Маг моего сердца

— Пусти меня к нему! — уныло произнесла она, повернувшись ко мне.

— Пущу, — кивнула я. — Обязательно. Но не сейчас — дай ему поправиться.

— У меня теперь выходной только через неделю, — скривилась она.

Через неделю? Что ж. Подходит. Через неделю все уже будет ясно.

А возможно — кончено.

— Оставь свой адрес, на всякий случай, — сказала я, глядя в сторону.

Оттавио протянул ей блокнот и ручку.

Мы причалили в половине пятого. Времени до заседания суда совсем мало, я не успею поговорить с

Даймондом.

Распрощавшись с пилотом, мы спустились с мачты. Ангелика попросила довезти ее до того самого места, где мы ее сбили. Как ей удалось остаться невредимой — по-прежнему было загадкой.

Мы сделали как она просила, и девушка, не прощаясь, покинула нас.

— Жизневзлом. — улыбнулся Оттавио, глядя вслед удаляющейся красотке.

— Что?

— Маленькая хитрость. Она не попала под нашу машину — просто сделала вид.

— Да уж, сообразительная девушка. Что ж, простим ей, она нам все-таки помогла.

Через двадцать минут мы были уже во дворе замка, и шофер вышел навстречу, чтобы перегнать машину.

Я бегом помчалась в ванную: смыть дорожную пыль. В последние дни все приходится делать бегом — а ведь еще совсем недавно я умирала от скуки и бездействия!

Тик-так, тик-так. Время бежит, и я несусь с ним ноздря в ноздрю, стараясь не отстать. Иначе — мы пропали.

После ванной я переоделась, схватила вечную свечу и понеслась наверх. Винтовая лестница стала до того привычной, что я ни разу не споткнулась — и никакого головокружения.

Вот и площадка. Вдох! Я задержала дыхание и приблизилась к чаше.

О, Мерлин…

Можно обманывать себя и утверждать, что ничего не изменилось, но я вижу: вода потемнела. Наши часы безжалостно тикают.

Пока я стояла над чашей, свеча в руке начала нагреваться. Поскорее сунув ее в углубление, я дунула на фитиль.

— День добрый, Неумолимая, — поздоровался дежурный маг. Уже третий.

— Приветствую, — устало отозвалась я.

— Сегодня встреча не из легких. Вам предстоит разговаривать с Сарой Гринфилд, а она не совсем адекватна.

Сара… Ах, Сара! Конечно, я помню ее. Когда-то она меня чуть не убила — если бы не Даймонд, ей бы это удалось. Но она тоже входит в семиугольник, правила есть правила. Вот только ожидать от нее оправдательного вердикта было бы наивностью.

Но я готова ко всему.

— Будут ли какие-то особые указания? — поинтересовалась я на всякий случай.

— Никаких. Разве что — не поддавайтесь на ее провокации. По закону мы обязаны выслушать все, что она скажет и, к сожалению, принять любое ее решение.

— Я понимаю.

— Тогда в добрый путь, Неумолимая!

Маг исчез. Прежние не были так многословны — видимо, слух о том, что в Лиге проходит суд семиугольника, постепенно распространяется. Возможно, мне даже сочувствуют. Хорошо бы — сочувствовали и Даймонду.

Экран в небе засветился: творцы были здесь. Мы обменялись приветствиями, я показала воду, после чего границы изображения раздвинулись, и я увидела, как в зал вводят Сару. Ну правильно

— она же там, в подземелье при Лиге. Зачем тратить лишнюю свечу.

Сара выглядела плохо. Разумеется, за шесть лет все мы не помолодели. Но на ней это отразилось особенно отчетливо: осунувшаяся, с заостренными чертами лица, глаза ввалились и потускнели.

Волосы же, кажется, стали еще более кудрявыми, но уже не лежали пышной ровной шапкой.

Мелкие кольца сбились в неопрятные лохмы и торчали в разные стороны. Цвет лицо тоже изменился, приняв землистый оттенок.

Невольно я представила, что будет с Даймондом после шести лет заключения. И впервые подумала: а не возненавидит ли он меня за то, что я делаю? Но я тут же выбросила из головы

дурацкую мысль. Нельзя сомневаться — а то проиграешь.

Как в прошлый раз, творцы объяснили суть дела. Но не успел маг закончить, как Сара хрипло захохотала.

— О-о-о, какая прелесть! Бренна и Даймонд. Он накосячил, она грудью его защищает — как мило, ахха-ха-ха! А впрочем — он ли накосячил? Уж больно круто все — раз, и Мир-на-краю! Для Даймонда

— не тот размах. Ну спалить ману он еще может, а чтоб вот так грохнуть мир… ой, сомневаюсь.

Наверняка — помогли.

— Фейри Гринфилд, — перебил ее Левый творец. — Мы просим вас не отвлекаться и говорить по существу.

— А я по существу! Я даже знаю, кто все это устроил: Ральф. Ральф ведь, угадала? Он всегда ревновал Бренну к Даймонду, вот и отыгрался. Что молчишь, Бренна, не так, что ли? Побледнела?

Правильно, бледней, потому что попал твой Даймонд. Если его оправдают — гнить ему заживо в этой яме, как я гнию. Но я буду милосердной. Не хочу участвовать в вашем псевдогуманизме и говорю: нет! Нет, нет и нет! Лучше смерть, чем такое существование.

— Это ваш окончательный ответ? — вздохнул Левый творец.

— Можно еще два слова, уважаемые? Не часто мне выпадает потрепаться с любимыми однокурсниками. Жалко мне тебя, Бренна. Так проколоться — это надо суметь. Получить Единый

Магический путь, получить Даймонда — и все потерять, это надо обладать особой гениальностью.

Даже Этель он не достался — а она за него зубами цеплялась — а тебе выпало счастье и…

— Фейри Гринфилд! Последний раз спрашиваю: ваш окончательный ответ?

— Нет! Я сказала. Прощай, глупышка. Привет милому.

Сару увели. В высветившейся сбоку таблице появилась третья строчка с ее фамилией и словом

«Против».

Я закрыла глаза и потерла виски. Нелегко мне далось это свидание.

Два к одному, счет пока не в нашу пользу. Но будут еще другие креадоры. Сара упоминала какуюто Этель: кто это? Что ее связывало с Даймондом? Она любила его? Может, она его вспомнит, как и я?

Я взглянула на Правого творца. Могу ли я просить его остаться поговорить со мной? Догадается ли он, что я этого хочу? Я пожирала его глазами и про себя твердила: останься, останься же!