Люди с платформы №5

— Айона, вы как раз очень даже нужны, — возразил Санджей. — Не забывайте, вы один из лучших в стране журнальных психотерапевтов. Вы же сами это говорили! А Эмми мне сказала, что материалы вашей колонки расходятся по всем соцсетям.

— Спасибо, милый мальчик, но на самом деле я фейковая советчица. Всплеск моей популярности держался лишь на том, что все свои идеи я крала у вас. А теперь меня заменили амебой по имени Декс. Никто во мне больше не нуждается.

— Айона, будь это правдой, мы бы не стали вас разыскивать и вламываться в ваш дом, — с непривычной суровостью возразил Дэвид. — Мы нуждаемся в вас. Мы по вам скучали. Или воздействие, которое вы оказали на каждого из нас, — тоже фейк? Хотел бы я вот так влиять на людей. Я ведь десятки лет скользил по жизни, не производя на окружающих никакого впечатления. Люди частенько забывали, что вообще встречались со мной, а если и помнили о встречах, то вечно путали мое имя.

Возникла неловкая пауза. Никто не знал, о чем говорить. К счастью, Дэвид продолжил:

— Как мы без вас сможем разобраться со своей жизнью?

— Чепуха, — отмахнулась Айона. — Со своей жизнью вы вполне сможете разобраться и без меня. Вы это говорите лишь из желания поднять мне настроение.

— Не сможем, — не согласилась с ней Марта. — Мы все запутались, кто в чем. Особенно взрослые.

Айона была настолько тронута услышанным, что села в шезлонг и снова заплакала, злясь на себя, поскольку «экстренный макияж-пятиминутка» не выдерживал даже моросящего дождичка, не говоря уже об обильных слезах.

Друзья окружили Айону, смущенно переглядываясь и не зная, как быть.

— А на портрете тоже вы? — спросила Марта, явно желая отвлечь хозяйку дома от безудержных слез.

— Да, — шмыгнула носом Айона, поворачиваясь к портрету над камином, на который смотрела девочка. — Это Джулиан Джессоп^[20] написал меня в восемьдесят восьмом году. Мне тогда было двадцать шесть, а ему — почти на тридцать лет больше. Мы с Би только-только вернулись из Парижа и произвели некоторый фурор на лондонской сцене. Я позировала художнику в его изумительной маленькой мастерской на Фулхэм-роуд. Джулиан работал, и мы вместе подпевали «Квин» и «Секс пистолс». Потрясающий был человек.

— Кажется, не так давно мне попался в газете его некролог, — заметил Пирс. — Похоже, он был известным ловеласом.

— Да, — согласилась Айона. — Когда я шла к нему на сеанс, Би всякий раз заставляла меня брать газовый баллончик. На всякий случай. Одним небесам известно, почему жена мирилась с его похождениями. Но меня она любила. Я со своей репутацией лесбиянки не являлась для нее угрозой.

Айона потянулась к коробке с бумажными салфетками, взяла несколько штук и высморкалась.

— Эмми исчезла, — выпалил Санджей.

Казалось, он дожидался удобного момента, чтобы сообщить об этом Айоне.

— С вашего позволения, я бы не драматизировал ситуацию. Мне думается, вы преувеличиваете, — сказал Дэвид. И пояснил: — Эмми тоже собиралась участвовать в поисках. Они с Санджеем приехали пораньше. Должно быть, потом девушка передумала и вернулась домой.

— Если она решила вернуться, то почему даже не простилась? — справедливо заметил. Санджей.

Айона не могла упрекнуть Эмми в отсутствии хороших манер. Наоборот, эта девушка всегда отличалась очень вежливым поведением.

— Санджей, может, вы ее чем-то обидели? — осторожно спросила Айона.

— Ну вот, и вы туда же! Я всего лишь спросил, хочет ли она кофе, и предложил ей занять столик на тротуаре. Я сходил в кафе, взял две чашки кофе и банановый хлеб…

— Обожаю банановый хлеб, — призналась Айона, подумав, что Санджей, быть может, захватил его с собой.

