Любовь со вкусом миндаля

Через четверть часа Шэрен стояла возле светлой массивной двери и не находила смелости постучать в нее. Сосчитав про себя до пяти и шумно выдохнув, она опасливо, как трусливый котенок, поскреблась в дверь. Ответа не последовало. Она подождала минуту, затем снова занесла руку, но услышав щелчок, расправила плечи, готовясь стойко принять реакцию Ника.

— Какого черты ты здесь делаешь? — вместо стандартного «добрый вечер» услышала Шэрен.

Она оторвала глаза от голого торса, который не потрудился прикрыть хозяин апартаментов, и уже открыла рот, чтобы ответить в том же духе, но Ник надрывно закашлял, переключая внимание незваной гостьи со своих отвратительных манер на свое же пошатнувшееся здоровье.

Шэрен нахмурилась. Выглядел он неважно. Взъерошенные волосы, испарина на лбу и над верхней губой, воспаленные красные глаза.

— Ты заболел? — проигнорировав грубое приветствие, обеспокоено спросила она.

— Я задал тебе вопрос. Ты плохо слышишь? Повторить? — продолжил грубить Ник.

— Я привезла договор. — Шэрен робко протянула ему папку.

— Неужели больше некому было, — недовольно пробурчал он, выхватив протянутые документы.

— Представь себе, не было, — спокойно отозвалась она и, не обратив внимания на красноречивый взгляд, велевший убираться отсюда, поинтересовалась: — Ты хоть лечишься?

— Не твое дело, — бросил Ник.

— Не мое, конечно, — миролюбиво произнесла Шэрен, выбрав тактику согласия и мягкой уступчивости, которая безотказно работала с капризными, в основе своей вредными младшими братьями Трейси. — Но раз мне нужно подождать пока ты подпишешь договор, — переиначила в свою пользу слова Майкла Шэрен, — я могу помочь.

— Материнский инстинкт? — развернувшись, проворчал Ник. — Ну-ну.

Он пошел вглубь номера, не утруждая себя галантным приглашением войти, но дверь перед носом Шэрен тоже не захлопнул.

Гостиная встретила ее тишиной, небрежно брошенным на кресло пиджаком и валявшимся на полу синим в тонкую полоску галстуком. Мельком окинув взглядом знакомую обстановку, Шэрен испытала острый прилив щемящей тоски: в свой прошлый визит она была куда более желанной гостьей. Но предаваться хандре смысла не было, поэтому Шэрен не стала задерживаться здесь, поспешив за удаляющейся обнаженной спиной Ника в спальню.

В комнате было холодно и темно. Тяжелые шторы задернуты, а работавшая сплит-система тут же заставила Шэрен вздрогнуть; тусклый свет ночника скупо освещал небольшой участок кровати, выхватывая из общей картины усталое мужское лицо.

Шэрен искоса бросила взгляд на постель, затем осмотрелась в поисках пульта. Выключив сплит, она по-хозяйски распахнула окна, впуская свежий летний воздух. Сегодня было пасмурно и хмуро, но зарево стремительно скатывавшегося за горизонт солнца все же пробивалось через плотную завесу, добавляя ярких красок седым облакам; неумолимо приближался вечер, но пока еще было достаточно светло и верхний свет не требовался.

— И кто тебя просил? — угрюмо поинтересовался Ник.

Шэрен, ничего не ответив, подошла, присела на краешек кровати и внимательно осмотрела Ника. Недовольный взгляд, рассеянные движения, скверное расположение духа — симптомы простуды у среднестатистического мужчины на лицо! Она потянулась ко лбу, чтобы убедиться в очевидном — высокой температуре, — но Ник резко дернулся, не желая ее прикосновений. Шэрен поджала губы, демонстрируя характер не менее упрямый, чем его собственный, и повторила попытку. Спустя несколько секунд они перестали играть в своеобразные догонялки: Ник преувеличенно громко вздохнул и позволил прохладной руке коснуться его.

— Горячий, — обеспокоенно проговорила она и бросила взгляд на прикроватную тумбу. Остывший кофе, бумажник, нетронутый сэндвич. — Вот этим ты лечишься, — неодобрительно покачала головой Шэрен и открыла сумочку. — Вот, выпей.

— Яд? — саркастично осведомился Ник.

— Хуже, викодин. Сейчас. — Она встала и через минуту вернулась со стаканом воды. — Держи.

