Магические узы

Аггелы, безусловно, сильно походили на людей: разрезами глаз, губ, те же носы, но ос-калившееся существо напоминало человека только отчасти. Все черты размазались, и в них проявилось нечто потустороннее и ужасающее. Желтые глаза, похожие на два ярких пятна с черными узкими точечками зрачков, горели. Грудь противника тяжело вздымалась и ноздри приплюснутого, как у зверя, носа раздувались. Глубокие борозды морщин рассекли лоб, а бро-ви галкой сложились на переносице.

Монстр хрипло зарычал, и я сорвалась с места. Холодный ветер бил в лицо, раздувал во-лосы и слепил. Ноги скользили на влажных заросших черным мхом черепичных плитках. Впе-реди маячили две прокопченные печные трубы и по-прежнему стремились проткнуть серое небо. Споткнувшись, я плюхнулась на живот и с воплем съехала по наклонной крыше. Перед взором мелькнула полоска земли и козырек над входом в мануфактуру. Старая черепица крошилась под пальцами, когда они судорожно сжались, пытаясь предотвратить опасный кувырок.

Тяжело дыша, я вскочила на ноги и увидела аггела. Несмотря на мощное сложение, он двигался ловчее меня, и его не пугала высота. Заметив мою осторожно балансирующую на са-мом краю фигурку, он сощурился.

В мгновение ока аггел оказался на расстоянии вытянутой руки, и его хвост пощелкивал по крыше, словно у разозленного уличного кота. Никогда не видела подобного! Противник прямо-таки размазался в единую линию, словно комета с хвостом. Я попятилась, чувствуя спи-ной, как внизу разворачивается пустое пространство - воздух, не способный смягчить падение с верхотуры. Пальцы, перепачканные кровью от пореза, лихорадочно нащупали в кармане склянку с драконьей кровью. Трясущейся рукой я вытащила мензурку и мгновенно открыла пробку. Разлился злой душок, и монстр злобно рыкнул, очевидно, почувствовав его. Взгляд желтых демонических глаз впился в пораненную руку. Аггел сделал крошечный шажок ко мне, снова оставив на миг за собой размытую тень.

– Иди сюда, - через звериный рев едва угадывалась речь.

– Сам иди сюда, - жестко произнесла я, скривившись, а потом со всего маху выплеснула в лицо противника содержимое пузырька.

Нога сорвалась, я шлепнулась на крышу и застонала от боли в ладони. Склянка рассыпа-лась в моих руках от удара, и крошечные осколки вонзились в кожу. Аггел ревел и вертелся, пытаясь стереть с лица ядовитую кровь, стекавшую за ворот. Его кожа шипела, покрываясь ожогами. Никогда бы у меня не вышло победить противника выше меня на две головы и тяже-лее пудов на пять!

Неожиданно противника повело. Ноги несуразно разъехались, и он завалился. С воплем аггел слетел на землю, и я, прижавшаяся всем телом к склизкой черепице, дернулась от звука глухого удара внизу.

Он погиб?!

Не позволяя себе рассуждать или жалеть, я вскочила на ноги и стремглав бросилась к чердаку рядом с трубами, где хлопало от ветра маленькое оконце, достаточное чтобы невысо-кий человек забрался внутрь. Старый чердак дыхнул в разгоряченное лицо пылью и особенным запахом рухляди. Деревянная лестничка выглядела до боли ненадежной, каковой и оказалась. Трухлявые перекладины провалились под ногами, заставляя испуганно прикусывать губу.

В ушах шумела кровь, а сердце било набатом. На одну секунду меня ослепила темнота заброшенного пыльного коридора, стены которого чернели разводами плесени, а побелка сви-сала с потолка лопухами. Сломя голову, я кинулась в огромный холодный зал с жалко побиты-ми окнами.

По разрушенным цехам разносились мои шелестящие шаги, даже дыхание, казалось, разлеталось эхом. Я кружилась на месте и не понимала, где нахожусь. Помещения походили одно на другое. Дверей не было, лишь провалы проходов, углы затянула пыльная паутина.

