Магнолия Паркс

Кажется, я уже видел его.

— Похожа на машину твоего отца.

Она смотрит на черный Quattroporte GTS Gran Sport.

— НР1977? — озадаченно говорит она. — Это и есть его машина.

Я сдвигаю брови.

— Знаешь что? Несколько месяцев назад он попросил порекомендовать какой-нибудь тихий отель для предстоящей рабочей поездки. Кажется, для работы с Постом Мэлоуном.

— Твой отец там с Постом Мэлоуном? — я моргаю, а потом бросаю взгляд на дверь. — Пойдем найдем их.

Хочу сделать паузу и сказать вот что: у нас с Паркс было совершенно разное детство.

Моя мама лучшая: пятеро детей, и не католичка.

Пятеро детей, потому что она любит детей (чудачка). Мама рыдала, когда отсылала нас в школу-интернат, но в таких семьях, как моя, это было вполне естественно. А вот с папой у нас отношения сложнее, потому что, как мне кажется, он считает, что я его разочаровываю (трачу свою жизнь впустую, и, возможно, он прав), но я никогда не считал, что он не любит меня.

Что касается Паркс, то её и детство Бриджит были полны странных ситуаций, когда они чувствовали нежеланными.

Будто их родители родили детей только потому, что так было надо, а не потому что хотели этого. И я не считаю, что они не любят их. Любят. Я видел, как мать Паркс защищала ее, и хотя это было только раз, но он был значимым. А ее отец... когда Паркс и я только начали спать вместе, мой отец был в ярости, поехал к ней домой, залетел в комнату, а я спрятался под кроватью, а Марсайли прикрыла нас, сказав, что я пошел к Джоне. Тогда отец Паркс промолчал, но впоследствии той ночью он отвёл меня в сторону и сказал: — Я убью тебя, если придётся.

Однако они безразличны и совершенно не принимали участия в воспитании девочек. Паркс могла бы торговать кокаином, и они бы об этом не узнали. Оба витали в облаках. Часто забывали о днях рождения, уезжали на Рождество без девочек, пропадали на несколько недель, не отвечали на звонки. Если бы вы спросили Паркс, она бы наверняка сказала вам, что единственная причина, по которой она хоть как-то функционирует (и в зависимости от дня все мы можем согласиться, что её функциональность варьируется), только благодаря Марсайли.

Итак, мы заходим в лобби и направляемся к стойке регистрации — Паркс разговаривает, а я с трудом сдерживаю желание огреть клерка за стойкой, потому что он пялится на нее, как будто меня здесь вообще нет, но она не замечает. Она никогда не замечает. Я стою рядом с ней ближе, чем делал бы это в Лондоне. Она не отстраняется — она никогда не отстраняется, когда нас никто не видит.

Поэтому мы и любим тихие лондонские городки.

Никому нет дела до того, кто мы такие, и я могу коснуться ее талии, не опасаясь, что фото окажется в The Sun, могу положить подбородок ей на голову, пока этот придурок за стойкой не смотрит мне в глаза, потому что флиртует с моей девушкой.

— У нас есть люкс с двумя двуспальными кроватями, или с одной королевской. Что бы вы предпочли?

Мой взгляд обжигает парня.

— А ты как думаешь, приятель?

Его губы сжимаются, и он начинает печатать.

Они все еще разбираются с номерами, мол, скорее всего, потребуется еще час. Уверен, этот клерк тянет время, чтобы помешать нам заняться сексом, которого у нас все равно не будет. Мы идем в бар, пока ждем.

Я держу ее за плечи и веду через дверной проем. Она смеется и улыбается, но вдруг резко замирает.

И я замечаю, что ее внимание приковано вплоть до дальнего угла бара. Так что и я смотрю.

Ее отец... и Марсайли?

Она хмурится.

— Это странно.

И она не сразу может сообразить что к чему, потому что Паркс не такая, у нее отсутствует врожденная способность думать о худшем, потому что она возносила Марсайли на пьедестал всю свою жизнь как единственного взрослого человека, который не разочаровал её. Поэтому я чувствую, что должен забрать Паркс отсюда, чтобы уберечь ее от того, что она вот-вот увидит.

— Пойдем, — хватаю ее руку, оттягивая назад, — посмотрим на номер.

— Нет, — она вырывает руку назад. — Что они здесь делают?

И как только она задаёт этот вопрос, получает ответ, когда они наклоняются друг к другу через стол и целуются — тем отвратительно-нежным образом, как целуются старшие люди.

У нее отваливается челюсть.

— Паркс, — хватаю ее запястье, — пойдем.

Она поворачивается ко мне, и её глаза широко раскрыты от удивления и чего-то ещё, что я не могу понять.

Как будто ей больно, однако это еще хуже.

Сжимаю ее руку.

— Я думаю, нам лучше просто уйти.

— Категорически нет, — она качает головой, оборачивается на каблуках и идет прямо туда.

— Вот это да! — Паркс хлопает в ладоши. — Что это у нас здесь?

— Черт! — говорит ее отец, неохотно приподнимаясь.

— Магнолия! — Марсайли вскакивает, и её лицо бледнеет.

Паркс смотрит несколько секунд на них обоих.

— Ну это просто... вау.

— Дорогая, — заговорил Харли.

Она поднимает руку, чтобы заткнуть его.

— Ну это в самом деле... вау.

— Магнолия, — говорит Марсайли, глядя то на нее, то на меня, словно я могу её выручить. — Я могу все объяснить...

— Можешь? — моргает Магнолия, улыбаясь. — Будь так добра.

Харли качает головой, подступая ближе.

— Дорогая, послушай.

Она смотрит на него и жестикулирует.

— То, что ты это делаешь... Хорошо. Пофиг. Ты годами трахал молоденьких рэп-певиц.

Он возмущенно откидывает голову назад. Ее отец большой мужик, почти метр девяносто ростом. Всего на несколько сантиметров ниже меня. Но крепкий, как скала. Как гладиатор. Я видел, как тот тренировался с Дуэйном Джонсоном и держался на равных. Она, Паркс, метр семьдесят, с ногами, как у Бэмби, с острым языком и воинственными глазами, идет пробоем, даже если не избежать конфликта с таким мужчиной.

Я всегда боялся, что когда-нибудь мне придется с ним драться. Может, этот день настал.

— Прошу прощения? — рычит он на нее.

— Думаешь, я не поняла, что ты делал с той девушкой в студии Britannia Row, когда зашла в вокальную кабинку? Мне было тринадцать, — Паркс качает головой. — От тебя такого дерьма можно ожидать, но ты... — она смеривает глазами Марсайли.

И мне даже немного нравится, что моя Паркс превратилась в маленького дракона.

— Ты такая высокомерная, осуждающая нас всех, раздающая нравоучения, — она бросает взгляд на меня, — о том, каким непростительным является его поведение, и в то же время трахаешь моего женатого отца?