Люсипаф

– Чего тебе нужно от меня?
– прошептал вызывающе Пафнутий.
– Хочешь я тебе порчу сниму?

Но не успел он это проговорить, как один из трех китов заколебался, и трехногое астральное тело полетело вверх ногами и повисло, раскачиваясь, как подвешенный за ногу, туда-сюда.

"Нет, сто процентов у него порча", - размышлял Пафнутий.
– Если доберусь до тебя, то помогу, верь мне, - торжественно обратился он к раскачивающемуся вниз головой гиганту.

В дверь постучали.
– Юра идет!
– закричала Люси.
– Влад, открой, а то у меня руки в муке.
– Морг ты мой печальный, Морг ты маргинальный, - пропел тихо Пафнутий начало своей бесконечной песенки, где он собирал и эпиграммировал знакомых под видом вилок, ложек, кофейников и даже салфеток для вытирания рта. Обычно, он играл эти куплеты Люси, а она прикалывалась:"Хорошо, Влад, так их! Пером сатиры!"

В дверь между тем постучали еще раз, и Пафнутий отворил. Это был действительно Юра, но не тот. Маргинальный Морг кружился сейчас на скользкой мостовой, как опрокинутая мельница, проклиная Сатурна, себя и свою козерожью судьбу, а на пороге стояла Подруга.

– Можно?! Здравствуй, Владик! Ах, как вкусно пахнет!
– потянула она носом.

– Входи, Юра, входи, - посторонился в дверях Пафнутий.
– Мы тут Юру ждем, я думал - это он идет.

– А, Юру...
– протянула Подруга, - ну, тогда я пошла.

– Нет-нет, - спохватился Пафнутий.
– Заходи, заходи. Мы тебя сейчас на порчу проверим.

– На что?
– не поняла Подруга, но со всем присущим женщине любопытством подалась вперед.

– Сейчас увидишь, важно раздевал ее Пафнутий.
– У каждого человека есть астральное тело, - взяв Подругу под руку, провожал его на кухню Пафнутий, - и на это тело злые люди, колдуны то бишь, навешивают порчу. Она висит, скажем, на позвоночнике и жизнь коверкает. Но не бойся, мы ее снимаем.

– Так ты же еще не проверял, есть ли она у меня, - попыталась пошутить Подруга.

– Да я уже и так вижу, - чуть ли не махнул рукой от безнадежности положения Пафнутий.
– Осталось только проткнуть твое астральное тело. И тогда она просто невооруженным глазом видна.

– А мне-то покажешь?
– улыбалась Подруга. Но тут их уже встретила Люси:

– Ты зря улыбаешься, Юра! Здравствуй.
– Здравствуй.
– Я тоже сначала смеялась, и не верила, а потом, когда Влад у меня увидел...
– Да, а мне-то можно посмотреть на свою порчу?
– посерьезнев и, даже чего-то испугавшись, оглянулась Подруга.

– Не каждый это может видеть!
– закрывая духовой шкафчик, изрекла Люси.

– Садись, Юра, - Пафнутий твердой рукой усадил Подругу на табурет.
– Ты знаешь, сколько я учился, чтобы вот так видеть и исцелять?

– Нет, - растерялась обмякшая Подруга.
– То-то, - продолжал Пафнутий, нагревая загогулины.
– В течение трех месяцев, и даже больше, еженощно. Так что... А ты сразу - покажи... Ишь ты, - недовольно бурчал Пафнутий.

– О-хо!
– вскрикнула Люси, когда загогулины над Подругиной головой не только скрестились, но и запутали руки Пафнутия так, что он не мог без помощи Люси их рассоединить.
– О-хо, вот это порча!

Подруга, хотевшая было улыбнуться, вдруг моментально скукожилась. Еще на пороге жизнь казалась такой светлой, с чудесным запахом лимонного пирожка, старые знакомые...
– и вот!

– Это что ж?
– испуганно повернулась она к Пафнутию.

– Тихо, Юра, сейчас посмотрим, где она. Сиди спокойно, не двигайся.

Люси замерла. Подруге еще недавно, до того, как сесть на этот провидческий табурет, так хотелось лимонного пирожка! Такая вкуснятинка!

И вдребезги! Она застыла ни жива, ни мертва. Только чувствовала, как по позвоночнику ползет теплая ладонь Пафнутия, да видела, как Люси широко-широко раскрыла глаза и, тут же спохватившись, что пациент увидит ее реакцию, попыталась нормализовать свой взгляд. Но Подруга заметила и это.

"Каюк!" - подумала она, и в животе жутко резануло.

– Ой!
– вскрикнула она.
– Ой!
– Влад, смотри!
– бросилась к Подруге Люси.
– Юра, что с тобой?!
– Это порча!
– членораздельно проговорил Пафнутий.
– Как раз там внизу и висит. Собака! Подруга тем временем привстала с табурета, а Люси обхватила ее за талию и повела прилечь в спальню. Она заботливо уложила пациента и прикрыла одеялом.

– Хочешь пирожка, Юра?
– по-матерински склонилась Люси к ней, и ее длинные волосы щекотнули Подругу.

– Не... Люси, - слабо простонала Подруга.
– Спа...

– Ничего-ничего, - появился рядом Пафнутий.
– Сегодня у нас что? Пятница? В понедельник придешь и снимем.

– А если до понедельника...
– начала беспомощно Подруга.

Люси захрипела - ей что-то попало в горло.
– Ничего, - продолжал, присаживаясь к Подруге на кровать, Пафнутий.
– С такой порчей до понедельника не страшно. Чаю хочешь?

– Нет, - мотнула головой Подруга.
– Который сейчас час?

– Три, - появилась Люси с заварочным чайником.
– Ох, мне же еще в Университет. Совсем забыла!
– начала подниматься Подруга.
– А не опасно, Влад?
– справлялась за Подругу Люси.
– Нет, ничего, уже можно. Если надо, Юра, иди. Поднимайся и иди! Да здесь и недалеко. Но чтоб в понедельник...

– Да, конечно-конечно, - приходя в себя, заверяла Подруга.
– До понедельника.

– Всего доброго!
– в один голос пропели молодожены. И дверь захлопнулась.

* * *

– Степь мы отрезаем тебе, держи, Дима, - торжественно говорил Фефела, склоняясь над политической картой мира.
– Громи там Мамая и желтолицую нечисть.

– Яволь, майн Фюрер!
– Молодец, молодец. Грецию, Цока, вместе с морем получай. И распологайся широко, мы к тебе на каникулы будем летать.

– Зиг хайль!
– положил пятерню, будто нажал септаккорд Лопоухий.

– А остальное, партайгеноссен, райхсканцелярия приводит к общему знаменателю, - и Фефела перечеркнул остатки суши и океана свастикой.

– А?!
– победно осмотрел он собрание.
– Гениев-то раз-два и обчелся!

– Это справедливо!
– кукарекнул Зигфрид, как никогда молоденький сейчас и чрезвычайно похожий на степного жителя.

Нет, с национальностью у него были лады, а вот глаза он щурил за линзочками так, будто ветер ему дует в лицо. И точно подхваченные ветром назад были закинуты его волосы. И казалось, что стоит он посреди степи с мечом, а навстречу несметные полчища Мамайские.

Лопоухий же наоборот: септаккорд нажмет - и вся Греция на том вместе с морем.