Магнолия Паркс

Мне приходится приложить немало усилий, чтобы не завизжать от радости, что она надела один из тех нарядов, которые я для нее подготовила. Полосатый мохеровый кардиган и спортивные штаны с полосатым принтом (оба от Marni), в сочетании с шлёпанцами с логотипом от Isabela Marant. Каждый вечер я подбираю для нее разные варианты наряда на следующий день, и хоть это немного неблагодарная работа, однако кто-то должен взяться за нее, а то моя сестра будет носить Birkenstocks, а не обувь из коллекций Proenza Schouler.

— Где Бидж? — спрашивает она, пока я забрасываю еще один купальник в свой чемодан Chelsea Garden Globe Trotter.

— B Angler, — подвожу на нее взгляд. — Сегодня у его родителей годовщина свадьбы.

— И ты не пошла? — хмурится она.

Бросаю на нее досадливый взгляд.

— Ты не думаешь, что ввиду последних событий это несколько неуместно? Более того, — я пожимаю плечами. — Лил бы тревожилась весь вечер. Не хочу портить их праздник.

В последние дни Лил Баллентайн заняла первое место среди взрослых в моей жизни.

Я написала это на открытке, добавив: «Извини, Хэмиш, но ты теперь на втором», и передала ее через Би Джея. Он шел на ужин, на который я должна была пойти с ним, ужин, на который он пытался заставить меня пойти и от которого он также пытался уклониться, чтобы остаться со мной дома, потому что «что бы тебе ни понадобилось, Паркс». Так он сказал мне. Так он всегда говорит мне.

— Я думаю, это хорошая идея, — комментирует сестра.

— Ты о чем? — я оглядываюсь через плечо.

— Вот, — кивает на чемодан, который я упаковываю. — То, что ты едешь, — я поворачиваюсь обратно. — Кстати, куда ты едешь?

— В Монемвасию.

— С...? — спрашивает она, не закончив предложения.

Я снова оборачиваюсь к сестре, но не хочу отвечать, ведь она и без того знает с кем, поэтому просто бросаю на нее язвительный взгляд.

— Ты знала?

Она вдыхает.

— Подозревала...

— И не сказала мне! — я шокирована, моргаю.

— Нет, я знаю, — вздыхает. — У меня было странное чувство, что ты не воспримешь это всерьёз.

Я бросаю на неё взгляд, складывая тот же укороченный топ с розовым принтом от Miu Miu, который уже складывала минуту назад, потому что мысленно я не здесь.

— Как думаешь, мама знает?

— Полагаю, мама встречается с горяченьким французом последний год, предвкушая, как я полагаю, непреходящий развод.

— Какого черта! — бормочу я. — С каких пор мы все стали так воспринимать факт супружеской измены как нечто обыденное?

Она делает обдуманный вдох.

— Мы не воспринимаем это спокойно, Магнолия, просто эта ситуация иная. Не уверенна, что они вообще когда-то любили друг друга.

— Тогда зачем они поженились? — спрашиваю, приподняв брови.

Ее губы немного сжимаются, и она деликатно намекает на причину — на меня. Я закатываю глаза, потому что это не может быть правдой. Элтон бы рассказал мне.

Кто-то стучится в дверь, и я даже не оборачиваюсь, потому что и так знаю.

Два легких стука косточкой ее указательного пальца — она никогда не ждет разрешения, чтобы войти.

— Магнолия, могу минутку поговорить с тобой? — спрашивает Марсайли.

Я оборачиваюсь и смериваю её пустым взглядом.

— Hет.

На ней шёлковое платье миди в горошек с завязками от Valentino, и раньше она никогда не носила такие наряды, раньше ей было все равно на платья от Valentino, так зачем надевать сейчас?

— Магнолия, послушай...

— Я тебе сказала, что больше не хочу с тобой разговаривать, — перебиваю её.

Её лицо на мгновение выражает лёгкое веселье, и я ненавижу её за это.

— Думаешь, я бы послушалась тебя, это же смешно, — я закатываю глаза на ее наглость.

Неудивительно, что она так возомнила о себе в последнее время, раз она теперь спит с моим отцом.

— Послушай, Магнолия, — начинает она снова, подходя ко мне. Цоканье её чересчур практичных замшевых туфель Gilda 60 от Gianvito Rossi ещё больше раздражают меня. — Это всё меньше и меньше связано с твоим отцом и мной, и, как ни странно, всё больше с тобой.

— Как ни странно? — повторяю, часто моргая. — Как ни странно?

Она делает глубокий вдох, чтобы овладеть собой, и я считаю, что это разумно, ведь, кажется, вода только что отступила от берега моего сознания, и его вот-вот накроет цунами.

— Ты знала, — я тыкаю на нее указательным пальцем, — когда мне было двадцать, знала, что мы с Би Джеем хотели быть вместе и я стремилась к этому превыше всего на свете, а ты говорила мне, что он предатель и плохой человек, и ему вообще нельзя доверять...

Она качает головой, возражая.

— Не перекладывай на меня ответственность за свои собственные решения, которые ты приняла после моих советов...

— Мои собственные решения? — моргаю я. — Советы? — я едва слышно выдыхаю, не могу в это поверить. — Лицемерный, лживый, манипулятивный совет от человека, которому я доверяла больше всех на свете.

Этот человек предостерегал меня, что парень, которого я люблю, будет всегда причинять мне боль и только на это и способен, потому что однажды изменил мне, а у самой тогда был роман с моим отцом.

— Магнолия...

— Он чуть не умер, — говорю тихо я.

И я не хотела рассказывать этого, слова просто вылетели, потому что я виню ее в этом. И хотя Марсайли не знает, что произошло, это ее вина. Она виновата в том, что убедила меня бросить его и не думать об этом, поэтому я начала встречаться с Ридом ни с того ни с сего, совершенно неожиданно. А Би Джей был очень подавлен из-за того, что он... ну, вы знаете, что случилось, она не знает... но вам все известно.

Марсайли вздрогнула.