Марта выразительно посмотрела на нее.

— Простите, вырвалось, — пробормотала Айона. Она взмахнула рукой, отгоняя слова, как ораву назойливых мух.

— А когда я вышел из кафе, Эмми за столиком уже не было, — заключил Санджей.

— Вы проверяли в туалете? — поинтересовалась Айона. Молодой человек с недоумением посмотрел на нее. — Я уверена, что с Эмми все в порядке, но для полной уверенности можно ей позвонить.

— Но мы не знаем номера ее телефона, — сокрушенно признался Санджей.

«Да уж, парень, умеешь ты сырость разводить, — подумала Айона. — Неудивительно, что Эмми сбежала. Не захотела утонуть».

Пирс потянулся к чайнику, чтобы налить себе еще чаю. Айона заметила у него на запястье какую-то надпись. Татуировка?

— Что значит «ДИВЭД»? — спросила она и тут же сообразила, что читает справа налево.

На самом деле у него было написано «Дэвид». Странно.

Не отвечая на ее вопрос, Пирс задал свой. Вроде бы совсем простой вопрос, но Айону он поставил в тупик:

— А где же Би?

САНДЖЕЙ

Встав, все молча смотрели на Айону. Молчание становилось гнетущим. Потом Айона села и глубоко втянула в себя воздух.

— Я ждала, когда же вы спросите, — сказала она. Последовала новая пауза. — Как видите, ее здесь нет. И уже который год.

Айона вновь умолкла и смотрела на собственный портрет над камином, игнорируя ошеломленные, вопросительные взгляды гостей.

— Но вы же говорили… — произнес Пирс, когда тишина сделалась невыносимой.

— Нет, Пирс, я ничего такого не говорила. Это вы предположили. Нужно быть осторожным, когда делаешь предположения о жизни других людей. Я думала, вы должны бы это знать лучше других.

— Так где же она? — спросила Марта.

— Около семи лет назад у Би диагностировали раннюю стадию болезни Альцгеймера. — Слова Айона произносила медленно, с расстановкой, как будто каждое требовало громадных усилий. — У нее появилась забывчивость. Она стала забывать имена, затем обиходные слова. Я заставала Би перед стиральной машиной. Она растерянно смотрела на машину, забыв, как та включается. Она могла по нескольку раз на дню задавать мне один и тот же вопрос.

Айона отхлебнула остывший чай.

— Мы думали, всему причиной менопауза. Вы, наверное, знаете, как это бывает? Хотя нет, откуда вам знать? Менопауза повинна во множестве разных заболеваний, но здесь, как оказалось, она была ни при чем. Мы нашли способы компенсировать забывчивость Би: развесили по всему дому листочки с напоминаниями, где что находится и какие дела она собиралась сделать сегодня. А потом, в один из вечеров, мне позвонил владелец газетного киоска у станции. Он нашел Би у двери своего магазина. Она плакала, поскольку не могла вспомнить дорогу домой.

Дрожащей рукой Айона подлила в чашку чаю, глотнула и поморщилась.

— Совсем остыл. — (Гости молчали, не желая нарушать атмосферу рассказа.) — Вскоре после этого пришлось обратиться к врачу, где Би и поставили официальный диагноз… Поначалу я ухаживала за ней сама. Мы почти перестали куда-либо выезжать и принимать гостей. Думаю, тогда-то я и потеряла связь с большинством старых друзей. Но мне нужно было работать, и я наняла сиделку. Работа помогала мне удержаться во внешнем мире. А вернувшись домой, я ныряла в маленький пузырь, где были только мы с Би. Вопреки всем моим усилиям, даже там ей становилось все страшнее и неуютнее. В какой-то момент я поняла, что мне самой не справиться. И нашла ей пансионат.