Любовница мафиози

Я пыталась взять себя в руки. Этот человек вложил мне в руку пистолет и сказал, чтобы я застрелила его. Он был совершенно уверен в своей правоте.

– Ты знал, что я не смогу убежать, — сказала я. – Ты знал, что у меня нет шансов сбежать.

Его рот изогнулся в такой сексуальной улыбке, что она могла бы соблазнить монашку и заставить ее нарушить обет. — Это верно.

Разочарование обожгло мою кожу, неловкая смесь гнева и безнадежности, которую я не потрудилась скрыть. — Я ненавижу тебя.

– Я знаю. Но станет легче, когда ты примешь свою судьбу.

– Это не судьба. Ты принуждаешь меня к этому. Моя судьба - поступить в колледж и выбрать себе мужа.

Он закинул голову назад и рассмеялся. — Если твой отец позволил тебе поверить в это, то он еще больший дурак, чем я себе представлял. В нашем мире у женщин нет такого выбора. Он бы выдал тебя замуж за сына другой семьи, чтобы укрепить свое положение. Этого следовало ожидать. И в глубине души ты это знаешь.

– Нет, не знаю. Я знаю, что буду продолжать противостоять тебе, Джулио и любому другому, кто встанет на моем пути, чтобы выбраться из этого кошмара.

– Кошмар? Ты должна чувствовать себя удостоенной чести, что я готов женить тебя на своем сыне, зная, что ты не чиста. Ты должна кланяться и припадать к моим ногам в знак благодарности.

Я уставилась на него. —Не чиста? Ты серьезно? У тебя хватает наглости судить меня, учитывая, что ты трахал свою подружку в доме.

Одна темная бровь приподнялась. — Ты звучишь как ревнивица.

– Не будь смешным, — сказала я, добавляя в свой тон столько возмущения, сколько могла. – Меня не волнует, что ты трахаешь ее боком к стене на кухне, но ты не можешь стыдить меня за то, что я занимаюсь сексом вне брака, когда ты делаешь то же самое.

– Да, я могу. Правила для дочерей другие, как ты хорошо знаешь. И Катарине нравится, когда я трахаю ее у стены.

Отлично. Теперь у меня в голове была эта картинка. Я сдвинулась на своем месте, мне вдруг стало очень жарко. — По крайней мере, она говорит тебе, что ей это нравится. Возможно, она очень хорошо умеет притворяться.

– О, со мной не нужно притворяться. Итальянские мужчины - очень внимательные партнеры, Франческа. Заставить женщину кончить для мужчин здесь необходимо, как дышать воздухом.

Неожиданно мой взгляд переместился на его уста. Занимался ли он оральным сексом? Дэвид не был его поклонником, и мне всегда было интересно, каково это. Что-то подсказывало мне, что Раваццани любил полакомиться женщиной. Мои бедра сжались, и я должна была выбраться из этой машины. — Мы закончили?

Он вновь достал пистолет. — Я не знаю. Закончили?

Он грозился застрелить меня? Это не имело значения. Я должна была оставаться сильной и не показывать этому человеку страха. Он уничтожит меня, если я это сделаю. — Я не выйду замуж за твоего сына. Так что иди и поступай как знаешь, Раваццани.

Дотянувшись до меня, он щелкнул рычагом, и дверь машины открылась. Его улыбка была во весь рот, когда он сказал: — Не беспокойся об этом, piccola monella (перев. с итал. маленькая паршивка). Я определенно так и сделаю. — Я поспешила выйти из машины и не оглядывалась.

Когда через два дня Джулио спросил, не хочу ли я покататься на лодке, я с радостью согласилась. Оказаться за пределами поместья означало возможность побега, и я ухватилась бы за любой шанс.

Я ожидала увидеть одну из тех лодок для глубоководной рыбалки. Или, может быть, гладкий скоростной катер. Я не ожидала гигантскую 30-метровую мегаяхту с многоуровневыми палубами и бассейном.

Темные тонированные окна шли вдоль борта, скрывая интерьер от любопытных глаз. Идеально для мафиозных дел, подумала я. Название на задней панели гласило: «Il Destino» (перев. с итал. судьба).

Отлично. Даже здесь я не могла избежать концепции судьбы Раваццани.

– Это твоя яхта? — спросила я, когда он помог мне подняться на борт.

– Это яхта моего отца. Разве тебя не устраивает?

– А что может не устраивать? Это плавучий пятизвездочный отель.

Джулио усмехнулся. — Пойдем, я покажу тебе все вокруг.

Он коротко переговорил с одним из членов экипажа, после чего мы отправились в дорогу. Каждая палуба была более впечатляющей, чем предыдущая. Большие жилые помещения, лаунж-зоны, роскошные каюты, и с пляжным бассейном в задней части. В передней части находилась мастер-каюта с джакузи и вертолетной площадкой, а также стеклянным окном на океан внизу. Я старалась не пускать слюни, пока мы ходили вокруг, но это было непросто.

– Я бы никогда не покинула эту яхту, если бы она была моей, — сказала я, проводя пальцем по мягкому кожаному креслу. Мы уже направлялись в голубые воды Ионического моря, соленый бриз обдувал наши лица.

– Тогда тебе стоит подготовиться к тому, чтобы остаться, потому что когда-нибудь это будет твоим. Нашим, собственно говоря.

Это значительно поубавило мой энтузиазм. Я не хотела думать ни о нашей предстоящей свадьбе, ни о Фаусто Раваццани. Мне удавалось избегать его, работая на улице в винограднике и с животными. Персонал замка был добр и терпелив со мной, особенно учитывая языковой барьер. Джулио купил мне книгу о том, как выучить итальянский язык, так что я постепенно становилась все лучше и лучше.

– Не пытайся сказать мне, что ты не создана для этой жизни, что ты не родилась, чтобы править как королева.

Я закрыла глаза, не желая думать об этом. Это не могло быть правдой. Не может быть. У меня была жизнь в Торонто, семья, по которой я скучала. Я хотела пойти в школу и выбрать себе мужа. О замужестве в мире моего отца - мире Фаусто - не могло быть и речи. В этом случае у меня не будет никакой независимости.

– Тебе плохо? — Джулио коснулся моей руки. – У нас есть лекарства на этот случай.

– Нет, я в порядке. Меня не укачивает.

Он усмехнулся, глядя на меня. — Так же, как ты не заболеешь от алкоголя?

Я не могла не улыбнуться. — Это ты позволил мне выпить столько граппы.

– Будто я мог тебя остановить. А теперь пойдем пообедаем и позагораем.

Мы пошли в зону пляжного клуба на нижней палубе. На столе возле бассейна был накрыт салат из омара, свежий хлеб и холодное белое вино. Джулио снял рубашку, оставшись в одних крошечных купальных шортах и солнцезащитных очках. У него была бронзовая кожа и тощие мышцы, несколько татуировок на торсе, на котором почти не было жира. Боже, он был великолепен.