Лютый. Я тебя помню

– Тогда не забудьте принести поливочный шланг из теплицы. – Губы Димы сами по себе расползаются в улыбке, - насколько помню, он лежит рядом с лейками. Достаточно сделать максимальный напор воды, и вы сможете смыть всю грязь минут за двадцать.

Смотрю на него и чувствую, как где-то внутри поднимается злоба вперемежку с раздражением на саму себя. И как я могла не додуматься до такой простой вещи?! А этот Дима… наверное, он чувствует себя настоящим самцом, не иначе. Хоть и перестал умничать, но продолжает пристально смотреть своими насмешливыми глазами.

Когда я принесла шланг, дело пошло веселее. В первую очередь отмыла все стенки, потом стала поливать полы, затем принялась сгребать всю воду специальным деревянным приспособлением и утягивать излишки к сливу. Да, работенка не из легких, я умудрилась даже вспотеть. Вот только нужно спешить – Анюта, наверняка, уже проснулась и хочет кушать.

Конечно, Валентина Сергеевна сварила молочную кашу и приготовила обязательное вареное яйцо с сыром на завтрак, но я все равно начинаю суетиться, потому что хочу увидеть свою дочь. Выбираюсь из бассейна и вытираю влажные, сморщенные от влаги руки о свои пышные бедра – плевать, джинсы все равно уже грязные, да что говорить, даже ноги промокли, несмотря на то, что я в резиновых сапогах.

Я уже поворачиваюсь, чтобы пойти к крыльцу, как снова слышу голос, но уже за своей спиной.

– Василиса? Извините…

От неожиданности, я слишком резко разворачиваюсь и с размаху налетаю на Диму.

– Ой…

Перед глазами мелькает его клетчатая рубашка. Я тыкаюсь носом в широкую грудь и тут же, как мячик, отскакиваю в сторону. Я все еще не привыкла к своей внушительной комплекции, и иногда мне очень сложно удержать равновесие. Так случилось и в этот раз. Взмахнув руками, я смогла удержать себя и не запрокинуться назад, но вышло еще хуже – меня снова «понесло», но уже вперед. Чтобы не упасть на горемычного соседа, я виляю в сторону и весь вес переношу на опорную ногу.

– Ох!...

От резкой боли двоится в глазах, я нелепо заваливаюсь на бок, потому что устоять на поврежденной ноге просто не могу. Чувствую на своем теле теплые руки и обмякаю. С опозданием понимаю, что это руки соседа: хочу оттолкнуть его, но в последний момент мне становится все равно – в конце концов, это именно он виноват в том, что я подвернула ногу. Надо бы навалиться на него посильнее, чтобы жизнь малиной не казалась.

– Кто же тебя так обидел, Василиса? – бормочет Дима над ухом, - ты как маленький, злобный и колючий ёжик. Так и норовишь укусить.

Зыркаю на него осоловелыми глазами. Странное, какое-то нелепое равнение. Я ему что, ребенок?! Да и не друзья мы. Еще не хватало мне дружить с мужчиной! Хватит, надружилась! Тихо охая, медленно оседаю на землю и сажусь задницей на еще короткую, едва пробившуюся травку.

– Из-за тебя я не только подвернула ногу, но и джинсы замарала. – Смотрю с укором, и пытаюсь не стонать от боли. Вот тебе и устроилась на работу – не успела вникнуть в суть, а уже вся покалечилась!

– Давай помогу подняться. Провожу тебя до дома и принесу охлаждающий гель.

– Спасибо за заботу! – он не обратил на мои слова никакого внимания, и это разозлило еще больше. – Но лучше просто иди домой, и все. Так будет безопаснее.

Но он никуда не ушел, да еще и поднял меня с земли чуть ли не насильно – медленно шагая, мы молча доковыляли до крыльца, и дверь тут же распахнулась – на улицу выскочила Анюта.

Увидев меня, дочка нахмурилась и вытащила изо рта оранжевый леденец в виде петушка:

– Ма?

– Все в порядке, Ань, тебе лучше вернуться в дом.

Я морщусь от боли и пытаюсь отодвинуться от прилипчивого соседа, когда из коридора выглядывает Валентина Сергеевна с половником. Увидев меня, она ахает и начинает суетиться. Мне лишь остается ее успокаивать и делать вид, что все не так плохо, как есть на самом деле.

Удивительно, но Валентина Сергеевна вызывает у меня очень теплые чувства, и нет-нет, а мне хочется иногда назвать ее бабушкой. Может, потому, что я рано лишилась родителей? Одно знаю точно – мне нельзя привыкать к этим людям. Нельзя, даже если они очень хорошие. Ведь однажды я уже доверилась человеку, и потом было слишком больно падать…

Глава 3

– Ты знаешь, мне кажется, как только ты уехала, это и произошло. Ну, ладно, спустя неделю, точно говорю.

Я сижу на веранде и прижимаю телефон к уху с таким напряжением, что болят пальцы. На маленьком плетеном столике стоит стакан с вишневым соком, а на тарелке лежит овсяное печенье с изюмом. Мое любимое.

Сегодня по плану – выехать в город на базар, пополнить запасы продуктов, а потом заняться прореживанием моркови – она только взошла и я переживаю, что если не уберу сорняки, то морковка просто не вырастет, вытянутся одни «хвостики».

Но звонок Милы внезапно нарушил все планы, и если я была в относительном спокойствии, то сейчас все круто поменялось – даже сердце забилось как бешеное, клокочет где-то в горле.

– Может, тебе показалось?

– Показаться может один раз. Ну, ладно, два. Но мы-то с тобой знаем, что все это значит. – Мила протяжно вздыхает, - одного не понимаю – прошло почти три года с тех пор, и ни разу никто не побеспокоил. Нас просто забыли, и правильно сделали. Но, стоило тебе уехать, как сразу началось. Я этот черный джип на всю жизнь запомнила, Вась. Они же меня бросили на заднее сиденье как какой-то мешок. Словно я – вещь, понимаешь? Если бы это не случилось лично со мной, я бы никогда не поверила, что человека можно похитить посреди города. Меня просто утащили возле магазина, а в это время мимо ходили люди! Которые смотрели на меня, и шли дальше по своим делам, будто ничего не видели. Знаешь, я думала, что умру от страха, я не понимала, что…

– Мила! – я не выдерживаю и прерываю ее излияния, - ты мне уже рассказывала это тысячу раз. Пожалуйста, извини, что из-за меня тебе пришлось столько вытерпеть. Но все-таки… может, ты ошиблась? Мы ведь сразу в другое место переехали. Да зачем мы им нужны-то?!

От одной только мысли, что у нашей съемной квартиры может ошиваться Череп - бросает в холодный пот. Если это он, то возникает куча вопросов, ведь с Черепом нас вообще ничего не связывает.

Я еще могу понять, если бы меня искал Рамиль. Мы столько времени провели вместе, как ни крути, мы вдвоем были на волоске от смерти… но он меня не искал. И не станет этого делать никогда. Надо же, но сейчас я даже чувствую легкую грусть от этой мысли.

Все прогнозы Ники оправдались. Ее слова были не только ядом брошенной женщины, они стали горькой истиной. А Рамиль – он просто оказался обычным мужчиной, который воспользовался ситуацией именно так, как должен был. Никто ничего никому не должен. Это был наш негласный девиз. Только потом что-то внутри меня сломалось, и все пошло не так.