объятий почти сразу успокоилась и доверчиво прильнула к нему.

Всё же не стоит обращать внимания. Денетор осуждает их, но разве это помешает? Самое главное, что ничего не случилось, что они вместе.

— Можете остаться в Минас-Тирите, — прошипел сквозь зубы наместник, — если вы так глупы и самонадеянны. У этого города мало надежды. Я прикажу слугам выделить вам комнаты, но не советую показываться мне на глаза.

Гэндальф молча развернулся и последовал к выходу из зала. Моргомир пошёл за ним, держа Арименэль за руку, точно хотел сказать, что беспокоиться не стоит. И не нужно обращать внимания на Денетора, он того не стоит.