Магнолия Паркс

Осознала, насколько нуждаюсь в нем, до сих пор нуждаюсь, и так будет всегда, вовек. И помню, как до глубины души испугалась, представив, какой будет жизнь без него.

И тогда его на скорой отвезли в больницу. Примерно через два часа вышел врач и сообщил, что состояние Би Джея стабилизировалось, но у него гипогликемия.

Кристиан опустил голову на плечо брата и облегченно выдохнул. Одна единственная слеза скатилась с глаза Джоны, которую он вытер, чтобы никто не увидел, но я успела заметить. Мы обменялись мрачными взглядами.

И если бы целый мир поколебала весть о том, что Би Джея больше нет, сильнее всего это почувствовали бы мы. Братья Хэммес сидели в приемной возле родителей Би Джея, а Генри взял меня за руку и повел в реабилитационную палату.

— Пойдем, — он пытался улыбнуться, но тщетно.

Мы подошли к двери его палаты, и я замерла, подняв глаза на Генри.

— Джона сказал, что уже такое случалось когда-то.

Ген покачал головой.

— Не такое.

— А какое тогда? — я сложила руки на груди, пытаясь почувствовать контроль хотя бы над чем-то, потому что стало до боли понятно, что, когда речь идет о моих чувствах к Би Джею, я ничего не контролирую.

— Он просто как-то нюхнул многовато.

— Когда?

— Несколько месяцев назад.

— Как долго он употребляет? — я посмотрела на него с мрачным взглядом.

Генри сморщил брови и вздохнул.

— Иногда мы все употребляем.

— Я нет, — он смотрел на меня прищурившись. — Как долго? — повторила я, потирая глаза, чтобы скрыть слезы.

Ген прокашлялся, сжав губы.

— С Амстердама.

Я кивнула.

— Регулярно?

Он склонил голову, задумавшись.

— Сугубо ради развлечения.

— Это, — я указала на палату, — на развлечения не похоже.

— Нет, — тихо согласился он, — не похоже.

Мы открыли дверь: Би Джей спал на кровати. В углу было кресло, в которое плюхнулся изможденный Генри.

Бидж был еще немного бледен, пухлые губы приоткрыты, а грудь вздымалась и опускалась в ритме, который был саундтреком моей юности, и я никогда еще так не радовалась, когда снова услышала его. Осторожно приблизилась к Би Джею, словно он мог сломаться, если бы я сделала какое-то резкое движение, потянулась, чтобы коснуться его волос.

— Только семья, — сообщила мне молодая привлекательная темненькая медсестра, когда появилась на пороге.

Я обвела её взглядом, будто мне только что дали пощечину.

— Я знаю, кто он, — сказала она мне. — Вы — не его семья.

Генри встал, нахмурившись.

— Если вы знаете его, то знаете и её. Она его семья.

Медсестра посмотрела на нас, кивнула и ушла.

Я залезла в постель Би Джея, прижалась к нему, будто ни время, ни мои отношения, ни передоз — ничто не стояло между нами.

Вы думаете, что такие события мгновенно меняют людей, но эти произошедшие изменения были незаметны. На ощупь и в объятиях он был таким, как и прежде. Все его тело было знакомой горой, которую я множество раз покоряла. К той ночи она казалась огромной, и вдруг стала бренной. Краем глаза я все поглядывала на его запястья с иглами в венах. Помню, как я сместилась к его шее, вдыхая его запах, стараясь игнорировать засосы по всему телу, которые оставил кто-то, а не я. Нос Би Джея был обветренным от вдыхаемых веществ, а у меня в груди щемило: почему я, близкий ему человек, не заметила того, что он творит с собой.

Примерно часов десять спустя он очнулся.

Его мама и папа сидели рядом с его кроватью, на которой я все еще лежала. И не двигалась ни разу. Я почувствовала, как он шевельнулся подо мной, его ресницы подернулись, прежде чем они открылись. Я отстранилась, посмотрев на него. Он с грустью смотрел на меня.

— Паркс, — медленно улыбнулся он.

У меня отлегло от сердца, как только он проснулся.

Его голос, помню, звучал как утро Рождества, мой день рождения, День святого Валентина и дом одновременно, и я его любила.

— Он будет в порядке? — спросила я у врача.

Тот закивал.

— С ним все будет хорошо.

Я почувствовала такое облегчение, что не почувствовала, как дала ему пощёчину. Вся комната ахнула, а потом замерла. Его родители, Генри, Джона и врач. Би Джей смотрел смущенно с широко открытыми глазами, еще до конца не опомнившись.

— Если ты, — заговорила я дрожащим голосом, — поступишь так со мной хотя бы еще раз, — я покачала головой, — я тебе никогда не прощу.

— Хорошо, — у него глаза были на мокром месте.

— Пообещай.

— Обещаю, — бессильно кивнул он.

Тогда слезла с кровати и вышла из палаты.

Кстати, об этом никто не знает. Мы никогда не говорили об этом, никому не рассказывали, даже Пэйли или Перри.

Единственный человек, кто знает, кроме нас, — моя сестра, потому что тогда я пришла домой из больницы в слезах, и она не оставляла меня ни на миг, когда я исчезла на два дня.

Я даже не заметила, как пролетело время, не говоря уже о днях. Я чуть не потеряла любовь всей своей жизни, и время остановилось. Элли все равно бы все рассказала.

Рид не заметил моего отсутствия или заметил и просто ничего не сказал. Он понимал, думаю, все они понимали, кем были для меня. Точнее, кем не были.

Я не разговаривала с Би Джеем неделю. Он писал мне постоянно, звонил, отправлял сообщения через мессенджеры и соцсети, — во что бы то ни стало. Но я не могла.

Я была изуродована. Истекала кровью, разорванная изнутри.

Вот что он сделал со мной, едва не умерев.

Поэтому я игнорировала его настолько долго, насколько могла.

С тех пор прошло полторы недели. Была суббота. Наши друзья собрались, чтобы повторно просмотреть «Оно» на Лестер-сквер, — обычно мы не так проводим время, и, поскольку Би Джею было запрещено употреблять какие-либо психоактивные вещества, выбор развлечений был скудный. Я вошла в фойе, и все взгляды парней упали на меня, как будто у меня была бомба прикреплена к груди.

Помню, как Би Джей обернулся, посмотрел на меня своими большими глазами, нервно сглатывая, пока я подходила. А потом это произошло, неожиданно и даже неосознанно, — я коснулась его лица и поцеловала.