Мальчик нарасхват

Вежливо улыбаясь и кивая на прощание встречным коллегам, вышел из детской поликлиники. Поежившись, с прищуром посмотрел на затянутое серыми тучами небо и не спеша двинулся на автобусную остановку, на ходу вытаскивая сигарету из пачки.

Сегодня Светка с сестрами съезжают. Так и хочется процитировать прочно засевшую в голове фразу: «Как жаль, что вы наконец-то уходите!» Нет, мне правда было жаль! Совсем чуть-чуть… Родственники, вернее, родственницы все же. Причем близкие. И любимые. Но пора бы и им уже честь знать.

Перед Алинкой я, кстати, извинился. Вошел в комнату и прямо с порога громко с выражением покаялся:

– Алин, ты прости и не обижайся на меня… Но чтоб у этого поганца я тебя больше не видел! И с другими паршивцами тоже.

В общем, сестра со мной так и не разговаривает… Ну, ее общение мне восполняет Юлька, весь вечер вчера на мне провисела, щебетала что-то. Так у меня на коленях и уснула.

Света, она… ну, она много суетилась, вещи складывала, стирала что-то, еды полный холодильник наготовила… Заботится тетя о своем непутевом племяннике, который без кухарки-горничной от голода умрет под тонной грязных носков.

А пацан весь вечер таращился на нас, как баран на новые ворота, удивлялся внезапному уходу дам. Даже промямлил, что ему не хочется этого, но быстро заткнулся и смутился, когда я, вперив в него пасмурный взгляд, угрюмо напомнил, что он сам у меня порядком засиделся.

К слову сказать, с воскресенья он опять начал избегать моего взгляда. Разговаривать разговаривал, вполне нормально, а иногда даже и охотно, но в глаза не смотрел.

Вероятно, доля моей вины в этом все же есть. Не наседал бы так на паренька, может, он даже побольше чего-нибудь рассказал. Но и не упорствовать я не мог. Ну и, видимо, смутил. По крайней мере, заставил его чувствовать себя неловко точно.

Мне, если честно, тоже не шибко понравилось бы, начни кто-то выяснять моменты моей жизни. Но в случае с пацаном меня простить можно. Помочь ведь хочу. Помочь маленькому глупому запутавшемуся пацаненку.

Что он запутался – это без сомнений. Я самолично эксперимент над ним проводил, грубо говоря. Журналы, которые я выбрал из своей коллекции, вне всяких похвал, любой бы завелся, заглянув хотя бы в один из них. Тем более подросток. А пацану хоть бы хны. Пялился напряженно в одну точку минут пять, будто не на грудь пышную смотрел, а докторскую диссертацию читал.

Видя, что результата никакого нет, я, конечно, расстроился малость. А потом взял и сам обнял пацана. Крепко, с чувством. Ничего личного, мне просто нужно было понять. Правда, я немножко переволновался и сжал паренька крепче, чем следовало, потому что он, по-моему, даже хрипел. Но заявление, что сожитель при этом ничего не почувствовал, меня несказанно обрадовало.

И вот после этого я периодически стал замечать на себе косой взгляд пацана. Но стоило мне повернуться, он тут же отводил его в сторону или вовсе отворачивался. Не находя причин для такого поведения, я только хмурился и сам искоса наблюдал за пареньком.

Уже несколько минут я недовольно пыхтел в тесном салоне заполненного автобуса, вместе с остальными морщась от громкой трели чьего-то сотового и терпя эти издевательства жизни. Мне особенно повезло, потому что попал я в самый эпицентр давки и готов был собственными руками раздолбать чей-то надрывающийся телефон и его владельца в придачу, который совсем не торопился отвечать.

А затем меня вдруг озарило, почему песня, стоящая на чьем-то звонке, такая знакомая. На Лапина ведь такая же и у меня стоит. Спохватившись, я извернулся и умудрился достать сотовый из кармана куртки, при этом больно получил чьим-то локтем прямо под ребра. Вертеть головой в поисках нахала я не стал, понимая, что затея глупая, поэтому сразу поднес телефон к уху, краем глаза поглядывая на остальных пассажиров с каменными лицами.

– Алло! – буркнул я.

– Зыкин, мля, чего так долго?

– В автобусе я еду.

– Чего? Громче говори, плохо слышно.

Терпеливо вздохнув, я повторил:

– В автобусе, говорю, еду. Потом перезвоню.

– Э, нет! Стой! Мне потом некогда!

– Быстрее давай тогда говори. Чего хотел?

– Завтра ключи заберешь?

– Почему именно завтра? Я могу и в выходные забрать, не к спеху же.

– Мне в выходные некогда, - загадочно заявил Матвей. – Планы у меня. Сам понимаешь!

– Ну-ну, - усмехнулся я, буквально вдавливаясь в человека сбоку, чтобы дать пройти пышной тетеньке на выход со своими чемоданами.

– Ну так придешь завтра?

– Обязательно завтра? Мм… А послезавтра нельзя?

– Ну, можно, - подумав, согласился друг. – А почему не завтра?

– Лень.

– Что? Громче, не слышу.

– Работы много! Все, пока. До послезавтра.

– Эй, сто…

Запихав сотовый обратно в карман, я повертел головой и, извиняясь, принялся проталкиваться на выход. Моя остановка – следующая.

Глядя себе под ноги и стараясь не наступать на лужи, все же с досадой подумал, что в ботинках хлюпает вода. Поначалу этот факт меня расстраивал, но только до тех пор, пока какой-то ублюдок, проезжая на своей тачке рядом, не обрызгал меня с головы до ног водой из ближайшей грязной лужищи. Хотя, вернее будет сказать, облил.

Я насуплено поднял взгляд, чтобы молча пожелать много чего “хорошего” в адрес безмозглого водителя. Девушка рядом, которая тоже попала под раздачу «помывки», оказалась менее сдержанной. Вскрикнув, она раскинула руки в широком жесте, окинула убитым взглядом свое когда-то белое, а теперь в грязных подтеках и разводах пальто и, вскинув голову, заорала вдогонку удаляющейся машине благим матом. И жест неприличный показала, чтобы точно в долгу не остаться. А затем круто развернулась на каблуках и, кинув на меня мимолетный раздраженный взгляд, в котором промелькнуло понимание, стремительно ушла в противоположную сторону.

Постояв на месте еще какое-то время, я грустно повздыхал, стер с лица противную холодную воду и, стараясь не думать, на кого похож (и хуже бывало), потопал домой. В промокшей одежде я довольно быстро продрог. Да еще капли за шиворот стекали, отчего меня каждый раз передергивало, и лицо само по себе кривиться начинало.

Приближаясь к нужному подъезду, я заранее достал ключи. Вскинул голову, мазнул равнодушным взглядом по серой иномарке напротив. И тут же удивленно вздернул бровь, видя, как из подъезда выходит Светка с обеспокоенным, чуть сердитым, лицом и, оглядываясь, все кого-то поторапливает. В руках она держала пузатый пакет.

Следом за тетей вышел пацан в обнимку с чем-то крайне большим. И это что-то крайне большое, судя по напряженному лицу паренька, было еще и тяжелым. Непонятно, правда, что это за вещь.

Вздохнув, я прибавил шагу.

– Эй! Привет, - кивнул Свете, затем заинтересованно перевел взгляд на пацана, лица которого даже видно не было. – Вы что, уже уезжаете? Меня надо было дождаться!

Светка повернула в мою сторону голову и озадачено моргнула. Склонив голову набок, она оглядела меня с головы до ног и вместо приветствия любопытно осведомилась: