Люди в погонах

Подняв залитое слезами лицо, Наташа долго смотрела на фотокарточку. Потом встала, подошла к телефону, вызвала вокзал, опросила, когда идет поезд на Москву.

— Через три часа, — послышался в трубке ответ.

«Уеду, — решила Наташа. — Не нужно ни встреч, ни объяснений». Она вытерла платком лицо, взяла бумагу, карандаш и каким-то ломаным, не своим почерком написала:

«Я все знаю. Сожалею, что так верила тебе. Ухожу на поезд немедленно. Наташа».

Она положила записку на томик Пушкина рядом с раскрытым пропуском Рябининой и снова тяжело опустилась на стул. Ей хотелось немного успокоиться, подумать над тем, что произошло, но какой-то внутренний голос торопил: «Уходи, уходи из этого дома!»

Наташа оторвалась от стула, взяла чемодан и быстро вышла на улицу. Зло покусывая губы, она закрыла на замок дверь, сунула ключ куда-то за перекладину и, ориентируясь по свежему санному следу на плохо накатанной дороге, быстро зашагала к станции.

Она то и дело проваливалась, зачерпывая ботинками холодную кашицу мокрого снега. Чемодан больно оттягивал руку. Идти с каждым шагом становилось труднее. Но Наташа не замечала этого. Острая нестерпимая обида словно подталкивала ее в спину.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

1

О приезде Наташи Мельников узнал в пути от штабного офицера. Это сообщение словно окрылило его. Мигом пропала усталость. Он не ехал, а летел домой, рисуя в мыслях счастливую картину встречи.

У дома почти на ходу спрыгнул с тягача, взбежал на крыльцо и застыл, увидев на двери замок. «Где же она? Неужели никто не открыл ей?» Посмотрел на окна соседей, отыскал в карманах ключ, зашел в дом. Сразу приметил на полу маленькие лужицы от растаявшего снега. Облегченно вздохнул: «Значит, куда-то вышла». Но тут его взгляд упал на раскрытый пропуск Ольги Борисовны и на записку жены. Прочитав записку, все понял: «Какая нелепая история!»

С минуту сидел в оцепенении, потом вскинул голову и быстро заходил по комнате, приговаривая:

— Нет, она не должна уехать. Поездов, кажется, не было. — Он схватил телефонную трубку, нетерпеливо закричал: — Вокзал, вокзал! А черт его побери! Вокзал? Когда идет поезд на Москву? Что? Через тридцать минут? Хорошо, спасибо.

Затем он позвонил в батальон дежурному, чтобы немедленно подали машину. Положив трубку, посмотрел на часы. Было: четырнадцать тридцать. А в пятнадцать ноль-ноль намечалось у командира полка совещание комбатов. «Что же делать?» — опросил себя Мельников. Он хотел позвонить Жогину, попросить разрешения опоздать, но воздержался, решив, что по этому вопросу лучше всего не звонить, а заехать и поговорить лично. Но когда же?

Вскоре пришла машина.

Мучительно потерев пальцами лоб, Мельников сильно хлопнул дверцей кузова и сказал торопливо:

— К вокзалу!

Джабаев понимающе кивнул головой и пустил «газик» полным ходом.

«Может, еще успею до совещания вернуться? — подумал вдруг Мельников и тягостно вздохнул: — Нет, не успею. Ну ничего, позвоню с вокзала, потом все объясню полковнику. Главное, застать Наташу и побыстрей распутать этот узел. Да какой там узел. Просто смешно»

Послушный рукам Джабаева «газик» выбежал за городок в степь.

— Жмите, — торопил Мельников, то и дело поглядывая на часы. Ему казалось, что машина идет слишком медленно, а время бежит, как никогда, быстро. И тут еще, будто назло, ухудшилась дорога. Плохо прикатанный снег захватывал колеса и тянул их то в одну, то в другую сторону.

— Левее! Вправо берите! — командовал Мельников. Однако лучше от этого не было. Скорость «газика» гасла, а стрелки часов на руке неумолимо двигались вперед.

Вдали показались телеграфные столбы, ровной цепочкой убегающие к горизонту. Оттуда должен появиться поезд. «Хотя бы запоздал немного», — подумал Мельников. Никогда еще он не испытывал такого внутреннего напряжения, как в эти минуты.

На повороте машина забуксовала, всеми колесами погрузившись в рыхлое месиво снега. Выпрыгнув из кузова, Мельников изо всех сил уперся руками в холодное тело рамы.

— Больше газу! — крикнул он Джабаеву.

Машина дернулась раз, другой, третий и медленно поползла вперед, вздымая за собой два белых фонтана. Мельников на ходу прыгнул в кузов и громко вздохнул:

— Удачно выбрались, могло быть хуже.

Но, не проехав километра, засели снова. На этот раз «газик» зарылся в снег по самую раму.

— Фу ты, черт! — выругался Мельников. И в этот момент далеко над степью взметнулся легкий сероватый дымок паровоза. Раздумывать и возиться с машиной уже не оставалось времени.

— Если выберешься, догоняй! — крикнул Мельников шоферу и побежал, широко размахивая руками. До вокзала было еще больше километра. К тому же ноги все время вязли в рыхлом снегу, казались необыкновенно тяжелыми, чужими. А серый дымок приближался, увеличивался. И вот уже словно из-под снега вырос короткий зеленый поезд. Он подкатил к станции, наполовину скрылся за желтыми домиками и остановился.

«Теперь Наташа подходит к вагону, — подумал вдруг Мельников, на бегу вытирая пот жестким рукавом полушубка. — Сейчас проводник просматривает билет. Эх, только бы успеть». До вокзала осталось не более ста метров. «Если бы не этот рыхлый, глубокий снег!»

Прозвучали два удара колокола. Им ответил хрипловатый паровозный гудок, и зеленый хвост поезда поплыл от одного телеграфного столба к другому.

Когда Мельников, задыхаясь, выбежал на перрон, мимо него уже громыхал последний вагон состава.

— Уехала, — произнес он, бессильно уронив руки. И ему стало до боли обидно за потерянное в дороге время.

«И почему я не догадался взять грузовую машину? — подумал он с горькой досадой. — Ведь надо же было понять сразу, что на «газике» ехать рискованно, нельзя. Эх, голова, голова!»

Поезд уходил все дальше и дальше. Сначала он вытянулся на подъеме, показывая поблескивающие крыши вагонов, потом скрылся за холмом, точно уполз в снежную нору. А Мельников продолжал стоять и смотреть вдаль, злясь на собственную нерасторопность.

Из-за угла вокзала выглянул раскрасневшийся Джабаев. Поводил виноватыми глазами по безлюдной платформе, насупился и исчез, не сказав ни слова командиру.

Долго стоял Мельников, не зная, что делать. На учениях, на фронте в самых сложных обстоятельствах он умел сохранять хладнокровие и всегда находил разумные решения, а тут вдруг вылетели из головы все мысли, кроме одной: «Уехала».

Он потер холодными пальцами еще горячий и потный лоб, подумал: «Может, позвонить на большую станцию военному коменданту? Да, да, так и сделаю, попрошу зайти в вагон. Но в какой? Может, кассир поможет?». Он круто повернулся и торопливо пошел к вокзалу. Распахнув дверь, застыл на месте, не поверив тому, что увидел. На диване сидела Наташа в меховой шубке, серой шляпке и синих варежках. Правая рука ее лежала на спинке дивана, голова — на руке. Широко открытые глаза смотрели куда-то в глубь зала.