Люди желтых плащей

Получилось даже лучше, чем я ожидал -- активности "прокаженных" снаружи почти не слышно. Я знаю, что они уже наводнили город, пару раз мы даже различали шаги над нашими головами, словно кто-то обыскивал дом. Однако здесь, под землей, я чувствую себя почти в полной безопасности. У нас осталась пара помповых ружей и немного патронов, есть ножи. Толстая дубовая дверь выглядит достаточно надежной даже для очень массированного натиска, а на узких ступеньках, ведущих из прихожей в подвал, за раз поместится не больше трех человек, так что при прорыве проход вполне можно завалить трупами. Мы даже решаем не выставлять этой ночью часовых.

И только мысли о брате не дают мне покоя. Где он сейчас? Далеко ли они с Ваней ушли? Нашли ли убежище на ночь? От этих вопросов голова начинает болеть сильнее, и я проглатываю очередную таблетку обезболивающего. Сейчас бы самое время поспать, но сон, невзирая на моральное и физическое истощение, не идет. Возможно, это одно из проявлений сотрясения мозга? Вряд ли. Судя по тому, как сладко спит на своем матраце Арт, мне не дают уснуть именно мысли о брате.

"Выкинь из головы, завтра мы догоним их", -- в сотый раз повторяю себе. Самовнушение никогда на меня не действовало, но снотворное в аптеке мы не нашли, а это хотя бы что-то.

Витос душераздирающе зевает; он уже во всю клюет носом.

– - Михась, завязывай. Завтр`а откр`оем.

– - Ложитесь, пацаны, -- откликается тот, сосредоточенно ковыряя чемодан.
– - Оставьте мне одну свечку. Я еще чуть-чуть повожусь.

– - Во маньяк, -- усмехается Витос.

Падает на матрац и, не раздеваясь, натягивает одеяло до самого носа. Вторую половину матраца он оставляет для меня.

– - Макс, р`убани свечки, когда будешь ложиться.

На часах почти полночь, но сна ни в одном глазу. Однако надо попытаться уснуть -- завтра ранний подъем, сложный день, а мои разбитые мозги нуждаются в отдыхе.

– - Я щас тоже ложусь.

Залпом допиваю оставшееся в бокале вино и задуваю свечки на столе. Гореть остается только одна, которую Михась забрал к себе и установил на чемоданчике. Наше подземелье погружается в мерцающий полумрак. Откидываюсь на подушку и укрываюсь. Мою половину матраца отделяет от половины Виталика заряженный "Моссберг". Засыпать в одежде и с оружием под боком постепенно входит у нас в привычку -- как и постоянная смена ночных стоянок. Вчера мы спали под крышей, сегодня под полом, завтра... может статься, придется спать под открытым небом. Неважно, что это будет -- главное, чтобы там было безопасно.

00:00

Сна нет. Стоит мне закрыть глаза, как перед внутренним взором раз за разом возникает лицо брата -- искаженное ненавистью... или страхом... или болью. Выражение лица меняется, перетекает из одного в другое, и ни одно из них мне не нравится. Каждое из них меня пугает.

Сладкое посапывание Витоса и мерное щелканье кодового замка Михася только усугубляют ситуацию. Ворочаюсь с боку на бок, но сна нет ни там, ни здесь. Никак не заснуть -- я уже достиг той точки, когда, чем сильнее пытаешься, тем бодрее становишься. Лишь однажды мне удается забыться поверхностной дремой, в которой снова является Женя с перекошенным от боли лицом (теперь это точно боль, я вижу), и я просыпаюсь, как от удара.

Спустя полчаса, мои мытарства замечает Михась:

– - Не спится?

Переворачиваюсь на спину и смотрю на него. Михась сидит на софе, скрестив ноги по-турецки и водрузив на них чемоданчик. К чемоданчику припаяна свеча, рядом авторучка и лист бумаги с кодовым деревом. Однако глаза Михася обращены не на лист, а на меня.

– - Заснешь тут, -- ворчу в ответ.
– - Один храпит, второй щелкает, третий... спит, как сука.

На лице Михася появляется промельк улыбки. Подсвеченное снизу неверным светом одинокой свечи, оно выглядит немного устрашающе. Черные провалы глаз и ноздрей на оранжевых, словно охваченных пламенем, участках кожи.

– - Я уже скоро заканчиваю.

– - Как успехи?

– - Замок трехдисковый, на каждом диске по десять цифр -- итого, тысяча комбинаций. Я испробовал порядка ста пятидесяти неповторяющихся, значит, осталось... думаю, пара-тройка дней.

– - Неплохо. А если ты где-то ошибся, придется все начинать...

– - Макс, я хочу попросить прощения, -- внезапно обрывает он меня.

Молчу, удивленно моргая глазами.

Выпрямив спину, Михась пристально вглядывается в меня, аккуратно сложив руки на алюминиевой поверхности чемоданчика. Выражение лица трудно разобрать, мерцание свечи искажает его (как и лицо Жени), но я чувствую, что он предельно собран и серьезен.

– - Да ладно, проехали...

– - Нет, не проехали. Я виноват. Я не должен был вас бросать. Из-за меня команда разделилась.

"Да", -- хочу ответить я ему, -- "именно так".

Но не отвечаю. Странно, но я совсем не испытываю злости. Наоборот. Сейчас, когда он признал свою вину, на меня снисходит неимоверное облегчение.

– - Ты не виноват, что Джон ушел, -- продолжает Михась.
– - Это я.

"Да! Да! Да!" -- вопит воспаленная часть моего рассудка, лишившая меня покоя.
– - "Так и есть! Так и есть!"

Запоздало понимаю, что Михась продолжает сидеть смирно, словно подсудимый, ожидающий приговора. Видимо, я должен что-то сказать.

– - Все в порядке, -- отвечаю ему. Отвечаю абсолютно искренне.
– - Не исключено, что на твоем месте я не поступил бы так же.

И это тоже чистейшая правда.

– - Ладно, -- кивает Михась. Похоже, мой ответ удовлетворил его.
– - Слушай, я еще минуток пять пощелкаю. Потерпишь?

– - Давай.

Снова поворачиваюсь на бок. Закрываю глаза, приготовившись ждать.

Но уже через минуту не выдерживаю и проваливаюсь в глубокий безмятежный сон.

09:25

Это утро -- самое мрачное и пасмурное в новой истории постапокалиптического Ростова. Воздух пахнет озоном, иссиня-черные тучи тщательно просеивают солнечный свет, пуская к земле лишь малую часть. Нас окружают почти что сумерки. Путешествие по городу в такой обстановке увеличивает риск многократно, но другого выбора нет. Нам предстоит догнать третью часть нашей команды, а они сидеть на месте не будут. По крайней мере, мы должны исходить из этого.

Чтобы компенсировать отставание, мы выбираем самый быстрый в нынешних условиях способ передвижения -- пешком. Михась предлагал даже немного пробежаться, но мы с Артом пока не готовы к подобным нагрузкам. Этим утром я проснулся с такой мигренью, словно моей головой всю ночь играли в футбол -- даже тройная доза обезболивающего уняла боль лишь частично. Арт чувствовал себя чуть лучше (сказался ранний отбой), но после утренней сигареты он изверг свой завтрак на ботинки Виталика, и с тех пор с его лица не сходит серо-зеленый оттенок.