Нужно было остановиться и привести скачущие мысли в порядок, но чужие поспешные шаги заставили сердце тревожно екнуть. Я юркнула в соседний зал, где беспорядочной массой догнивали старые ткацкие станки, накрытые пыльными проеденными мышами кожухами. От резкого запаха пыли засвербело в носу.

– Эй!
– раздалось за спиной.

Вздрогнув, я рывком оглянулась и даже зажмурилась на мгновение, ожидая нападения. Несмотря на боль в ладони, сжались кулаки, все мышцы напряглись.

– Птаха!
– через грохот сердца мне удалось различить голос Ратмира. От облегчения подкосились ноги, и я обессилено уселась на корточки, закрывая лицо окровавленными ладо-нями.

Он двигался гораздо быстрее любого известного мне человека, но, безусловно, не смог тягаться с незапечатанным аггелом. Через короткие секунды Ратмир присел рядом со мной, от него шло тепло. Он походил на солнышко, заглянувшее в огромный запустелый цех, чтобы ус-покоить и подбодрить меня.

– Что с твоей рукой?
– он бережно отвел ладонь, разглядывая порез, выглядевший дей-ствительно паршиво, и осторожно дотронулся до острой стекляшки, впившейся в кожу. У Рат-мира были странные даже жутковатые глаза. Узкие желтоватые полоски окаймляли черные, подкрашенные специальным средством радужки, будто на ночном небе случилось лунное за-тмение.

– Больно, - пробормотала я, почувствовав, как в горле встал горький комок слез, и скорбно прошептала: - У нас больше нет драконьей крови. Я ее выплеснула…

Голос осекся, потрясение победило, и лицо Ратмира поплыло. Слезинка кольнула игол-кой и сбежала по щеке, оставляя дорожку.

– Я привез сегодня, - тихо признался мужчина и насмешливо вопросил: - Ответь, где вы утащили столько крови, что хватило бы проверить весь фонд Исторического музея?

Его колкость отчего-то не показалось смешной, меня мучила другая мысль, сейчас всплывшая в гудящей голове с болезненной четкостью.

– Он погиб?
– вопрос дался с трудом, через всхлип.

– Аггела сложно убить, - отозвался мужчина, задумчиво всматриваясь в мое перепач-канное кровью лицо. Он и не собирался меня утешать или уговаривать, в отличие Богдана, ко-торый от моих жалоб и слез чувствовал себя ужасно виноватым, будто сам являлся источником девичьего горя. Ратмир хорошо сделал, и так было тошно, меньше всего хотелось, чтобы со мной сюсюкали, как с последней истеричкой. Ветров старший был слеплен совсем из другого теста, а потому притягивал, словно огонь мотылька. Я тут же устыдилась глупых мыслей и пробормотала:

– Он ослеп?

– Очень на это надеюсь, - изогнув брови, пробормотал Ратмир.

Неожиданно его горячие пальцы заправили мне за ухо прядь волос, и от легко прикос-новения я непроизвольно вздрогнула, как будто молния прошла от макушки до пяток.

– Не стоит ему сочувствовать, Птаха, - тихо посоветовал мужчина и, помолчав, добавил такие слова, от которых похолодело внутри: - им бы тебя не было жалко.

Я судорожно кивнула, шмыгнув носом.

– Пойдем, - Ратмир поднялся и помог встать мне. Мы пересекли огромный цех, напол-ненный пылью, светом и холодом, и горячая мужская рука, поддерживая, твердо сжимала мой локоть.

– Они ушли?

– Да, - ответил Ратмир, быстро глянув на меня из-под ресниц, - лаборатория в руинах…

Только сейчас, наконец, отвлекшись от собственных переживаний новоявленного убий-цы, я заметила, что каждый шаг дается моему спасителю, болезненно морщившемуся, с види-мым трудом, а костяшки на руке прилично разбиты после драки.

– Мы уезжаем?
– Мне было так жаль его, что непроизвольно я пальчиком нежно погла-дила ранки на кулаке. Во взгляде Ратмира скользнуло холодное удивление, и он, мгновенно разжав пальцы, отодвинулся. Отчего-то тут же стало стыдно и зябко.