Магнолия Паркс

Я немного отстраняюсь.

— Думаю, что все будет непревзойденно.

14. БИ ДЖЕЙ

Я просыпаюсь и вижу рядом девушку с самыми ужасными бровями, которые я когда-либо видел, спящую у меня в постели. Они нарисованы? Или это тату? Какого черта? Это же как я набрался? Никогда не позволяю девушкам оставаться на ночь. Она все еще спит, поэтому я максимально осторожно выкатываюсь из постели, боясь разбудить ее, чтобы трезво говорить о том, что, черт возьми, произошло прошлой ночью. Тихонько вылажу из спальни и решаюсь пойти наверх.

Солнце уже довольно высоко. Видимо, полдень.

— Эй-эй, — напевает Джона, когда я иду к холодильнику и открываю бутылку воды.

— Разве не чудесной была у нас ночь? — говорит мой брат, садясь на диван. — Как самочувствие, старина?

Я сердито смотрю на него, льстивый засранец.

Сильно зеваю и потягиваюсь.

— Разбитым, — почесываю затылок. — Что случилось?

И тут Джона и Генри как-то напрягаются, переглядываются.

— Ты, эм... — Джона прочищает горло. — Что ты помнишь с прошлой ночи?

Потираю виски ладонями.

— Пришел туда, напился в хлам, кажется, цыпочка, которая сейчас наверху, танцевала мне стриптиз, а потом... — Джона кивает. Пока все правильно. Но у него странный вид. И тогда вспоминаю. — Блядь! Дерьмо! — я смотрю на них обоих. — Паркс.

Генри делает неловкое выражение лица, затем кивает. Я касаюсь своих щек, кажется, меня сейчас вырвет. Из подсознания вынырнуло ее лицо. Я сделал ей больно. Как я мог снова так обидеть Паркс? Стону, ложась лицом на стойку.

— Эм, — прокашливается Джона, — это еще не все.

Я бездумно смотрю на холодный мрамор.

— Ты или я? — спрашивает Генри, подходя.

Джона качает головой.

— Давай сам, чувак.

Генри переводит дыхание и секунду подбирает слова.

— Бидж,— начинает он, — помнишь Тома Ингленда?

— Да! — я оживаю. Этакая легенда. Наверное, один из самых крутых парней на планете. — А что с ним? — я паникую. — Вот черт, я же не ударил его, ничего такого не сделал?

(«Пока нет», — вздыхает Джона себе под нос.)

— Ну, — говорит Генри, почесывая подбородок, — вчера Магнолия ушла с Raffles вместе с ним.

— Что? — я растерянно прикусываю губы. — Типа он её просто подвёз?

(«Ну, если это можно назвать «подвёз», — шепчет Генри Джо.)

Рот Джо крепко сжат.

— Ммм, — тот пискливо напевает, — не думаю. Они ушли оттуда... вместе.

— Нет, он просто отвез ее домой, — пожимаю плечами. — У него есть девушка.

— Эрин? — хмурится Генри и качает головой. — Бидж, они разошлись примерно год назад.

— Погоди, — я моргаю. — То есть вы говорите, что они с Паркс ушли... вместе? Вместе-вместе? — не укладывается в моей голове.

Том Ингленд. Мы же родственные души с ним.

Генри смотрит на меня и качает головой.

— Он поцеловал ее, Бидж.

Я перевожу взгляд на Джо.

— Что?

Тот кривится и кивает.

— Какой был поцелуй? — спрашиваю, меня охватывает паника.

— О, худший из возможных, — Ген морщится, — нежный.

— Блять! — кричу я, а Джона кивает, разделяя мои чувства. — То есть вы хотите сказать, что прошлой ночью, когда я изрядно наломал дров, девушка моей мечты ушла домой с мужчиной, о котором она мечтала с девяти лет? — я смотрю на них, не веря своим ушам.

— Ну, он действительно неплохой, в форме, — кивает Джона. — Он же был в списке Паркс? То есть в перечне мужчин, каким бы она дала? — я беспомощно смотрю на него. — Извини, — он почесывает затылок. — Не знаю, почему я... не обращай внимания. Он урод.

— Блять! — я кричу снова. — Черт! Дерьмо! Блять!

Генри прищуривается.

— Тебя заело?

— Почему вы не остановили ее? — спрашиваю их, исполненный отчаяния.

— Ах, точно, — кивает он. — Магнолия, понимаю, что перед этим вы с Би Джеем имели поистине волшебный вечер, а потом ты увидела, как рандомная девка неудержимо трахала его сквозь одежду, но сделай мне пожалуйста одолжение, не уходи домой с самым горячим мужчиной Англии.

— Генри! — рычу я. Мои руки сжаты в кулаки в волосах. Я весь потный.

— Бидж, — Джона касается моей руки. — Все будет в порядке.

— Не уверен, — пожимает плечами Генри. — Он прав. Паркс и Ингленд? Вполне логично.

— Блять, — кричу снова.

А потом внезапно появляется Суррей.

— Эмм, — она нервно переступает с ноги на ногу.

Я смотрю на неё с широко раскрытыми глазами.

— Дерьмо.

— У тебя все хо...

Я качаю головой. В моём словарном запасе не осталось нормальных слов. Ответ — нет. Генри издаёт извиняющийся, примирительный смешок.

— Привет. Я Генри, а это мой брат. Он только что узнал, что прошлой ночью девушка его мечты ушла домой с мужчиной её мечты, и ему нужно немного времени, чтобы это переварить.

Я пинаю холодильник. Кричу: — Сукин сын. И пинаю его снова.

— Эмм... — она моргает, смотрит на меня, скорее всего, больше беспокоясь за себя. — Оу. Могу я... или мне надо сделать... что-то?

Генри кивает.

— Уйти, наверное? Да...

— Но я... — начинает Суррей.

— Послушай, — Генри смотрит на неё с сочувствующей улыбкой. — У него есть твой номер? — он делает паузу. — Неважно — он всё равно не позвонит — он на один мат ближе к тому, чтобы превзойти Сэмюэля Л. Джексона по ругательствам.

Я снова воплю «блять». Джона немного смеется, хотя, вероятно, старается сдерживаться. Я не пытаюсь быть смешным. У меня ощущение, что мой мозг плавится.

Это мой кошмар. Паркс и Том Ингленд? Мой настоящий кошмар. Потому что из этого может что-то получиться.

Их отношения имеют смысл. Больше, чем наши с ней.

Он никогда не подводил её, никогда не причинял ей боль. Он — чистый лист.

И он старше меня, он, чёрт возьми, пилот, он похож на гребаного Тора, — я зажимаю рот руками.

Суррей уже ушла. Генри бродит по комнате.

— Что будешь делать? — он спрашивает так непринужденно, будто небо не рушится в этот миг.

— Она пришла в клуб, — говорю я, глядя на них. — Сказала, что не придет, а кончила тем, что пришла.

— А потом кончил ты, — говорит Генри, игриво глядя на меня. — Тебе тоже позарез захотелось.

Бросаю на него язвительный взгляд.

— Интересно, кончил ли Ингленд? — размышляет Генри, просто чтобы подосрать мне.

Я кидаю в него бутылку с водой.