Любовница бури

И как ему удавалось только напускать на себя такую отстранённость, особенно после того, что происходило между ними только что?

Поль растерялась. Она не понимала, зачем все эти промедления и разговоры, когда ей мучительно хотелось уже приступить к делу. Она то планировала побыстрее завалиться в постель, так и манившую свежими простынями цвета слоновой кости, а потом наконец-то вышибить мозги этому ублюдку. И поехать искать Вольфа, словно ничего и не было.

План со своим самоубийством пришлось временно отложить, нашлись еще кое-какие незаконченные дела.

– Что ты делал на этом рынке? – заторможено спросила она и тут же отругала себя. Вот зачем ей вообще эта информация? Зачем она сама включается в его игру с растягиванием времени?

Почему в его обществе она превращается обратно в глупую истеричную девчонку, которой была во времена заключения в Гюрсе? Даже Рихард немного растерялся от ее вопроса и наконец-то удосужился перевести на Поль взгляд внимательных темных глаз.

– Тебя это действительно интересует? – откликнулся он. И Поль даже не разозлилась от его раздражающей привычки отвечать вопросом на вопрос. Она сделала глубокий вдох и приказала себе собраться, хотя мозги отчаянно отказывались работать, задурманенные ядом гормонального всплеска.

– Нет, - призналась она честно. Шварц кивнул.

Поль подумала, что чувствует себя очень глупо, стоя посреди комнаты с опустошенным пистолетом в руках и нашла в себе силы перейти к решительным действиям. Она убрала револьвер, в два коротких шага преодолела разделявшее их с Монстром расстояние и уселась ему на колени. По-хозяйски обвила сильную шею рукой, вынула из пальцев сигарету и сама блаженно затянулась горьким дымом. Никотин немного вернул ей ясности мыслей. Она затушила окурок в керамической пепельнице и потянулась к Рихарду, чтобы снова поцеловать, но мужчина мягко отстранил ее от себя.

– Нет, - сказал он. Поль изумленно заморгала.

– Нет? Почему? – вырвалось у нее. Она уже собиралась вскочить с коленей мужчины, но он удержал ее в своих объятиях.

– Потому что нет, - лаконично ответил Шварц и мрачно добавил, - опять воспользуешься мной и сбежишь? Давай поговорим…

– Воспользуюсь и сбегу?! – нервно перебила Поль и завозилась, снова пытаясь высвободиться из его рук, - какого черта!? Это я тобой воспользовалась и сбежала? Что за херню ты сейчас несешь?

– Все было именно так, дорогая, - прокашлявшись, осадил ее Рихард. Голос его звучал очень серьезно и напряженно, а между бровей пролегла глубокая морщина, красноречиво говорившая о том, что он вовсе не намерен отшучиваться и планирует вывести девушку на откровенность. – Мне не хотелось бы тебе напоминать, как ты обошлась со мной некоторое время назад, но…

Нет, это было слишком. Особенно после того, как эти слова совсем недавно прозвучали из уст совсем другого мужчины, ныне мертвого. По вине этого психа, между прочим.

– Ах, простите, - фыркнула Поль, чувствуя, что начинает закипать, - считаешь, что твои обиды оправдывают тот ужас, который ты творишь? А мне бы вот не хотелось напоминать, но я напомню: ты убил моего мужа, а еще моего друга, а еще пытал меня… и, да, ты трахался с Майер, - последнее вырвалось у нее почти случайно и она прикусила губу, жалея, что сказанные слова нельзя запихнуть себе обратно в глотку. Она приложила титаническое усилие и все-таки вырвалась из рук Шварца и отскочила на безопасное расстояние.

– Ты до сих пор злишься на это? – заинтересовался Рихард и даже слегка расслабился. Конечно, часть про убийство Рудольфа и прочие проступки он пропустил мимо ушей. Наивно было полагать, что его монументальное эго сверхчеловека вообще снизойдет до сожалений о жизни простых смертных. А вот зато напоминание о Гретхен, вероятнее всего, неплохо потешило его самолюбие и он, конечно же, сделал именно те выводы, которые ему хотелось бы. Но Поль не сразу оценила безвыходность того тупика, в который загнала себя невольно брошенной фразой.

– Я знаю, что ты убила ее, – Монстр поднялся с места и навис над девушкой всей своей внушительной фигурой, попытался ухватить ее за подбородок, чтобы заставить посмотреть на себя, но она увернулась, - за то, что между нами было? Я догадывался…

– Не льсти себе, - почти крикнула Поль, - я сделала это, потому что она была жестокой нацистской сукой. Почему тебя интересует только она? Я многих твоих дружков отправила на тот свет, могу тебе подробно рассказать про каждого, что я с ними сделала!

Она так разволновалась, когда произносила все это, что теперь тяжело судорожно ловила ртом воздух, стараясь перевести сбившееся дыхание. Перед глазами мелькали разрозненные картинки из прошлого, в котором они с французом упоенно казнили бывших палачей. Иногда к ним присоединялась Божена, но у той был собственный список для мести. Они пять лет болтались по всему миру, чтобы найти каждого. И, в конце концов, имен осталось не так много; да и практически все, до кого они не смогли добраться, уже считались погибшими. В том числе и Рихард Шварц – самое главное имя в ее личном списке. Или как там его теперь зовут? Теодор Кавьяр?

Поль даже не пыталась искать его, уверенная, что в роковую ночь разгрома Гюрса поставила последнюю точку в их отношениях. Как скорбно было осознавать, насколько глубоким было ее заблуждение. Вот он – живой, стоит перед ней, буравит пристальным взглядом своих инфернально-черных глаз, стараясь не упустить и малейшего изменения в ее лице.

– Они не были моими дружками, - тихо сказал он, когда Поль немного успокоилась после своей пламенной речи, - и тебе это прекрасно известно. Я и сам был бы не прочь расквитаться со многими из них… Но ты оказалась проворнее, - Монстр тяжело вздохнул и пригладил волосы привычным движением, - а ведь я искал тебя, но ты всегда была на шаг впереди. Близко, но недостижимо… Когда я приехал в Буэнос-Айрес, тело Гретхен даже не успело толком остыть…

– Воспользовался случаем? – едко перебила Поль и была уверена, что получит по лицу за подобную колкость, но Рихард только сверкнул на нее глазами.

Она прекрасно понимала, что злит зверя внутри него, но именно его ярости и добивалась. Было сложно себе в этом признаться, но она нуждалась в этом демоне; нуждалась в Монстре в маске; в его жестокости и страсти. Она хотела, чтобы это чудовище порвало ее на куски. И вроде бы ее игра почти удалась – мужчина был на грани срыва, о чем говорили сжатые в кулаки руки, поджатые губы и раздувшиеся от гнева ноздри. Но он почему-то пытался строить диалог. Разговаривать словами через рот, пытаясь уладить их прошлые неурядицы. Что-то новенькое в их запутанных отношениях. Что-то, крайне неудобное для Поль.

Теодор Кавьяр нравился ей все меньше. Но она была уверена в том, что сможет вытащить на поверхность обратно Рихарда Шварца, к которому так привыкла.

– Поль, зачем это? – вырвалось у него, - чего ты хочешь?

Он никогда не называл ее Полли, как друзья. Или Полин, как она начала подписываться после войны, уставшая от собачьей клички, заменившей ей имя. Постоянство.

Она облизнула пересохшие губы и запрокинула голову, смело и насмешливо глядя Рихарду в лицо. А затем схватила его широкую ладонь и положила себе на горло, надавила своими пальцами, требовательно заставляя сжать нежную кожу сильнее.