Ник с недоверием посмотрел на Шэрен, но таблетки все же выпил.

— Тебе нужно поспать и больше пить.

Он ничего не ответил, не читая подписал документы и, прикрыв глаза, приказал:

— Когда я проснусь, тебя здесь быть не должно.

Она осторожно забрала из его рук папку и, поднявшись, поспешила из спальни. В гостиной на столике лежала ключ-карта, и Шэрен, не сомневаясь ни минуты в правильности своего поступка, подцепила ее двумя пальцами и тихонько вышла.

Аптечный пункт находился недалеко, поэтому уже через двадцать минут она поднялась обратно в пентхаус. Здраво рассудив, что от простуды при должном лечении максимум через пару дней не останется и следа, Шэрен скупила все лекарства, которые можно было приобрести без рецепта врача. Поскольку сам Ник с вопиющей халатностью отнёсся к своему здоровью, она решила взять это в свои руки, хотя бы частично. Руководствуясь благими намерениями, Шэрен деловито велела вышколенному администратору через пару часов подать легкий ужин для мистера Хейворта. На сэндвичах и кофе далеко не уедешь!

Бесшумно открыв дверь, Шэрен бросила сумочку на диван и, как мышка, крадучись, направилась в спальню, попутно все же подняв с пола галстук.

На город незаметно опустился вечер, погрузив комнату в мягкие летние сумерки. Спальня сразу приобрела некую непостижимую, интимную красоту, которая неизбежно развеется с рассветом, и тайну, к разгадке которой люди стремятся всю ночь. Всего несколько естественных мазков, необыкновенной игры света и тени и острые углы стерлись, а четкие границы расплылись. Здесь было тихо, и в этой тишине неразрешимые противоречия больше не казались такими уж непреодолимыми, а твердые принципы — нерушимыми.

Аккуратно разложив на столике лекарства, Шэрен осторожно присела на кровать. Ник спал. Рука небрежно закинута за голову, веки подрагивали, сигнализируя, что сон у него беспокойный, но позы он так и не изменил, что уже говорило о положительном результате. Она коснулась его щеки, проверить, спала ли температура. Нет, все еще держалась, но стала ощутимо ниже.

Шэрен опустила руку и кончиками пальцев обвела каждую букву черной татуировки, затем положила ее на грудь. Его сердце билось мерно и четко. Она улыбнулась, поправляя тонкое одеяло и любуясь спящим мужчиной. Во сне Ник был непривычно милым и спокойным, не таким как во время бодрствования. В жизни его можно назвать красивым, сексуальным и вне сомнения деятельным, но точно не милым и пассивным. А вот сейчас, когда правильные черты лица были полностью расслаблены, глаза закрыты, а темные ресницы, длинные, как у девушки, кокетливо опущены, Шэрен захотелось самой проявить инициативу: нежно поцеловать в губы, запутаться пальцами в светлых волосах и прижаться к сильному горячему телу.

Она грустно улыбнулась, прогоняя неуместный порыв, и широко зевнула. Дрема, царившая в комнате, напала и на нее, расслабляя тело и разум. Шэрен дала себе маленькую поблажку, всего на минутку позволила сердцу, изголодавшемуся по любви и близости спящего мужчины, взять вверх над здравым смыслом. Осторожно опустившись на кровать и подложив руки под щеку, она прикрыла глаза, давая им чуть-чуть отдохнуть.

Ей снилось что-то светлое и воздушное. Если бы Шэрен спросили, что именно, вряд ли она смогла бы описать, но ощущение легкости, спокойствия и тепла даже во сне вызывало улыбку. Поэтому, открыв глаза, она уж никак не ожидала столкнуться с изучающими голубыми глазами, и взгляд их нельзя было назвать дружелюбным.

— Я велел тебе уйти, — негромко, но твердо отчеканил Ник.

Шэрен спросонья не сразу вспомнила, где находится, а когда поняла, мысленно обругала себя всеми известными бранными словами. Заснуть в постели мужчины, который так явно не желает тебя в ней видеть — провал. Смутившись, она суетливо села и проговорила:

— Я тут кое-что купила. — Она взяла стакан и лекарство. — Выпей.

Ник тоже поднялся, покорно бросил в рот две таблетки и запил их водой, продолжая следить за каждым движением Шэрен. Как кошка за мышкой.