М. П. Одинцов

стрельбе по наземным мишеням из различных положений. Но и этого было недостаточно.

Одинцов попросил командира полка разрешить ему провести учебный показательный бой штурмовика с

истребителем и наглядно доказать молодежи, что «не так страшен черт, как его малюют».

Предложение понравилось. Его одобрило и вышестоящее начальство. На другой день полк заполучил к

себе на аэродром пару «Яков».

Решили: летчик-истребитель покажет наиболее распространенные, типичные атаки «мессеров» по «Илу»

снизу, сверху, сбоку. Экипаж штурмовика — способы маневра, обеспечивающие срыв прицельного огня, варианты использования хвостового и лобового оружия. Закончить бой договорились парным виражом, чтобы показать: «Ил» разворачивается с меньшим радиусом. Это выгодно.

На аэродроме установили динамики, и участники поединка на различных частотах докладывали о своих

планах, замыслах и действиях по радио, чтобы обучаемые могли думать за обе стороны. Аэродром

превратился в зрительный зал, а небо — в большую сцену. [96] Ил-2 сначала проделал противозенитный

и противоистребительный маневры. Потом в воздух поднялся «Як» и начал легко ходить то с одной, то с

другой стороны вокруг неторопливого, казалось бы, штурмовика.

Летчики в воздухе и на земле у динамиков радиостанции пока молчали. Эту напряженную тишину

ожидания разрядил командир полка:

— Товарищи летчики, особенно стрелки, обратите внимание вот на что. Истребитель опасен лишь тогда, когда прицелится и выйдет на дистанцию действительного огня, а это не больше двухсот-четырехсот

метров. Задача обороны состоит в том, чтобы сорвать прицеливание и огонь. Для этого у нас в руках

маневр и оружие. Рано начнете маневрировать — враг сможет принять контрмеры. Будете стрелять

впопыхах, опытный немец сразу учует вашу слабинку и боязнь. Пойдет в атаку смелее. Запомнить надо

на всю жизнь: если не сам атакуешь, то первая задача — выйти из-под удара, вторая — самому атаковать.

Каким оружием — передними пушками или задним пулеметом — все зависит от обстановки...

И тут завязался бой, результаты которого, правда, трудно было определить, так как бортовое оружие

молчало. Но спокойно смотреть на то, что творили в небе самолеты, сошедшиеся в свободном воздушном

единоборстве, было невозможно.

Ожесточенно грохотали, выли, стонали, захлебываясь от ярости, авиамоторы. Самолеты выделывали

самые невероятные фигуры. Штурмовик ни в чем не уступал истребителю. Сдавленные перегрузками

голоса летчиков, докладывающих о своих намерениях и действиях, подсказки и восхищенные возгласы

наблюдавших с земли дополняли эмоциональную картину «боя».

Наконец воздушные бойцы получили команду на [97] посадку. Анализ пленок фотодокументов показал, что за все время боя каждый из соперников попал в прицел только раз. И если учесть мощность

бортового вооружения штурмовика, то... Словом, лица молодых авиаторов просветлели, в полку больше

никто не говорил о том, что с «мессером» нельзя драться на равных.

Михаил Петрович собрал молодых летчиков и воздушных стрелков своей эскадрильи и, озорно

улыбнувшись, сказал перед разбором: «Ну что, друзья, увидели, что при умении наш «илюха» может

здорово дать прикурить в небе «мессу». Сегодняшний бой запомните. Фашистов мы можем бить смело!»

Потом эти молодые летчики и стрелки участвовали во многих воздушных схватках, в том числе и в

известном бою 7 июля 1943 года, во время Курской битвы, когда первый штурмовой авиакорпус, в

составе которого воевал полк, сорвал наступление крупных сил танков и пехоты немцев в районе

Сырцево — Яковлево.

Подобные формы учебы практиковались и с техническим составом.

Проводились в полку и конференции по обмену боевым опытом. Летчики делились увиденным и

пережитым в боях, рассказывали о налетах на вражеские аэродромы, в которых участвовали, об атаке на

переправы, о воздушных боях с вражескими истребителями, маневрах против зениток. Все это

изображали на схемах и чертежах. От взлета до посадки.

Одинцов, как правило, говорил о самых важных проблемах. Например, о таких, как «Сочетание маневра

и огня при боевой работе на Ил-2», «Об особенностях боевой работы на данном участке фронта в

зависимости от обстановки и времени года» и других.

Вместе с Петровым он был инициатором увеличения [98] бомбовой нагрузки на самолет в условиях

весенней распутицы, когда на взлетно-посадочных полосах грязь и лужи воды. И об этом рассказывал.

Было о чем потолковать Михаилу и как мастеру применения воздушной радиосвязи.

Нередко после таких конференций устраивали «лекции в воздухе». И здесь Одинцов охотно выступал не

только, так сказать, в роли теоретика, но и выполнял показательные полеты, отлично маневрировал

боевыми порядками — пеленгом, клином звена, ромбом, кругом, змейкой, ножницами. Его часто просили

«погастролировать» не только перед однополчанами, но и перед боевыми товарищами дивизии и корпуса.

И он показывал блестящие атаки с бреющего полета, с горки, поиск противника змейками, галсами на

предельно малой высоте. Демонстрировал уход на бреющем полете от атакованной цели,

противозенитный маневр, подскоки для уточнения местонахождения...

Везде стремился подставить свое плечо молодого по возрасту, но рано повзрослевшего в огне войны

человека. Своих подчиненных перед каждым боевым вылетом наставлял: «Мне нужна не ваша

героическая гибель, а ваши победы; отправляясь на боевое задание, думай не только о том, как разить

врага, но и как от него заслоняться». Показывал пример молодежи, как надо стоять насмерть и оставаться

живым.